Повести и рассказы - Сахарнов Святослав Владимирович - Страница 44

На кровати сидел мальчишка и спокойно смотрел на меня.

- А где Чугунков? - спросил я.

- Я Чугунков! - ответил мальчишка.

- Значит, я к твоему отцу! - Я сел на краешек кровати. - Папа скоро придёт?

- Он на Северном лежбище. За батарейками пошёл - у нас рация не работает.

- Так ты один?

- Нет. Ещё Володя-инспектор.

За дверью загромыхал, разворачиваясь, вездеход.

- А вы свои вещи вносите, - сказал мне мальчишка. - Пока отца нет, можете на его кровати спать.

Мы вышли на крыльцо. Ящики и мешки уже были сгружены в траву.

Водитель высунулся из окошка, крикнул что-то, и вездеход, разбрызгивая грязь, покатил по тундре.

Из соседнего домика вышел высоченный парень в огромных, с отворотами, резиновых сапогах.

- Юра, - строго спросил парень, - это кто?

Я понял, что это Володя-инспектор.

- К отцу.

- Разрешение жить на лежбище есть?

- Есть. - Я помахал в воздухе бумажкой. - Давайте я вам ящики помогу таскать, - сказал я, чтобы задобрить строгого инспектора.

Мы перетащили ящики под навес.

- Сейчас обедать будем, - сказал Юра. - Хлеба не привезли? А то у меня чёрствый.

Мы Сварили из пачки концентрата рисовый суп и открыли банку маслянистой рыбы хек. Потом я лёг на кровать Чугункова, укрылся его одеялом и сразу уснул.

ОТЛИВ

Проснулся я оттого, что кто-то тихонько вытаскивал из-под кровати что-то тяжёлое.

Около меня сидел на корточках Юра и тащил резиновый сапог. Второй уже стоял посреди комнаты.

- Ты куда?

- Рыбу ловить.

- Подожди.

Я умылся до пояса холодной водой, достал из рюкзака сапоги, и мы спустились к морю.

Был отлив. Вода ушла, обнажилось дно - коричневые и зелёные водоросли. Среди них - такие же коричневые и зелёные лужи.

Юра пошарил в траве, достал припрятанный деревянный ящик и зашагал с ним по воде. Я побрёл следом.

В лужах сидели маленькие колючие ежи и красные с тонкими лучами морские звёзды. Ежи шевелили иглами, а звёзды, когда их переворачивали, начинали медленно, как берёста на огне, изгибаться.

Юра вышел на самую середину большой лужи, посмотрел в воду, поднял ногу и быстро наступил на что-то сапогом. Потом сунул под сапог руку и вытащил большую шишковатую камбалу. Сделал шаг и достал вторую.

"Ну и рыбалка! Просто удивительно!"

Набрав целый ящик рыб, мы пошли домой.

Я спросил по пути:

- Юра, ты в каком сейчас классе?

- В девятом.

- Кончишь, кем будешь?

- Охотоведом.

- Как отец?..

- Вы поговорите с Володей, чтобы он вас взял на лежбище. Без него не ходите - рассердится...

ЛЕЖБИЩЕ

Тропинка, пробитая в высокой траве, карабкалась вверх на сопку. Володя шёл молча, нельзя было понять - то ли он недоволен моим приездом, то ли вообще не любит разговоров.

Дул встречный сырой ветер. Он приносил слабый шум - блеяние, будто впереди кричат овцы, - и стойкий запах хлева.

- Ветер. С моря! - сказал Володя, и я опять не понял: хорошо это или плохо?

Последние шаги - и мы на перевале. И сразу же в глаза ударило открылся, вспыхнул на солнце океан. В уши ворвался рёв.

Вот оно какое - лежбище! Внизу под нами волновались два моря: одно настоящее, серое, стальное - вода, волны; другое живое - звери, тысячи звериных тел на песчаном пляже.

Котики, котики, котики... Громадины-самцы; хрупкие, тонкие самочки; совсем маленькие, россыпью, как семечки, - котята.

Среди коричневых, чёрных зверей вспыхивали тут и там белые искры бродили, перелетали с места на место чайки.

Огромный, чужой, непонятный мир!

Целый час я пролежал в траве, с удивлением присматриваясь и прислушиваясь к нему. Наконец Володя показал рукой - надо уходить!

- Ветер меняется! - шёпотом сказал он. - Учуют, как шарахнутся, подавят чёрненьких. Пошли, пошли!

- Каких чёрненьких?

- Малышей.

- А-а...

Мы осторожно, стараясь не шуметь, поползли назад.

ЛАЙДА

Весь следующий день я ждал Чугункова, но он не пришёл. Не вернулся он и ещё через день.

- А вы походите по острову, - сказал Юра. - Котиков посмотрите. Сейчас у нас тут и сивучей много. По лайде так и идите.

Лайдой он называл пляж, который тянулся от мыса в обе стороны вдоль берега.

- Непропуски поверху перейдёте. Тут далеко-о уйти можно! У вас палатка есть?

- Обойдусь... Верно, пойду: может, отца встречу?

Я положил в рюкзак пачку пресных галет, привязал к нему спальный мешок, взял фотоаппарат. Уходя, сунул руку на полку и нащупал лимон. Он лежал там в самом углу. Понюхал пальцы - они опять пахли терпко, по-южному.

Не дожидаясь обеда, вышел из домика и, перевалив через сопку, побрёл на север.

Я шёл, стараясь не пугать животных, прижимаясь к крутому зелёному боку горы.

Котики лежали семьями. В середине - огромный самец - секач, колечком вокруг него - самочки, тут же сбоку - чёрной стайкой - малыши.

На песке, в воде на камнях желтели туши гостей котикового пляжа сивучей.

Я шёл медленно, то и дело останавливаясь, стараясь ничего не пропустить.

ДРАКА

Вот два молодых самца стоят друг против друга. Расставили ласты и вертят шеями.

"Хр-р-р! Хр-рр-р!"

Что не поделили? Должно быть, место. Вот один изловчился, цапнул зубами противника за плечо. По золотистой шкуре клюквенными брызгами кровь.

Раненый - обидчика за лоб. Теперь у них обоих шкуры в крови. Не выдержал тот, что поменьше: повернул - и прочь. Бежит, вскидывает тело, выбрасывает вперёд ласты, подтаскивает зад. Песок - в стороны!

Бежал, бежал - на пути великан-сивуч. Котик с разбегу - под него. Повернулся между ластами-брёвнами и замер: "Куда это меня занесло?"

А сивуч даже не заметил. Спросонок хрюкнул, накрыл ластом беглеца. Торчит теперь из-под сивуча одна котикова голова.

Подбежал и второй. "Стоп! Куда делся обидчик?" Понюхал: где-то здесь! Присмотрелся: "Ах, вот он где!"

Рычит котик, грозит, а подойти боится. Страшно: экая громадина сивуч. Клыки что ножи!

Порычал, порычал и побрёл прочь.

Я лежу в траве, перекручиваю плёнку в фотоаппарате. Интересно, чем кончится дело?

Дремал сивуч, дремал, чувствует - поворачиваться неловко стало: возится что-то между ластов.

Сонную морду опустил, котика за загривок зубами взял, не глядя башкой мотнул.

Полетел вверх тормашками двухметровый кот.