Неприятности в клубе 'Беллона' - Сэйерс Дороти Ли - Страница 17

Лорд Питер свернул в ближайшую телефонную будку и назвал номер Скотленд-Ярда. Очень скоро на том конце провода раздался казенный голос, и Уимзи осведомился, нельзя ли переговорить с детективом-инспектором Паркером. Послышалось негромкое пощелкивание, - его светлость соединяли с мистером Паркером, - а затем знакомый голос произнес:

- Алло!

- Привет, Чарльз. Это Питер Уимзи. Послушай-ка, а у меня к тебе просьба. Никакой уголовщины, но дело важное. Человек, назвавшийся Оливером, позвонил по некоему номеру в район Мэйфер вечером десятого ноября, чуть позже девяти. Ты не мог бы отследить для меня этот звонок?

- Попытаюсь. А куда именно звонили?

Уимзи продиктовал номер.

- Отлично, старина. Я все выясню и дам тебе знать. Кстати, как дела? Есть что-нибудь интересное?

- Да - презанятная проблемка - не про вашу честь, господа полицейские - пока, во всяком случае. Загляни как-нибудь вечерком, я с тобой неофициально посплетничаю.

- Благодарствую. Но только не в ближайшие несколько дней. Мы с ног сбились по поводу этого дела с корзинкой.

- А, знаю - история про джентльмена, которого отправили из Шеффилда в Юстон в корзине под видом йоркширской ветчины. Превосходно, превосходно! Делу время, потехе час. Нет, благодарю вас, дитя мое, продлять разговор не надо: эти два пенни я потрачу на сладости. Всего хорошего, Чарльз!

Остаток дня Уимзи поневоле провел в бездействии, во всяком случае, применительно к происшествию в клубе "Беллона". А на следующее утро ему перезвонил Паркер.

- Послушай - я насчет того телефонного звонка.

- Да?

- Абонента соединили в 9:13 из телефонной будки на станции метро Чаринг-Кросс.

- Ох, черт! И оператор, конечно же, парня не запомнил?

- Там нет операторов. Это телефон-автомат.

- Ох! Чтоб их изобретателю жариться в кипящем масле! Все равно огромное спасибо. По крайней мере, нам подсказали направление.

- Жалею, что не смог помочь толком. Всего доброго.

- Всего, гори оно синим пламенем, доброго! - раздраженно рявкнул Уимзи, швыряя трубку. - Что такое, Бантер?

- Посыльный с запиской, сэр.

- А - от мистера Мерблза. Отлично. Возможно, что-то полезное. Да. Скажите мальчишке подождать, будет ответ. - Его светлость торопливо нацарапал несколько строк. - Объявление для таксистов сработало-таки, Бантер! Двое заглянут к мистеру Мерблзу ровнехонько в шесть, так что я собираюсь лично порасспросить ребят.

- Превосходно, милорд.

- Будем надеяться, что дело сдвинулось с мертвой точки. Мое пальто и цилиндр, Бантер, - я на минуточку забегу на Довер-Стрит.

Роберт Фентиман оказался дома и сердечно приветствовал гостя.

- Как успехи?

- Похоже, нынче вечером кое-что прояснится. Мне тут черкнули строчку насчет этих таксистов. Я, собственно, зашел с просьбой: мне бы образчик генеральского почерка!

- Разумеется. Выбирайте, не стесняйтесь. Впрочем, "автографов" осталось не так уж и много. Перо и бумагу старик как-то не жаловал: ну, не было у него писательской жилки. Есть тут у меня любопытные заметки по поводу его первых военных кампаний, но, думается мне, эти каракули изрядно устарели.

- Я бы предпочел образчики посвежее.

- Вот пачка аннулированных чеков, если вас устроит.

- Еще как устроит! Мне как раз нужно, чтобы и цифры по возможности встречались. Большое-пребольшое спасибо. Так я их забираю.

- Ну и каким же образом почерк подскажет вам, в котором часу старикан отбросил копыта?

- Это мой секрет, и точка. А вы уже побывали у "Гатти"?

- Да. Там вроде бы этого Оливера неплохо знают в лицо - но не более. Он туда часто заходил на ланч, раз в неделю по меньшей мере, но после одиннадцатого как в воду канул. Возможно, скрывается. Однако я буду заглядывать в ресторанчик время от времени; может, наш друг и объявится.

- Очень разумно. Звонил он из метро, так что и это направление расследования зашло в тупик.

- Вот ведь не повезло!

- А в бумагах генерала вы ничего о нем не нашли?

- Ни словечка; а я просмотрел каждый клочок, каждый обрывок! Кстати, вы давно виделись с Джорджем?

- Позавчера. А что?

- Мне показалось, он ведет себя как-то странно. Я заглянул к нему вчера, а Джордж ну жаловаться, что за ним следят, или что-то в этом роде.

