Танцы с волками - Блейк Майкл Брайан - Страница 53

Из каньона они возвращались той же тропой, что привела их сюда. Очутившись снова на открытом пространстве степи, Данбер испытал такое же чувство, какое испытывает ныряльщик, поднявшись наконец после долгого пребывания под водой на поверхность.

Лейтенант почти лег на шею Киско, а лошадь несла его на себе по серебристой от лунного света земле, перейдя в легкий галоп.

Эта скачка приободрила Данбера, который был сильно взволнован. Он боялся очнуться, ожить и осознать расстояние, разделявшее его со странным, не поддающимся логике сном. Неважно, откуда пришли эти видения, и неважно, что они могли значить. Образы были слишком свежи и слишком глубоки, чтобы сейчас он мог истолковать их по-новому. Данбер постарался переключиться с этой галлюцинации на другие мысли, слушая, как дробно стучат копыта Киско.

Энергия наполняла его, перехлестывая через край. Она росла с каждой оставленной позади милей. Он чувствовал свою силу в легком, непринужденном шаге Киско, он чувствовал ее в единстве со своей лошадью и прерией, в ожидании и предвкушении возвращения в деревню, которая сейчас была его домом. В тайниках своего разума Данбер лелеял мысль, что там, в деревне, он сможет поговорить с Стоящей С Кулаком, и там его гротескный сон должен будет пересечься с реальностью в будущем.

Какое-то время, однако, эти вещи не казались ему столь уж значительными. В конце концов, они ничем не грозили ему. Неожиданно его поразила новая мысль: его жизнь, как жизнь человеческого существа, до сих пор была чистым листом бумаги, в котором автор не написал еще ни строчки. Вся его предыдущая история была стерта с этого листа. Будущее открывалось перед ним во всем своем великолепии, полном неожиданностей и непредсказуемых событий, словно он только сегодня родился. От этого прозрения душа Данбера воспарила высоко в поднебесье. Он был единственным человеком на земле, королем без подданных, бродящим по безграничным просторам своей жизни.

Его радовало, что племя, в котором он жил, было дакотами, а не шайеннами. Прозвище дакота, услышанное или прочитанное где-то в своем умершем прошлом, он сейчас вспомнил.

Повелители Прерий — вот как их называют. И он был одним из них.

В порыве мечтаний Данбер отпустил поводья, скрестил руки на груди, положив ладонь на ладонь и прижав обе к знаку, постоянно украшающему его грудь.

— Я — Танцующий С Волками! — громко прокричал он. — Я — Танцующий С Волками!

Трепыхающаяся Птица, Ветер В Волосах и несколько других воинов сидели у костра, когда из ночи на свет огня выехал Данбер.

Шаман был настолько обеспокоен, что выслал маленькие отряды разведчиков в четырех направлениях на поиски белого солдата. Но всеобщую тревогу он еще не объявлял. Все было сделано тихо. Разведчики вернулись без каких-либо известий, и Трепыхающаяся Птица выбросил эту мысль из головы. Когда дело касалось предметов, не попадающих в сферу его влияния, он всегда доверялся мудрости Великого Духа.

Но еще больше, чем исчезновение Танцующего С Волками, его обеспокоило то, что он заметил в лице и поведении Стоящей С Кулаком. Оправдывая свое имя, шаман уловил необъяснимый дискомфорт в душе этой женщины. У него сложилось ощущение, что она что-то скрывает.

«Но это тоже», — решил индеец, — «неподконтрольно мне». «Если что-то важное и произошло между ними, в свое время все объяснится».

Он был обрадован появлением гнедой «оленьей шкурки», и его всадником, едва они ступили в полосу света от костра.

Лейтенант легко соскользнул со спины Киско и приветствовал мужчин на языке дакотов. Они, в свою очередь, тоже приветствовали его, а потом застыли в ожидании, надеясь, что Данбер расскажет им что-нибудь важное по поводу своего исчезновения.

А Данбер стоял перед ними, как незваный гость, и теребил пальцами поводья Киско, поглядывая на сидящих индейцев. Каждый из них видел, что лейтенант усиленно раздумывает над чем-то.

