Расписка на голубой квитанции - Блох Роберт Альберт - Страница 4

Мари оттащила мужа на кровать и села рядом. В середине дня Вейн ненадолго пришел в себя, проглотил горячего супа и снова уснул. Мари заметила, что в глазах мужа больше не было безумия и страха.

Она улыбалась, глядя на его спящее лицо, радовалась, что муж спокоен.

Да, все было в порядке. Можно уйти.

Когда Мари вернулась, было уже темно.

– Мари! – позвал ее Вейн. – Где ты?

– Я здесь, дорогой.

Она вошла в спальню. Вейн сидел на кровати. Безмятежность покинула его.

– Где ты была? Почему не разбудила меня?

– Я ушла. Тебе нужно было отдохнуть.

– Но у меня назначена встреча…

– Какая встреча?

– Сегодня я должен отнести новую картину.

– Отнести? Кому? – Не твое дело.

Вейн торопливо натягивал на себя одежду, он ужасно спешил.

– Я не успеваю, – бормотал он.

Мари положила руку ему на плечо.

– Что с тобой, дорогой? Что беспокоит тебя? Опять… эта женщина?

Вейн обернулся с улыбкой.

– Нет, Мари. Я выбросил эту женщину из своей жизни, из нашей жизни, навсегда. Слава Богу, что она разоблачила себя. Он предупреждал меня, что женщины с ним заодно. Теперь я верю этому. Когда я думаю о том, что хотел сделать…

Он поцеловал Мари, быстро, неожиданно.

– Ты была на моей стороне. Даже когда тыне понимала меня, ты была добра и верна мне. Теперь, когда я рассчитаюсь с ним, мы будем счастливы.

Мари не понимала, о чем ее Эктор говорил. Но поцелуй она поняла и была благодарна.

Резко зазвонил звонок.

Мари подошла к двери.

– К тебе пришли, дорогой, – крикнула она.

– Кто пришел? Ко мне?

Мари появилась в спальне.

– Я не знаю. – Она запыхалась. – Он не назвался. Говорит, у него к тебе дело. Это старик…

Вейн вышел в гостиную.

В проходе маячила тень. Тень двигалась, вошла в гостиную.

Это был древний старик из ломбарда с черепом цвета слоновой кости.

– Добрый вечер, мистер Вейн, – пробормотал он. – Если гора не идет., гм… к Магомету, тогда… гм… Магомет идет к горе.

– Меня задержали.

– Принимаю ваши извинения. Но перейдем к делу. Я пришел за портретом Он готов?

Вейн порадовался тому, что в гостиной царил полумрак. Мари не смогла прочитать алчное вожделение, сверкнувшее в этих злобных глазах существа без возраста.

– Да, он готов, – буркнул Вейн.

– Великолепно. Могу ли я… увидеть его? – осведомился старик.

– Можете. Я включу свет. Поднимите покрывало с этого мольберта.

Зажегся свет. Костлявый палец судорожно вцепился в ткань, сорвал ее. Его глазам предстал портрет.

Старик, как завороженный, уставился в свои собственные костлявые черты.

Нарисованный по памяти, в каждой своей черточке… это был настоящий оживший череп. И все же он раскрывал мерзость, гробовой ужас того, что могло быть названо Душой.

– Идиот! Что это за шутки!

Голос звучал как бы из колодца. Мари вздрогнула, а Вейн рассмеялся.

– Вы просили портрет любого живущего человека. Любого живущего. Эти слова вдохновили меня. И вот перед вами ваш портрет. Ваш собственный. Не отрицайте, что мне не удалось отразить вашу душу. Она издевается над вами прямо с холста. Берите вашу мерзкую душу и убирайтесь. Я дал дьяволу то, чего он заслужил.

Старик посмотрел-посмотрел и пожал плечами.

– Я думал, что это невозможно, – сказал он – Что смертный в состоянии так провести меня…

– Так вы признаете свое поражение? – воскликнул ликующе Вейн. – Вы признаете?

– Да.

– Благодарю вас за это признание. Я уверен, его нелегко вырвать у вас. В следующий раз будьте осторожнее. Вы думали, что я уже ваш. Не так ли? Думали, что я продам вам свою душу или душу своей жены, да? Вы предупреждали меня против женщин – но в конце концов я был спасен женщиной. Она сожгла все портреты, а я сделал этот. Вы сослужили мне в итоге очень хорошую службу.

Вейн обнял Мари и смотрел, как дергается рот древнего старика.

– Да, хорошую службу, – повторил Вейн. – Я не только перехитрил вас и получил славу и власть – вы помогли мне вновь соединиться с моей женой. Наконец я понял, что такое настоящие ценности. По иронии судьбы, вы стали причиной моего духовного возрождения. Вас это не коробит?

Вейн довольно хмыкнул.

– Ну, чего вы ждете? Вот ваш портрет. Берите его.

Мерзкая физиономия, смотрящая с холста, вполне гармонировала с ее живым отражением.

Старик ухватился, было, за мольберт, но вновь повернулся к художнику.

– Между прочим, – сказал он, – одна маленькая деталь. Чтобы придать нашей сделке законный вид, я хотел бы получить обратно маленькую голубую расписку, которую я вам выдал.

– Хорошо. И тогда с вами будет покончено.

Вейн вошел в спальню.

– Мари, – позвал он. – Куда ты повесила мой плащ? Там в кармане была квитанция…

Мари подошла к двери.

– У меня для тебя сюрприз, – сказала она. – Пока ты спал, я пошла и купила тебе кое-что.

Мари раскрыла пакет, который принесла с собой.

– Новый плащ, – улыбнулась она. – Твой старый пришел в негодность, и я подумала, что ты заслуживаешь…

– Мари! Что ты сделала с моим старым плащом?

– Я… я сожгла его…

– Сожгла?

У входа появился старик.

– Да, – зашептал он. – Как я уже говорил, женщины часто становятся моими союзницами. Вашего плаща нет. Расписки тоже нет. Только при наличии расписки вы могли бы откупиться от меня.

– Но…

Стало очень тихо. Старик проскользнул в комнату. Он оттолкнул Мари и закрыл дверь.

– Ты уже сыграла свою роль, – прохрипел он. – Ты сожгла ее. А теперь…

Вейн отступил к стене. Старик приближался к нему, его когти судорожно сжимались. Глаза горели. Вейн хотел закричать, когда когти потянулись к нему, но в нем не осталось сил для крика.

Теперь он знал, что гореть в огне было суждено не только старому плащу.