Танцы с волками - Блейк Майкл Брайан - Страница 20

В течение следующего часа она еще несколько раз сделала себе такие же разрезы. Раны были неглубоки, но, тем не менее, из надрезов обильно текла кровь. Стоящая С Кулаком находила в этом удовлетворение. В то время, как ее голова просветлялась, она все больше уходила в себя.

Пение продолжалось. В песнях рассказывалась вся история их жизни. Слова и фразы были так откровенны, что поведать это кому-либо было нескромностью. Но сейчас женщина говорила с Богами. Не вдаваясь в подробности, она рассказала все.

Наконец она закончила красивую строфу просьбой к Великому Духу дать погибшему почетное место в мире, который находится по ту сторону солнца. Неожиданный наплыв чувств поразил ее. Совсем немного она не рассказала Богам в своих песнях. Но она закончила, и это означало, что пора прощаться.

Слезы лились ручьями из ее глаз, когда она приподняла подол своего замшевого платья, чтобы сделать еще один надрез — на этот раз на бедре. Она торопливо провела лезвием по ноге и тихо вскрикнула. На этот раз разрез оказался очень глубоким. Она, должно быть, задела главную артерию, потому что при взгляде вниз, на ногу, Стоящая С Кулаком видела, как красный фонтанчик выплескивался из раны при каждом ударе сердца.

Женщина могла попытаться остановить кровь или продолжать петь.

Стоящая С Кулаком выбрала последнее. Она сидела вытянув ноги, и кровь стекала на землю, которая впитывала ее, как живительную небесную влагу. Женщина высоко подняла голову и слова ее песни стали похожи на причитания:

Ветер дул Стоящей С Кулаком прямо в лицо, и по этой причине она не могла услышать приближения всадника.

Он заметил этот холм издалека и решил, что будет неплохо взобраться на его вершину и осмотреть местность. Находясь внизу, всадник видел только бескрайние просторы степей.

Лейтенант Данбер добрался уже до середины склона, когда ветер донес до его ушей странные, печальные звуки. Двигаясь с осторожностью, он оглядывался по сторонам. Неожиданно для себя он увидел фигуру, сидящую на склоне прямо впереди него несколькими футами ниже. Данбер видел только спину и нс мог сказать с уверенностью, была ли это женщина или мужчина. Но это, несомненно, был индеец.

Поющий индеец.

Лейтенант все еще сидел верхом на Киско, когда сидящий повернулся к нему лицом.

Она не могла бы объяснить, что это было. Но Стоящая С Кулаком внезапно почувствовала, что что-то появилось позади нее, и тогда она обернулась посмотреть.

Она только мельком успела заметить лицо под шляпой, и с удивлением смотрела теперь на цветной флаг, порывом ветра завернутый вокруг головы человека.

Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что перед ней белый солдат.

Она не вскочила и не побежала В этом единении человека с лошадью было что-то, что невозможно описать словами. Весь облик этих существ завораживал большой цветной флаг и лоснящаяся шкура пони, солнце, отражающееся от множества блестящих украшений на одежде этого человека И лицо, когда полотнище развернулось — молодой, волевое лицо с сияющими глазами.

Стоящая С Кулаком несколько раз подряд моргнула, словно желая убедиться, что перед ней не видение, а живой человек. Ничто не двигалось, кроме полотнища, бьющегося на ветру.

Солдат чуть передвинулся на спине своей лошади. Это все-таки было реальностью. Женщина перекатилась на колени и начала ползком спускаться по склону. Она не издала ни звука, но и не торопилась. Стоящая С Кулаком очнулась от одного наваждения, чтобы очутиться в другом, которое было слишком реальным. Она двигалась медленно, но только потому, что у нее не оставалось сил, чтобы бежать.

Данбер был шокирован, когда увидел ее лицо. Он не сказал ни единого слова, да и не могло ничего возникнуть в его голове в этот момент — он был слишком удивлен. Если он и мог что-либо произнести, то, скорее всего, это было бы что-то вроде:

«Какой расе принадлежит эта женщина?»

