Сага о Хелоте из Лангедока - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 90

– Да будет так, – согласился Морган. Он вдруг разом устал.

Библиотеку громили орды варваров. Книги летели на пол. Два монаха лежали, простершись на полу; лысый череп одного был раскроен чудовищным ударом моргенштерна. В луже крови плавало легкое костяное распятие, выпавшее из руки старца. Присев рядом с ним на корточки, широкоплечий громила с треском выдирал из серебряного оклада пергаментные страницы книги. Ему нужны были серебро и рубины, украшавшие оклад, а книга мало интересовала воина.

Кто-то потыкал в него ногой. Заворчав, как пес, у которого норовят отобрать вкусную мозговую кость, варвар поднял голову в простом шлеме. Рядом стоял человек, которого воин поначалу принял за недобитого монаха. Он был без доспехов, в потрепанной одежде. Меч в ножнах закинут за плечи, на поясе болтается узелок.

– Эй, – сказал человек, – мое имя Морган.

– Ну и что? – ответил варвар. – Я Бриаскис Сокрушитель Черепов.

– Сердце мое трепещет при звуке этого имени, – вежливо сказал Морган Мэган. – Скажи мне, славный Сокрушитель, не осталось ли в этой обители живого монаха?

– Почем мне знать, Морган Без Прозвания? Я занят.

Морган кивнул ему и неторопливо пошел в глубь обители. Повсюду были следы разрушений. Он видел лужи крови, осколки посуды, обломки мебели, обрывки тканей. То и дело Морган наклонялся к телам убитых, но ни в одном пока что не обнаружил признаков жизни. Он уже подумывал о том, чтобы поискать другую обитель, как вдруг заметил, что в одном из подвалов еле заметно шевельнулась дверь. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив поблизости ни одного варвара, Морган Мэган быстрым шагом направился к этой двери и распахнул ее.

Он оказался в темном помещении, где на первый взгляд никого не было. Морган поднял руку, и подвал озарился неверным светом. И тогда стало видно, что в углу съежился монах в черной одежде. Он был не молод, но и не слишком стар. Одеяния его были запятнаны кровью. Монах в ужасе смотрел на Моргана, из пальцев которого изливался свет.

– Не бойся, – сказал Морган. – Это твоя келья?

– Да, – еле слышно выдавил монах. – Здесь я переписывал книги.

– А, так ты переписчик? Какая удача!

Морган уселся на жесткое ложе и развалился поудобнее.

– Я не из тех варваров, что грабят и убивают вас, – сказал Морган Мэган. – Меня не следует бояться.

– Я вижу, что ты не из тех варваров, – проговорил монах.

– Но вот следует ли тебя бояться – другой вопрос. Быть может, предпочтительнее пасть от руки простодушного невежды, не ведающего, что творит. Мученический конец – это то, к чему надлежит стремиться.

Морган Мэган зевнул.

– Как мне называть тебя? Ибо разговор нам предстоит долгий.

– Можешь называть меня «отец Раок», – сказал монах.

– У вас принято такое обращение?

– Да. Я же монах. Только разговор у нас с тобой вряд ли получится долгим.

– Да? – Морган Мэган удивился. – А почему, отец Раок?

– Потому что я умираю, – сказал монах. Он отнял руку от живота, и Морган Мэган увидел зияющую рану. Его поразило самообладание, с которым держался этот человек.

– Ну уж нет, – заявил Морган Мэган. – Ты мне нужен, К тому же мне нравится, как ты себя ведешь. Стой где стоишь и не шевелись, отец Раок. Сейчас тебе будет очень больно. Постарайся не кричать.

Морган встал с жесткой койки монаха и поднял одну руку вверх, а другую направил на отца Раока. Яркая вспышка пронзила полутемное помещение. Луч света сорвался с пальцев Моргана и ударил монаха с такой силой, что тот пошатнулся и грянулся о стену. Боль исказила его лицо. Из глаз брызнули слезы, он застонал сквозь стиснутые зубы. Сила, вызванная Мэганом, избивала бренное земное тело. Мучению, казалось, не будет конца. И вдруг все кончилось.

Отец Раок с трудом перевел дыхание и посмотрел Мэгану в лицо усталыми глазами измученного старого пса. Морган Мэган опять уселся на койку, заложил ногу на ногу и усмехнулся.

– Как ты себя чувствуешь, отец Раок?

– Я очень устал...

– Посмотри, как там твоя рана.

Монах машинально подчинился и нащупал лишь дыру в одежде и рубец на коже. Теперь его лицо выражало неподдельный ужас.

– Что это?

– А... простое исцеление. Не стоит благодарности. Наоборот, это я должен сказать тебе спасибо за то, что не кричал. Ты мужественный человек. Проживешь еще лет пятьдесят, я думаю.

Отец Раок дрожал всем телом.

– Кто ты? – спросил он.

– Можешь называть меня Морган, это мое имя, – сказал Демиург. – Кто я? Это сложный вопрос. Многое зависит от того, во что вы здесь верите... Какая здесь религия, отец Раок?

– Христианская.

– Вы католики? – уточнил Морган Мэган. (Он явно гордился своими познаниями в этой сфере.) Отец Раок кивнул.

– Нечестивцы и язычники разграбили нашу обитель, – сказал он, – но ни один из братьев не отрекся от своей веры.

– Расскажи мне об этой вере, – попросил Морган Мэган.

– Разве ты не... ты не сатана? – прошептал отец Раок, осеняя себя крестом.

– Я даже не знаю, кто это такой, – простодушно сознался Морган Мэган.

– Докажи! – запальчиво произнес отец Раок. – Ибо сатана – враг рода человеческого. Быть может, ты искушаешь меня чудесным исцелением, чтобы спасти тело, но подбить душу?

– Твои речи темны для меня. Как я могу доказать тебе, что не имею к этому «шайтане» никакого отношения?

Отец Раок протянул к нему крест.

– Поцелуй его, – сказал он. – А потом осени себя крестным знамением. Вот так. – Он показал. – И произнеси какой-нибудь стих из библии.

Морган Мэган подчинился, но вынужден был признаться, что библии не читал.

– Я пришел в эту обитель, полагая найти здесь мудрость. Расскажи мне о вашем Боге, отец Раок.

– Бог необъятен и неохватен разумом. Возможен лишь рассказ о его деяниях. Но и они безмерны. Какие тебя интересуют?

– Расскажи о том, как был сотворен ваш мир и как он будет уничтожен. Ведь я всего лишь невежественный язычник. Я с радостью послушал бы вашу книгу. Как ты ее назвал?

– Библия, – напомнил монах.

Морган Мэган кивнул:

– Уверен, что там содержится немало полезных советов. Дурак я был, что не читал ее раньше. Нельзя браться за сотворение мира, если не соображаешь, что делаешь. Да и ошибки других богов – ценный опыт, на котором надо было учиться. Словом, я глубоко раскаиваюсь в своем невежестве и жажду узреть свет истины.