- Следят?

- Ну да, ходят по пятам. Преследуют. Вроде как бедолаг в детективных книжонках. Боюсь, вся эта история действует ему на нервы. Надеюсь, старина Джордж не спятит. Шейле и без того несладко приходится. Славная она женщина.

- На диво славная, - согласился Уимзи. - И всей душой к нему привязана.

- Ага. Вкалывает из последних сил, весь дом на ней держится. Если честно, то не знаю, как бедняжка терпит его выходки. Разумеется, супружеские пары вечно бранятся да препираются, но уж в присутствии посторонних надо бы вспомнить о приличиях. Что за дурной тон: грубить жене при гостях! Так вот и хочется устроить ему нагоняй!

- В его положении и святой выйдет из себя, - отозвался Уимзи. Получается, что жена его содержит - а я знаю, что для Джорджа это - что нож острый!

- Вы думаете? Мне казалось, для Джорджа такая зависимость вроде как в порядке вещей. А стоит бедной женщине ему напомнить - и Джордж думает, супруга нарочно сыпет соль ему на раны!

- Разумеется, напоминания ему неприятны. Но и миссис Фентиман, между прочим, при мне отпустила резкость-другую.

- Да уж, наверное. Просто беда с Джорджем: совсем не умеет сдерживаться. И никогда не умел. Надо бы ему взять себя в руки и выказать хоть немного признательности. А то он, похоже, думает, что раз Шейле приходится работать наравне с мужчинами, так ей уже и не нужны ни учтивое обращение, ни нежности... ну, все такое, до чего так падки женщины.

- Всегда расстраивался, глядя на супружеские пары: и почему это недавние влюбленные становятся такими грубиянами? - вздохнул Уимзи. - Но, наверное, это неизбежно. Странный народ эти женщины! Им и вполовину не так важны честность и верность, - а я уверен, что брат ваш в избытке наделен и тем, и другим, - как открывание дверей и всякие там "спасибо". Я уж сколько раз замечал.

- Мужчине следует проявлять учтивость по отношению к жене в неменьшей степени, чем к невесте, - добродетельно изрек Роберт Фентиман.

- Конечно, следует - да только так не бывает. Наверное, есть на то причина, нам неведомая, - отозвался Уимзи. - Я, знаете ли, расспрашивал людей, - а все моя обычная любознательность! - и мужья обычно фыркали и уверяли, что их супруги - женщины разумные и принимают их любовь как нечто само собою разумеющееся. Но мне в благоразумие женщин почему-то не верится, тем паче после долгого общения с мужьями.

Оба холостяка удрученно покачали головами.

- На мой взгляд, Джордж ведет себя как распоследний негодяй, проговорил Роберт, - но, может, я к нему слишком суров. Мы вообще-то никогда не ладили. В любом случае, женщин я не понимаю - и не пытаюсь понять. И все-таки, эта мания преследования, или как ее там, дело другое. Ему нужно показаться врачу.

- Безусловно, нужно. Надо бы нам за беднягой приглядывать. Ежели столкнусь с ним в "Беллоне", то поговорю по душам и попытаюсь выяснить, в чем дело.

- В "Беллоне" вы Джорджа не встретите. С тех пор, как заварилась вся эта каша, он обходит клуб стороной. Кажется, работу ищет. Он поминал что-то насчет этих автомобильных магнатов на Грейт-Портленд-Стрит: дескать, им продавец нужен. С машинами он недурно управляется, знаете ли.

- Надеюсь, место ему достанется. Даже если платят там мало, работа пойдет Джорджу на пользу: ему просто необходимо развеяться. Ну что ж, я, пожалуй, побреду. Еще раз спасибо; если разыщете Оливера, непременно сообщайте.

- А как же!

Поразмыслив секунду-другую на ступеньках, Уимзи покатил прямиком в Скотленд-Ярд; а там его сразу же проводили в кабинет детектива-инспектора Паркера.

Паркер, коренастый, широкоплечий мужчина лет сорока, с ничем не примечательной внешностью, - в самый раз для сыскной работы! - пожалуй, приходился лорду Питеру самым близким, - в известном смысле единственным близким другом. Эти двое вместе раскрыли немало дел, и каждый уважал таланты другого, хотя более несхожих характеров свет не видывал. В этой паре Уимзи был Роландом, - стремительный, порывистый, безрассудный, артистичный мастер на все руки. Осмотрительный, благоразумный, основательный Паркер играл роль Оливье: ум его не воспринимал ни искусства, ни литературы; в свободные часы упражнением ему служили доктрины протестантской церкви. Пожалуй, одного только Паркера никогда не раздражала манерность лорда Питера, а Уимзи, в свою очередь, платил ему искренней привязанностью, столь несвойственной для его сдержанной натуры.