Туманный берег - Русанова Вера - Страница 61

- Чем тебя первый не устраивает?

- Ничем. Он - не первый, он - крайний.

- Ах, ну да, конечно! "Вадечка - ни при чем", "Вадечка не виноват"! Боишься увидеть, как его поганые глазки забегают?

Лиля поморщилась:

- Пусть так... Но я сейчас о втором варианте. Понимаешь, когда меня допрашивали в последний раз, следователь говорил про какую-то Наталью Слюсареву. Спрашивал, знакома ли я с ней, бывала ли я в городе Железнодорожном и тамошнем баре "Прибой". Мне тогда не до "Прибоев" было, я и отвечала-то чисто автоматически: не была, не знаю, не помню. А вот теперь эта Слюсарева у меня никак из головы не идет. Какое она ко всему этому делу отношение имеет? Почему я должна была быть с ней знакома?

- Может тебя просто путали?

- Может и путали. Но, ты знаешь, следователь сказал одну очень интересную вещь: на эту Наталью было совершено покушение, её тоже ударили по голове, но не убили, а только ранили...

- И что? - Маринка высоко вздернула одну брось. - Теперь всех, кого в России оприходовали тяжелым предметом по башке, к этому делу подшивать? Ну, не фига себе, ты у нас серийный маньяк получишься! Сядешь лет на восемьсот - не меньше!.. Что-то как-то все очень нелогично выглядит!

- Конечно, не логично. Но в прокуратуре же тоже не дураки сидят, правильно? Раз они спрашивали меня про Слюсареву, значит, связана она с этим делом каким-то образом? И что мы имеем? Убиты муж и жена из Великобритании. Он - стопроцентный англичанин, она - русская, но родственников-то у неё тоже практически не было. Мать одна где-то недалеко от Москвы. Кем могла приходиться Райдерам эта Наталья? Ну, кем, скажи, пожалуйста?!

- Ты хочешь, чтобы я тебе сказала?!

- Нет. Это я так, к слову. И к вопросу о втором варианте.

- Ты думаешь?.. Ты думаешь, что это она - баба Бокарева?

- Пока не знаю.

- Но ты хоть её видела? Выглядит-то она ничего? Потянет на любовницу?

- Не видела я её. Ничего мне в прокуратуре, кроме фотографий мертвой Олеси не показывали!

И снова, привычно уже, похолодело внутри. Так, будто в десятый раз спускаешься на сверхскоростном лифте. Но на этот раз Лиля даже и не пыталась ловить ускользающую мысль за хвост... Фотографии живой Олеси. Фотографии мертвой Олеси. Изуродованное, залитое кровью лицо. Львенок, вычерченный на песке...

- Так посмотреть в таком случае на неё надо! - Маринка прищурилась и подперла узкой ладонью подбородок.

- Надо. Правда, вся информация, которая у меня есть, это фамилия-имя, город Железнодорожный, бар "Прибой" и то, что её по голове ударили. Если ударили, конечно...

- Думаешь, инсценировка?

- А почему бы и нет? Я же как-то умудрилась оставить свои волосы на теле Олеси, хотя не видела её уже больше двух лет?

- Но зачем ей врать про это покушение? С какой целью?

- Ничего я не знаю. Честно тебе говорю! - Она вздохнула. - Просто это единственная ниточка, которая у меня осталась. Больше вообще цепляться не за что. Полный мрак.

Марина некоторое время молча и сосредоточенно жевала, уставившись невидящим взглядом на парня за соседним столиком, отчего тот даже нервно заерзал. Потом принялась внимательно изучать собственный маникюр.

- Если я правильно поняла, ты хочешь узнать про Слюсареву Наталью из города Железнодорожный как можно больше, да? Но самой при этом не засветиться?

- Да, Марин, - Лиля снова поправила очки - длинная рыжеватая прядь упала на лоб, - потому что если это она - любовница Вадима, то я пропала с гарантией двести процентов. Если меня и не убьют, то уж в прокуратуру точно сдадут.

- Значит, на разведку иду я?

- Марин, - она уронила лицо в ладони, - я тебя не заставляю. Я даже просить тебя не имею права. Вон как с Аллой-то дело повернулось: всего человек лишился по нашей с Бокаревым милости! Это опасно, это глупо...

- Ладно, - Марина хлопнула по столу ладонью с напряженными, вытянутыми пальцами так, будто намеревалась убить муху или комара. - Все понятно, и нечего тут расшаркиваться. В принципе, "без содержания" я могу взять в любой день недели... Значит, что у нас? Железнодорожный, бар "Прибой", Слюсарева Наталья?

