Аромат рая - Блейк Дженнифер - Страница 43

Но вот теперь он инстинктивно почувствовал ее внутренний трепет.

– Элен, chere, – прошептал он. Она глубоко вздохнула.

– Мне бы хотелось, – сказала Элен дрожащим голосом и так тихо, что он едва ее слышал, – чтобы ты желал меня...

– Я всегда желал тебя... – прошептал Райан, уткнувшись лицом в шелк ее волос.

Она прижалась к его крепкой груди и подняла к нему лицо, чуть раскрыв губы для поцелуя. Быстрая реакция Райана на ее признание вызвала в ней пьянящее радостное ощущение. Значит, он действительно желал ее! Она привлекала его сама, а не магия ее духов.

Губы, прижимавшиеся к ее губам, казались сладкими и требовательными. Его язык нежно ласкал уголки ее губ, словно требовал впустить его. Элен позволила ему это, и Райан с резким вздохом, похожим на стон, еще крепче прижал ее к себе.

Руки Элен невольно скользнули вверх, к его крепкой шее, к жестким завиткам на затылке, которые она стала поглаживать. Райан так сильно сжимал ее в своих объятиях, что Элен чувствовала каждую пуговицу, каждую складку на его камзоле. У нее не было сомнений – он действительно хотел ее. Сладкое томление разливалось по ее телу. Шаловливо играя, она погладила своим языком его язык, провела им вдоль его зубов, слегка толкнула их, затем неожиданно убрала язык, словно отступая и заманивая. Райан немедленно откликнулся на ее ласку страстным поцелуем. Когда он дотрагивался языком до ее влажного и нежного нёба, у Элен закружилась голова и участилось дыхание.

Послышались чьи-то шаги. Райан тихонько выругался и повернулся, чтобы загородить Элен. Их уединение нарушила молодая пара, которая, взявшись за руки, прошла, даже не взглянув на них.

Райан коротко рассмеялся.

– Думаю, что ракушки на дорожках слишком остры для твоей нежной кожи, а земля слишком влажная и грязная для твоего роскошного наряда. К тому же здесь так мало уединенных мест. Поэтому нам стоит отправиться домой, – прошептал он ей на ухо.

– А остальные... – начала было Элен, но ее протест прозвучал неубедительно.

– Остальные к нам прийти не смогут...

Месье Мазэн давно был готов вернуться в город и, по сути дела, ожидал только возвращения с прогулки Элен и Райана, чтобы пригласить всю компанию в лодку.

На обратном пути почти все молчали. За исключением нескольких отрывочных замечаний по поводу прошедшего представления, никто не был склонен к разговору. Даже лодочник устал от своих песен и молчал, очевидно, стремясь поскорее добраться до постели. Он орудовал своим шестом так быстро, что вскоре лодка оказалась у городских ворот.

Там компания распрощалась, и каждый направился своей дорогой, не забыв громко выкрикнуть обещание скоро увидеться снова. Уже через несколько минут Элен и Райан входили во двор его дома через кованые ажурные ворота, над которыми висел зажженный фонарь.

Услышав смех и громкие женские голоса, они резко остановились. С галереи раздался голос Дивоты:

– Это ты, chere?

Элен ответила, и через минуту Дивота спустилась по лестнице в сопровождении двух женских фигур, которые нельзя было узнать в тени. Когда они вступили в полосу света, падавшего от фонаря, оказалось, что это были Серефина и Жермена.

– Д'вечер, ма'мзель, м'сье, – скороговоркой произнесла Серефина своим мягким голосом. Жермена, горничная Мазэнов, оробела и только кивнула в знак приветствия.

– Добрый вечер, – ответила им Элен ровным и приятным голосом. Она никогда не чувствовала злобы по отношению к давней любовнице Дюрана, а теперь и вообще причин для этого не осталось.

Серефина повернулась к Дивоте, торопливо обняла ее, очевидно, из благодарности за маленькую синюю бутылочку, которую она держала в руке. У Жермены в руках была такая же. Три цветные женщины обменялись еще несколькими словами, и Серефина с Жерменой быстро направились к воротам, скоро растаяв в темноте.

Элен вопросительно взглянула на Дивоту.

– Серефина приходила за духами. Она узнала, что мы начали их готовить. А Жермену встретила по пути, – объяснила горничная.

