Убийство на пивоварне - Блейк Николас - Страница 19

– Позвольте сначала посмотреть. Конечно, я не могу вот так сразу назвать точную сумму. Но ориентировочно, после того как будет достигнута договоренность с прочими лицами, указанными в завещании, будут посчитаны расходы на похороны, миссис Сорн получит где-то около пятидесяти тысяч фунтов стерлингов.

– Пухленькая сумма, – заметил Найджел. – А как насчет Джо?

– Мой покойный клиент держал контрольный пакет акций пивоваренного завода. Этот пакет теперь переходит к Джозефу Банкету.

– А чем располагает Джо Баннет на данное время?

– Нуам-нуаф, ему выплачивалось жалованье за работу менеджером по транспорту и производственных помещений. Кроме того, он имел долю в бизнесе.

Инспектор получил имена других лиц, облагодетельствованных завещанием, – среди них упоминался и главный пивовар, – поблагодарил мистера Гримшоу и собрался уходить. Поверенный, жуя губы, вежливо попрощался.

Уже у дверей Найджел повернулся и спросил:

– Между прочим, вы, случайно, не знаете, почему Юстас особо оговорил семейное положение брата? Он что, был против его женитьбы?

– В чисто профессиональном плане – нет, не знаю, сэр. Но если позволите мне высказаться как частному лицу – не в порядке злословия, разумеется, – то я думаю, это надо приписать деспотическим наклонностям моего покойного клиента. Заметьте, пожалуйста, я ничего категорически не утверждаю. Но когда мистер Джо вернулся с войны, между ним и одной молодой леди в наших краях возникла сердечная привязанность. Имя этой леди я не буду упоминать. Именно вскоре после этого мой клиент вставил оговорку насчет женитьбы Джо в завещание.

– И как мисс Меллорс это восприняла? – закинул удочку Найджел.

Уши мистера Гримшоу исполнили едва ли не полный оборот.

– Хум-мум-чавк-уам! – воскликнул он в растерянности. – В самом деле, мой дорогой сэр! Боюсь, что мы вышли за рамки дозволенного. Реально я не могу допустить…

– Очень хорошо, – перебил его Найджел, – придется нам самим это выяснять. Премного благодарны. Удачного дня!

– Что все это значит насчет мисс Меллорс? – спросил инспектор, когда они оказались на улице.

– У мисс Меллорс роман с Джо Банкетом. Или, возможно, был. Она сама пару раз мне на это намекнула сегодня утром. И едва не лишилась чувств, когда я ей сказал, что Баннет мертв, – подумала, что я говорю о Джо. Еще дала понять, что стоит ей сказать лишь слово, и Джо не видеть пивоварни, как собственных ушей. Предположительно это означает, что ей есть что сказать.

Круглое одутловатое лицо инспектора приобрело неприятное выражение. «Словно блюдце молока прокисает прямо на глазах», – подумал Найджел.

– Это означает, сэр, что женитьбе Джо Банкета на мисс Меллорс помешал его старший брат. Отсюда можно сделать вывод: мисс Меллорс и Джо сговорились убить Юстаса, чтобы таким образом устранить препятствие к их браку и обеспечить Джо роль первой скрипки на пивоварне. Ведь по завещанию ему в руки переходит контрольный пакет акций.

– А еще говорят, что у полицейских нет воображения! Нет, ничего подобного лично я не имел в виду. Если мисс Меллорс и Джо сговорились убить Юстаса, то почему она так странно себя повела, когда я сказал ей, что убит Баннет, не уточняя, какой именно?

– Ах, все ведут себя по-разному. Не стоит быть таким уж уверенным, мистер Стрэнджвейс. Я сам этим займусь.

– Джо в открытом море, между прочим. Или это не так?

– Я еще не контактировал с ним, – Найджела невольно передернуло от употребленного инспектором слова, – но вот-вот ожидаю сообщения от наших людей из Поулхемптона. Толлворти рыщет в округе в поисках тех, кто так или иначе мог видеть мистера Баннета в ночь убийства. Хотя, уверен, это мало что даст. В такое время ночи люди обычно спят, а это алиби, под которое трудно подкопаться.

«Да, – произнес про себя Найджел, вспомнив Герберта Каммисона. – Однако и доказать его не легко».

