Хрустальное счастье - Бурден Франсуаза - Страница 48

– Какой мерзавец, – пробормотал Сирил. – Ему хотелось произвести на нас впечатление, но он даже не осмеливается пойти разбудить Алена! Если это срочно, я займусь этим.

Он налил кофе в чистую чашку, которую Лея ему протянула, и положил два кусочка сахара. На втором этаже он нашел Алена спящим у себя в комнате. Два окна были широко открыты в парк, и было очень жарко.

– Ты решил поваляться утром? – протрубил Сирил, поставив дымящуюся кружку на ночной столик.

– Я поздно лег спать – проворчал Ален. – Что случилось?

Он выпрямился, откинул простыни и посмотрел на Сирила.

– Новая драма? В любом случае спасибо за кофе…

Его каштановые локоны беспорядочно падали на его лукавые глаза. Он был загорелый, худой и нервный, готовый с улыбкой начать рабочий день.

– Виржиль тебя искал, он просил тебя прийти к нему в овчарню.

– Уже? Но, в конце концов, сколько времени?

– Шесть тридцать.

– Тогда я не опоздал!

Он отодвинулся немного, чтобы дать Сирилу сесть на край кровати.

– Как дела, крестник? По-прежнему влюблен в Тифани?

– Все больше и больше! Не стоит над этим смеяться…

– Да я не смеюсь, я считаю, у вас есть все шансы.

– Думаешь?

Развеселившийся взволнованной фразой молодого человека, Ален закатил глаза.

– Я тебя никогда не обманывал, если мне не изменяет память. Тифани не просто красивая, она милая, умная… И она тебя обожает, достаточно посмотреть на вас, чтобы понять. Кстати, старайтесь скрывать это, потому, что Виржилю очень трудно принять ситуацию.

– Виржиль! Зачем он вмешивается? – взорвался Сирил. – У Тифани есть родители, она не нуждается в советах старшего брата, пусть оставит ее в покое!

Улыбка Алена исчезла, и он внимательно посмотрел на Сирила.

– Послушай меня секунду, ладно? Так как вы проведете часть лета вместе, избегайте взаимных провокаций. У вас нет причин ненавидеть друг друга, к тому же ваши споры выводят из себя Мари. Вы заставляли нас терпеть это годами, но сейчас вы уже взрослые и можете себя сдерживать… У Виржиля очень сложный характер. Он очень раздражителен. Он такой. И он чувствует себя отвергнутым Винсеном, который, наоборот, повел себя очень доброжелательно с тобой. Виржиль должен пережить свой университетский провал, он отдалился от семьи, потому что вы все глупо соперничаете, а он не хотел прослыть кретином. Я понимаю его…

– Ты?

– Да, я, но сейчас речь не обо мне. Я хотел бы, чтобы ты был немного терпимее, сдержаннее. Ты можешь себе это позволить, ведь когда ты счастлив, все просто.

Сирил посмотрел еще немного в глаза Алена, потом отвернулся. Не было никаких сомнений, что он счастлив. До сих пор ему легко давались экзамены, право на самом деле его привлекало, и его карьера была, казалось, предрешена. Мари скоро откроет перед ним двери конторы Морван-Мейер, и что еще важнее, Винсен однажды примет его как зятя.

– Хорошо, – согласился он. – Я не буду искать столкновений, обещаю.

С удовлетворенной улыбкой Ален дал ему пустую чашку в руки и толкнул, чтобы встать.

– Иди, развлекись, я приму душ, у меня работа! Выходя из комнаты, он чуть не ударил Лею, которая шла вдоль галереи с тяжелым подносом.

– О, что ты делаешь, моя красавица? Несешь завтрак?

– Не для тебя, сожалею, ты уже выпил свой кофе! – возразила она.

Из-за спины Алена Сирил посмотрел на кучу тостов, баночек с вареньем и медом, праздничную посуду. Он расплылся в улыбке, ничего не сказав, и проводил сестру в другой конец дома. Перед комнатой Эрве он остановился.

– Я постучусь, открою, дам тебе зайти и закрою за тобой, – прошептал он, – Удачи…

Он подмигнул ей, в ответ она слегка кивнула головой, слишком взволнованная, чтобы говорить.