За смехом этих женщин скрывалось что-то большее, чувствовалось, что они жили какой-то своей жизнью, недоступной для белых. Это слегка обеспокоило Элен. «Наверное, – подумала она, – Серефина и Жермена, как и Дивота, могли быть последовательницами верований вуду». Однако утверждать этого было нельзя, а если попробовать выспросить об этом Дивоту, то горничная могла бы подумать, что Элен подозревает что-то нехорошее в связи с приходом этих женщин или, еще хуже, запретит ей общаться с любовницей своего бывшего жениха.

– Я очень устала, – сказала наконец Элен, оглядываясь с полуулыбкой на Райана. – Пожалуй, пойду в постель.

– Я скоро приду, – пообещал Райан.

– Вам что-нибудь нужно, месье? – спросила его Дивота.

– Нет, спасибо. Бенедикт позаботится обо мне.

Моментально появился Бенедикт и замер в ожидании распоряжений хозяина.

– Быть может, немного коньяку? – негромко предложил он.

Райан согласился, а Элен повернулась и стала подниматься по лестнице, раздумывая, как было бы хорошо, если бы Райан последовал за ней, и они могли бы раздеть друг друга и упасть в постель. Видно, здесь найти уединение так же трудно, как и в Воксхолле.

Пришла Дивота, чтобы помочь Элен раздеться и надеть ночную рубашку из тонкого батиста, украшенную вышивкой по краю ворота. Горничная налила в таз горячей воды для умывания, а потом тщательно расчесала золотистые волосы Элен. Убрав в шкаф вечернее платье, она собрала в стирку ее белье. Погасив свечи в канделябрах, оставила одну в серебряном подсвечнике на ночном столике у кровати и направилась к двери.

– А мы сегодня продали первые духи, chere, – сказала она, остановившись на полпути.

– Так, значит, «мы» все же сделали это, – усмехнулась Элен, и глаза ее засветились. – Это ты сделала, Дивота.

– У нас еще будет много покупателей, очень много, – заявила горничная.

– Не сомневаюсь, – ответила Элен. Дивота кивнула, удовлетворенная ее уверенностью, и, пожелав спокойной ночи, ушла.

Поджидая Райана, Элен лежала и думала об их первом покупателе духов. «Кто бы мог подумать, что им станет Серефина? И какую именно цель преследовала любовница Дюрана, если захотела воспользоваться духами, которыми пользовалась она, та, что должна была стать женой Дюрана?»

Ей следовало теперь вести себя осторожнее и не забывать, сколько духов она использовала для себя. Запасы могут таять очень быстро. Улыбнувшись, она достала свой пузырек духов нового состава и немного подушилась, как и в начале сегодняшнего вечера.

«Где же Райан? Уж он-то, конечно, мог видеть, что Дивота погасила огни и ушла». На всякий случай она подошла к стеклянной двери на галерею и отворила ее пошире, вслушиваясь в какой-то шум внизу и внимательно вглядываясь в движение теней.

– Райан? – окликнула она.

Звук ее голоса провалился в мягкую и пугающую тишину. Райан все не шел. Гнев, вызванный неутоленным желанием, заставил Элен выйти из спальни на галерею. Взошла луна, и звезды освещали небосклон, простиравшийся над крышами. На несколько секунд она замерла, пытаясь разглядеть тени во дворе и раздумывая над тем, не перебрал ли Райан коньяку, учитывая выпитое за обедом в Воксхолле вино, и не улегся ли он где-нибудь спать. Но на него это было не похоже, ей еще не доводилось видеть его пьяным.

Из-под галереи, на которой стояла Элен, лился слабый свет. Сначала ей показалось, что свет шел из располагавшихся в нижней части первого этажа дома комнат прислуги, но она разглядела, что в этих комнатах, как и в комнатах Бенедикта и Дивоты, было темно. Свет пробивался из кладовок ее рабочей комнаты, где хранились ароматические вещества, а на прилавке в хрупких бутылочках стояли готовые духи.

Элен направилась к лестнице и, минуту поколебавшись, стала медленно спускаться по ней, легко ступая босыми ногами. Неожиданно свет в рабочей комнате погас, и двор погрузился в полную темноту. Предательски скрипнула ступенька, и Элен напряглась, от страха по спине побежали мурашки.