Они шествовали по узкой улице вдали от центра, вдоль которой стояли жалкие дома. Улочка каждые пятьдесят ярдов, как бы спохватываясь, резко меняла направление. Мостовая была грязной и по многим неприятным для глаз признакам позволяла догадаться, что по ней гоняли на ярмарку скот. Найджел с ностальгией подумал о своей квартире, окна которой выходят на несколько помпезную, однако чистую и красивую лондонскую площадь. Как раз когда вонь стала почти невыносимой и перед ними появился открытый участок земли, с побеленными загонами на нем, инспектор остановился у запущенного домишки из красного кирпича.

– Чего ради мы сюда пришли? – поинтересовался Найджел. – В данный момент у меня нет желания купить кусок мяса.

– А как насчет кота в мешке? – подковырнул его Тайлер с вызывающе самодовольным видом.

– Это, пожалуй, годится. Так, где мы?

– Это дом миссис Болстер, – ответил инспектор, барабаня в дверь, – в нем квартирует мистер Сорн.

– Здесь? Габриэль Сорн? Помоги нам боже! Чего ради он сюда залез? Не очень подходящее место для сюрреалиста!

Дверь открылась, и на пороге появилась дородная женщина.

– Добрый день, миссис Болстер. Ваш квартирант дома? Хотел бы перемолвиться с ним словцом.

– Мистер Сорн вышел. Он всегда отправляется на прогулку в субботний полдень. Хотя в любую минуту может вернуться к чаю.

– Ну, тогда мы его подождем. Можно пройти в дом?

– Конечно. Вот сюда, джентльмены, прошу вас, проходите.

Миссис Болстер дала им пройти и закрыла за ними дверь. В холле царили почти кромешная темнота и зловонный запах тухлой рыбы.

– Не хотите ли подождать в зале? – спросила женщина.

– Нет, думаю, с таким же успехом мы можем сразу же пройти в комнату Сорна. Хочу вас кое о чем спросить, миссис Болстер. Дело в том, что я расследую убийство мистера Баннета. В связи с этим мы должны выяснить местонахождение всех, кто был связан с покойным, ночью со среды на четверг. Мне известно, что мистер Сорн был на вечеринке примерно до одиннадцати пятнадцати. Скажите, он вернулся в половине двенадцатого?

– Да, сэр. Как раз пробило полчаса. Той ночью наша Берта сильно маялась зубами, я сидела с ней. Очень уж она мучилась.

– Могу себе представить. Так вы сами заперли за ним тогда дверь? – поинтересовался инспектор, впиваясь в женщину взглядом.

– О нет, сэр. Мистер Сорн всегда сам за собой запирает. Видите ли, сэр, он часто выходит по ночам на прогулку. Много раз я говорила ему, что ночной воздух вреден и человеку, и зверю, но он все равно продолжает гулять. Странный джентльмен, с причудами, однако платит за квартиру регулярно.

– А в ночь на четверг он тоже ходил на прогулку?

– Этого я не могу сказать, не уверена. Я слышала, как он снова спускался по лестнице, потому что не спала из-за Берты. Шел очень тихо, как и всегда ночью, чтобы нас не разбудить. Очень почтительный джентльмен мистер Сорн, должна вам сказать.

– Не сомневаюсь в этом, – протянул инспектор. – Так вы не уверены, что он выходил?

– Нет, сэр, точно сказать не могу. Ох, чтоб меня! Совсем забыла. Должно быть, из головы выскочило. Вчера вечером, когда я принесла ему ужин, мистер Сорн сказал: «Болстер» – это у него такая дурная манера меня называть. Я-то всегда считала, что так нельзя обращаться к замужней женщине, но ведь в нынешние времена выбирать жильцов не приходится. Так вот он и говорит: «Болстер, надеюсь, я не разбудил вас прошлой ночью, когда пришел?» Я ответила, что не спала из-за Берты, которая маялась с зубами. Тогда мистер Сорн рассказал, что в ту ночь у него что-то неладное случилось с нутром, он никак не мог заснуть, поэтому спускался вниз, чтобы взять книжку из шкафа. Вот, должно быть, я тогда его и слышала…

– Да, так оно и было, вне всякого сомнения, – пробурчал инспектор. – Ну, а сейчас покажите нам комнату мистера Сорна.

Наиболее примечательным в комнате Габриэля Сорна был необычный, в высшей степени запутанный, какой-то металлический шум – словно кто-то наступил в механический муравейник. Увидеть от чего он исходит, было невозможно – в комнате оказалось еще темнее, чем в холле.