Точеное, маленькое лицо, спутанные каштановые волосы и умные глаза, способные одинаково выражать как любовь, так и ненависть, тотчас же овладели его мысля ми. Ему пришло на ум, что она, может быть, не индианка. Только эта мысль вертелась сейчас в его мозгу.

Он никогда в жизни не видел женщину, выглядевшую так странно.

До того, как Данбер смог произнести хоть слово или сдвинуться с места, она перекатилась на колени и он увидел, что она вся в крови.

«Боже мой!» — воскликнул лейтенант.

Она уже почти спустилась к подножию холма, когда Данбер поднял руку и мягко окликнул ее.

— Постой!

При звуке его голоса Стоящая С Кулаком попыталась бежать, но силы оставили ее, и она то и дело спотыкалась. Лейтенант Данбер направился вслед за ней, умоляя ее остановиться. Когда он приблизился настолько, что между ними осталось всего несколько ярдов, Стоящая С Кулаком оглянулась, теряя равновесие, и упала в высокую траву.

Юноша настиг ее. Она ползла, теряя последние силы. Каждый раз, пытаясь дотронуться до нее, он был вынужден отдергивать руку, как будто боясь прикоснуться к раненому животному. Наконец, он сумел обхватить ее за плечи, и тогда она перевернувшись на спину, вцепилась ему в лицо.

— Ты ранена, — сказал он, уворачиваясь от ее рук — Ты ранена.

Несколько секунд она яростно сопротивлялась, теряя в борьбе последние силы, и Данбер, выбрав момент, ухватил ее за запястья. Она еще какое-то время извивалась и брыкалась под ним, и тогда произошло нечто странное.

В пылу борьбы старое английское слово, одно из тех, которые она не произносила уже много лет, всплыло в ее памяти. Оно сорвалось с губ до того, как она смогла остановить его.

— Не надо, — сказала она.

Это заставило обоих на мгновение остановиться. Лейтенант Данбер не мог поверить, что слышал это, а Стоящая С Кулаком не верила в то, что она произнесла эти слова.

Она откинула голову назад и затихла Ее тело распростерлось на земле. Все случившееся было для нее слишком тяжело. Женщина со стоном произнесла несколько слов на языке дакотов и потеряла сознание.

Женщина лежала в высокой траве. Она продолжала дышать. Большинство ее ран были поверхностными, но одна из них, на бедре, была опасна. Кровь, не останавливаясь, сочилась из разреза, и лейтенант поспешил отправиться за своим выброшенным за милю или две до этого места красным матерчатым поясом. В данном случае он мог сойти за хороший бинт.

Он был готов выбросить не только свой пояс. Чем дальше он отъезжал от форта, не встречая в степи ни одного живого существа, тем смешнее казался ему собственный план. Данбер выбросил пояс, как нечто бесполезное, действительно глупое, и был готов также избавиться и от флага (который тоже казался смешным в данной ситуации) и вернуться в Форт Сэдрик, но вдруг заметил эту возвышенность в степи и одинокое дерево на ней.

Его пояс был новым и слишком жестким. Тогда с помощью ножа, взятого у женщины, лейтенант отрезал полоску ткани от флага и, заменив ею жгут, перевязал бедро несчастной чуть выше разреза. Кровотечение заметно уменьшилось, но Данберу все еще требовалось что-нибудь, что можно было бы приложить к ране. Он содрал с себя одежду, в спешке извиваясь всем телом, и разрезал нижнюю рубаху пополам. Одну ее часть он собрал в тампон и приложил его к глубокой ране.

Десять ужасных минут обнаженный по пояс лейтенант Данбер на коленях рядом с женщиной, обеими руками с силой прижимал к ране этот компресс. За все это время он только однажды подумал, что она могла умереть. Он приложил ухо к ее груди и, задержав дыхание, чутко прислушался. Ее сердце еще билось.