Через неделю каникул Винсен поддался искушению и отправился в Сен-Реми. Галерею было легко найти, но он удивился ее солидности, так же, как и невиданной роскоши, которая там царила. Когда он вошел, Магали сидела за столом из дикой вишни, изучая каталоги Нью-Йоркской выставки. Увидев его, она сразу же поднялась, чтобы встретить его, ослепительная в белом льняном костюме. Глубокий вырез и короткие рукава жакета открывали ее загорелую кожу.

– Ты пришел купить у меня картину? – весело спросила она.

Они быстро поцеловали друг друга в щеку и слегка натянуто обнялись.

– Я не большой любитель, я просто пришел с тобой поздороваться…

Вместо того чтобы рассмотреть ее, а он умирал от этого желания, он бросился разглядывать творения, представленные в галерее.

– Я тебе расскажу немного о художниках или тебе на них плевать? – спросила она смеясь.

– Я предпочел бы кофе, если ты можешь уйти на пять минут.

– Нет необходимости, у меня здесь есть аппарат, пойдем.

Она взяла его за руку и отвела в глубину комнаты, где был устроен уголок настоящей гостиной. Два клубных кресла из красной кожи стояли рядом с низким столом, на сервировочном столике была маленькая итальянская кофеварка с изысканными чашками из китайского фарфора. Она показала на пустой мольберт.

– Здесь мои клиенты могут поразмышлять над тем, хотят ли они сделать покупку. Я ставлю холст, который их заинтересовал, и у них есть время спокойно его рассмотреть. Присаживайся…

Температура была установлена на двадцать градусов, волшебная свежесть по сравнению с уличным пеклом.

– Твоя жена интересуется живописью? – полюбопытствовала Магали, поставив перед ним чашку, наполовину заполненную пенистым кофе.

– Нет, не думаю. На самом деле… мне плевать. Так как он никогда не был вульгарным и редко бывал агрессивным, она с интересом на него посмотрела.

– Что-то не так?

– Все не так. Это должно быть жара… и потом обычные семейные проблемы, ты знаешь…

– О, Морваны! – воскликнула она, прежде чем рассмеяться.

– Ты находишь это смешным?

– Да! Ты и твои родственники, вы забавны, когда находишься вне вашего круга. Всегда грызетесь, лжете, но всегда бываете заодно, как только речь заходит о том, чтобы закрыться и не допустить никого чужого.

– Магали! Ты нас так видишь, да? Ты совсем не чувствуешь себя причастной?

– Больше нет, благодаря чему обрела радость в жизни.

– Наши три ребенка составляют часть…

– Племени, я знаю! К тому же у них все симптомы, нет? Виржиль восстает, Тифани в объятиях своего кузена, а Лукас уже поступил на юридический факультет… Настоящая династия с похожими проблемами в каждом поколении. А сегодня ты чувствуешь себя обязанным взять их всех под твое крылышко, как это делала Клара в мое время. Бедняга!

Она увидела, что он опустил голову, ничего не ответив, потом стал пить кофе маленькими глоточками. Когда он изысканным жестом поставил чашку на блюдце, она вдруг ощутила наплыв нежности к нему. Конечно, он постарел, казался уставшим, почти разочарованным, но бледно-серые глаза, которые он поднял на нее, были по-прежнему притягательны, как и в двадцать лет. Она отлично помнила его нежность, его любезность, манеру оберегать и защищать других. До тех пор, пока она не утонула в алкоголе, он был образцовым мужем. И сейчас она понимала, что никогда не должна была мешать ему в его карьере, что речь шла о законном желании, что от этого он любил ее не меньше, а она принудила его сделать выбор. Очень долго она не могла простить ему свое заключение в психиатрическую клинику, пока не поняла, что он действовал во имя ее блага, и сам от этого много страдал. Сегодня, когда она начала новую жизнь, она могла принять в расчет многое, забыть свои претензии и, может быть, наконец, понять, что сожалеет о том, что его потеряла. Она подошла к нему, небрежно села на подлокотник кресла, положив ногу на ногу.

– Не делай такого лица, это не со зла.

Он молчал, и она испугалась, что оскорбила его. Наконец, он положил ей руку на колено и спросил:

– Как ты осмеливаешься выходить на солнце и загорать?

– Я никогда не выхожу! – возразила она. – Тем более с моей светлой кожей я обгораю… Но погода все время хорошая, я люблю ходить, заниматься садом.