Нырок в забвение - Хенрик Ричард - Страница 49

Во второй половине дня с ней неотлучно находился только Альдж. Остальные обитатели комплекса были заняты делами за пределами главного корпуса. Даже Дядя Альберт покинул ее, отлучившись со своего обычного поста у иллюминатора камбуза. Лайза не сомневалась, что барракуда вернется к ужину, поэтому спокойно занялась приготовлением пищи. Она обваляла в кукурузной муке размороженные кусочки рыбного филе, затем занялась горшочками.

Она почувствовала головную боль, когда готовила рисовый пудинг. Сначала заломило в висках, но скоро уже вся голова разламывалась от боли. Ей стало дурно, и она решила выпить пару таблеток тиленола, который хранился в ванной комнате. Выйдя из камбуза, она заметила маленький зеленый комок на полу у обеденного стола. Из-за сильной головной боли она не сразу сообразила, что это, но как только склонилась над ним, все поняла.

– Боже мой, Альдж!

После этих слов тяжело дышавший попугай широко открыл глаза, мелко задрожал и через несколько секунд испустил дух. Лайза инстинктивно продолжала поглаживать тельце птицы, будто своей лаской хотела вернуть ее к жизни. Но вдруг ее осенило. Ведь Альдж был на "Звезде" не ради компании, он тоже являлся участником эксперимента! Она и сама вдруг начала задыхаться. Но теперь ей стало понятно, что погубило попугая. Что-то случилось с воздухом!

Каждый второй день комендант Ланклю устраивал для акванавтов неожиданные тренажи. То он вдруг объявлял о пожаре, то об отказе системы жизнеобеспечения. Француз очень серьезно относился к этим тренировкам сам и требовал не менее серьезного отношения к ним своих товарищей. Такие тренировки повторялись многократно и действия акванавтов отрабатывались до автоматизма.

Тренажи не пропали даром, и, несмотря на ужасную боль, сковывавшую движения, Лайзе удалось добраться до тамбура. Задыхаясь, она сняла с полки акваланг и, взяв загубник в рот, открыла кран редуктора. Она мгновенно почувствовала облегчение. Дыхание восстановилось, даже головная боль улеглась.

Вновь обретя ясность мысли, девушка надела гидрокостюм, застегнула ремни акваланга и ушла под воду.

Четверых акванавтов она нашла за работой у рыбных контейнеров. Лайза взяла у Петровой белую пластмассовую дощечку и фломастером с водоустойчивыми чернилами написала: "Отказала воздушная система!!! Альдж мертв!!!"

Это страшное известие вызвало немедленную реакцию. Француз первый двинулся к первому блоку. Воздушные баллоны стояли на месте, и они вошли внутрь, чтобы проверить компрессор. Тот оказался совершенно исправным, а это могло означать только одно: все дело в самой воздушной смеси!

Карл-Ивар и Томо вернулись в хранилище, чтобы на месте решить, что можно предпринять для исправления катастрофического положения. Ланклю же схватил дощечку и быстро написал:

"Соберите все запасные баллоны для аквалангов. Возвращаюсь на "Звезду", подать сигнал SOS".

Лайза в знак понимания подняла большой палец вверх и озабоченным взглядом проводила француза.

Томас Мур был приятно удивлен тем, с какой легкостью им удалось обнаружить под водой кабели. Они нашли их с помощью активного гидролокатора на глубине в двести пятьдесят футов прямо под "Академиком Петровским". С помощью видеокамеры, установленной на носу "Авалона", они засняли находку на пленку и двинулись вдоль кабелей в черное глубоководье.

На четырехстах двадцати семи футах "Авалон" вдруг остановился, и Нед Барнс высказал предположение, что они наткнулись на термоклин. Заработали водяные помпы, добирая балласт, и ГСА продолжил погружение. Когда стрелка указателя глубины перевалила за пятьсот футов, система звукоподводной связи взорвалась шумом статических помех, затем послышался твердый мужской голос:

– "Альфа-Омега-Браво", я "Дельта-Зулу-Фокстрот". Как меня слышите? Прием.

Барнс поправил микрофон и ответил:

– "Дельта-Зулу-Фокстрот", я – "Альфа-Омега-Браво". Слышу вас громко и отчетливо. Чем могу помочь?