Через несколько секунд он устремил на Брыкающуюся Птицу прямой, открытый взгляд, и шаман вдруг поймал себя на мысли, что никогда еще не видел лейтенанта таким спокойным и уверенным в себе.

Вдруг Данбер улыбнулся. Эта слабая, едва тронувшая уголки губ улыбка была полна доверия.

На чистом языке дакотов Данбер произнес:

— Мое имя — Танцующий С Волками. — После этих слов он повернулся спиной к огню и повел Киско к реке на водопой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Первый Совет, собранный старым вождем, завершился безрезультатно. Но на следующий после возвращения лейтенанта Данбера день состоялось еще одно заседание, и на этот раз решение было принято, а компромисс найден.

Вместо того, чтобы отправиться немедленно, как просили молодые воины, для подготовки к военной вылазке против пауни отводилась неделя. Также было решено, что в отряд войдут опытные воины.

Ветер В Волосах выразил желание возглавить отряд, и Трепыхающаяся Птица тоже хотел бы присоединиться. Он аргументировал это тем, что его способности и связь с Великим Духом могут оказать неоценимую услугу в критических ситуациях. Да и просто неплохо иметь в отряде человека, который всегда подскажет, где лучше устроить временный лагерь, когда начать атаку и всегда предупредит о приближении темных сил, в скором появлении которых он был уверен. Это должен быть маленький отряд общей численностью около двадцати человек, и они должны будут больше искать добычу, чем мстить.

Эта группа индейцев вызывала огромный интерес, потому что в ее состав вошли несколько совсем молодых воинов, которые будут принимать участие в подобных действиях впервые. Вдобавок к этому, их поведут за собой самые заслуженные воины старшего поколения. Короче говоря, само событие было достаточно неординарным для того, чтобы нарушить обычный рутинный образ жизни всех обитателей лагеря Десяти Медведей и внести в него оживление.

Относительное спокойствие Данбера, почти нарушенное странным днем и ночью, проведенными в каньоне, тоже претерпело изменения. Так хорошо начинавшиеся встречи в тенистой беседке сейчас были прерваны, и даже спустя два дня так и не нашли продолжения.

Трепыхающаяся Птица, целиком погруженный в приготовления к предстоящей вылазке, был счастлив переключить свое внимание на планирование этой акции. Стоящая С Кулаком была рада этому неожиданному периоду отчуждения, как и Танцующий С Волками. Ему было совершенно ясно, что женщина изо всех сил старается держаться на расстоянии. И он почувствовал облегчение от того, что увидел: окончание их уроков наступило по одной-единственной причине — на их продолжение не было приказа Брыкающейся Птицы.

В свою очередь, подготовка к военному походу настолько заинтриговала его, что Данбер тенью следовал за Трепыхающейся Птицей, стараясь ничего не упустить.

Шаман, казалось, был одним из тех колесиков, которые соединяют весь механизм в единое целое и приводят его в движение. Он объединял собой весь временный лагерь, и Танцующий С Волками был восхищен тем, что не составлял исключения, пусть даже будучи просто наблюдателем. Не совсем хорошо понимая язык, он большей частью догадывался, о чем говорили индейцы, и набирался все больше опыта в языке жестов и взглядов, которые Стоящая С Кулаком изредка позволяла себе в течение последних дней перед тем, как отряд покинул лагерь.

Это была первая ступень образования для лейтенанта Данбера. Он присутствовал на многочисленных собраниях, используя малейшую возможность, относясь к каждому участнику предстоящего похода с заботой и тактом. Читая между строк, он замечал среди множества выдающихся качеств Брыкающейся Птицы еще одно: шаман обладал удивительной способностью заставить любого человека почувствовать себя чуть ли не самой важной персоной в приближающейся экспедиции.

Танцующий С Волками много времени проводил со своим приятелем — индейцем по имени Ветер В Волосах. Из-за того, что воин сражался с пауни не один раз, его рассказы об этих вылазках пользовались спросом. Фактически, они служили примером для готовящихся к войне молодых бойцов. Незапланированные уроки по ведению боевых действий ежедневно собирали у вигвама опытного воина многочисленных слушателей. По мере того, как бежали дни, Танцующий С Волками тоже заразился общей болезнью — подготовкой к войне.