- Спасибо, - еле выговорила Лиля, пытаясь сдержать слезы. А про себя подумала, что в последнее время занимается только тем, что благодарит людей, которые великодушно не выдают её милиции, однако, скорее всего, слабо верят в то, что она выкрутится.

Выпили ещё по стакану сока, уже безо всякого удовольствия. Маринка выкурила пару сигарет. Вид у неё был не то чтобы скорбный, но какой-то погасший. Судя по всему, перспектива ехать в Железнодорожный на поиски возможного убийцы ей не особенно улыбалась.

Лиля, не выдержав, попыталась открутить назад, заявила, что во всем разберется сама, и что это будет даже удобнее. Но подруга только покачала головой. Уточнила, можно ли звонить домой к Кире Петровне или от телефонных разговоров все-таки лучше воздержаться. Сама расплатилась с официанткой, коротко бросив:

- Вам, беглым, деньги нужнее.

Из кафе вышли вместе. Вместе проехали пару остановок на троллейбусе. Маринка сошла возле супермаркета, а Лиля поехала дальше. Честно говоря, ей и самой все меньше верилось в благополучный финал.

Дома пообедала окрошкой, приготовленной Кирой Петровной, выкупала Оленьку, обнаружив выступившую на шейке и под мышками потничку. Когда девочка уснула, села на подоконник, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Небо было сине-серым, звезды казались дырочками, прогрызенными молью в некогда богатой шали.

Телефон задребезжал неожиданно. Лиля вздрогнула и тут же услышала, как по коридору тяжело зашаркала Кира Петровна, явно пытающаяся на ходу попасть ногами в тапки.

Несколько коротких и удивленных фраз: "Да... Да?.. Все правильно? Вы правильно попали..." Хозяйкино изумленное и виноватое лицо в освещенном дверном проеме: "Лилечка, там тебя к телефону. Я, наверное, неправильно поступила? Надо было сказать, что такой здесь нет?"

Сердце, прыгающее в груди, как мячик на столе для пинг-понга. Трубка, противно выскальзывающая из вялой и мокрой от пота руки. Маринкин захлебывающийся голос:

- Я застряла из-за тебя в этом Железнодорожном! Электричка теперь только через полтора часа. Маршрутки все как провалились, а уже ночь на дворе... Да! Да, я сегодня поехала! А чего, думаю, тянуть?.. Нет, это ты чокнутая, я как раз нормальная...

- Ты хорошая, Маринка. Ты даже не представляешь себе, какая ты хорошая! - тихо проговорила Лиля, прижимая трубку плечом к уху и нащупывая позади себя кресло.

- Потом скажешь мне, какая я хорошая. При личной встрече. Если я, вообще, конечно, когда-нибудь отсюда вернусь. А теперь слушай! Нашла я твою Слюсареву. Точнее, не её саму, а её корефанок. Все правильно, работала она в этом баре "Прибой", потом пропала чуть ли не на полмесяца, и вот в последние дни опять появилась. На работу, правда, пока не вышла.

- Ты её видела?

- Не видела! Я же тебе русским языком говорю! Но не это главное. Я как в бар зашла да начала у девчонки за стойкой про Слюсареву спрашивать, она и говорит: "Это наша миссис Рокфеллер что ли?" Я так деликатно интересуюсь: почему, мол, миссис Рокфеллер? "А она", - грит, - "замужем за каким-то шибко богатым англичанином была, через брачное агентство познакомились. Он с ней потом за шлюшество развелся и из Англии выпер"... Представляешь, Лилька?!

- Выходит... Выходит, она тоже жила в Англии? - голос у неё от волнения сделался сиплым. - И, возможно, знала Райдера?

- Знала - это мягко говоря. Я спросила, как была у этой Слюсаревой фамилия по мужу, и мне с большим энтузиазмом сообщили: "То ли Рейдер, то ли Райнер. Но точно что-то не "Р"!" Она была его первой женой, ты понимаешь?!

На секунду Лиле показалось, что она сейчас упадет в обморок. Качнулись стены и потолок, журнальный столик со стопкой газет и игрушечный Незнайка на стене. К горлу подкатила тошнота, а перед глазами роем взвились противные черные мушки. В голове промелькнула короткая и непонятно к чему относящаяся мысль: "Рено... Рено тоже начинается с буквы "Р"!"