– "Альфа-Омега-Браво", немедленно прервите текущую операцию и следуйте в точку с координатами 3501. Мы только что получили сообщение об аварии на комплексе "Мир", срочно требуется ваше вмешательство.

– "Дельта-Зулу-Фокстрот", вас понял. Сообщите им, что кавалерия уже спешит на помощь.

– Нет худа без добра, – добавил Барнс, отодвинув микрофон. – Ребятам повезло, что мы вышли на охоту.

Он резко потянул ручку управления на себя. "Авалон" прекратил погружение и стал задирать нос.

– Томас, сверьтесь по карте. Если я правильно помню, этот комплекс находится к западу от нас на глубине шестьдесят футов. Вполне в пределах нашей досягаемости. Что там могло случиться, если даже отменили нашу операцию? – Командир, ГСА увеличил обороты, – доложил старший акустик "Пантеры". – Похоже, они прекратили погружение.

– Сейчас это не имеет значения, – заметил замполит, стоявший рядом с Литвиновым за спиной акустика. – Вот и командир подтвердит, наша забота – не ГСА, а базовый корабль. Как там 688?

Бородатый акустик, перенастроившись, несколько неуверенно ответил:

– Кажется, она легла на новый курс. Пеленг – 250.

– Почему ты не доложил об изменении курса раньше? – злобно рявкнул замполит. – Пока ты возился с этим дурацким ГСА, мы чуть не упустили основную добычу!

– Держите себя в руках, товарищ Добрынин, – вмешался Литвинов. – Криком мы ничего не добьемся.

Обращаясь к акустику, командир заговорил спокойным, ободряющим тоном:

– Выдели 688, Миша, и выведи ее данные на систему управления огнем.

– Будем пускать торпеду по ним, командир? – озабоченно спросил акустик.

– Надеюсь, не будем, – ответил Литвинов. – В наши намерения не входит начать третью мировую войну, Миша. Нам приказано только отпугнуть американскую лодку. Для этого мы в первую очередь дадим им знать, что мы здесь. Сначала нанесем гидроакустический удар, это привлечет внимание американцев и, надеюсь, собьет с них спесь.

17

– Я, конечно, прошу прощения за задержку, док, – бормотал извинения Ал, стоя у штурвала старой лодки. – Обычно "Солнышко" меня так не подводит.

– Главное, что мы все-таки добрались до места, Ал, – ответила доктор Элизабет, уперев руки в бедра.

Справа от них проплывал остров Андрос, песчаные берега которого густо поросли мангровыми зарослями. Солнце уже клонилось к западу, но все еще нещадно припекало. Соломенная шляпа мало спасала от жары. Доктор Элизабет перевела взгляд на кабину лодки, откуда появилась Мими Слейтер. Бледная, она еле стояла на ногах, держась за поручни.

– Ну что, стало получше, милочка? – с искренней заботой спросила доктор Элизабет.

Мими покачала головой.

– Боюсь, что нет. Что бы я ни предпринимала, не могу избавиться от тошноты.

– Мы уже покинули воды Гольфстрима, мэм, море здесь спокойное, как в тазике. Вы расслабьтесь, ведь самое худшее уже позади.

– Ал прав, милочка. Мы проделали такой долгий и трудный путь, что теперь было бы жаль сдаться. Выйдите на солнышко, подышите свежим воздухом.

Мими как бы нехотя последовала совету экстрасенса и неуверенной походкой прошла в рулевую рубку. Исис лениво развалилась на солнцепеке на корме, где стоял карточный столик и три стула.

– Так вот он какой, остров Андрос, – с явным усилием произнесла Мими, глядя на проплывающую мимо землю.

– Вы уверены, что не хотите зайти в Николл-таун? – спросил Ал. – Уж мой кузен Шерман позаботился бы о нас.

Доктор Элизабет посмотрела на Мими и ответила:

– Я в этом не сомневаюсь. Но, к сожалению, нам предстоит другое свидание.

Ал пожал худощавыми плечами и наклонился, чтобы убрать газ, так как двигатель зачихал. Из-за кормы поднялся синий клуб дыма, и Ал, воздев глаза к небу, шутливо произнес, будто читал молитву:

– Ну давай же, "Солнышко". Не подведи, старина.