Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Белоусов Сергей - Страница 40

Сопровождающие удалились. Пиччи и его команда остались сидеть в гостиной вокруг деревянного, на массивной ноге, стола средневековой работы. Ногу эту обвивал искусно вырезанный дракон. Три головы чудовища с трех сторон подпирали столешницу.

Дверь заперта. — Печенюшкин глядел под стол. — Подслушивающие устройства отключены. Стекла снаружи непрозрачны. Здесь, в своем здоровом коллективе, мы защищены вполне надежно. Рассказывайте, Мурлыка Баюнович!

Глава вторая

Ландшафт с лягушатами

Ослабив кольца, дракон сполз вниз, бурно обрастая шерстью. Молча, не успев еще до конца вернуть себе привычный облик, он выхватил из-под крыла и водрузил на стол сильно уменьшенную — ладони в две величиной — бриллиантовую башню.

Почти все пространство внутри занимал, колотя ногами в стены, здоровенный, красно-бурый картомор. Физиономию его, и так не слишком-то симпатичную, искажала ярость. Цилиндр, сотрясаясь, плясал на краю стола.

— Полковник Ловчила!.. — Печенюшкин присвистнул. Быстро и тревожно он вгляделся в узника, проникая вглубь до печенок. — Точно он! Вот так фокус! Где медальон, Аленка?!

— Не зна-а-ю! — Алена, испугавшись, ощупывала шею. — Все время здесь был, висел. Я не заметила. Ой, что теперь будет?!

— Провели, как маленького! — Пиччи, не сдержавшись, стукнул кулаком по столу. Башенка, подпрыгнув, остановилась. Полковник озадаченно притих, разглядывая компанию.

— Какой же я дурак! Успокоился!.. Растяпа! Слепой, доверчивый идиот!.. — Печенюшкин чуть не плакал в отчаянье.

— Да расскажите же, что случилось?! — Фантолетта встала, обнимая встревоженных сестер.

— Очисток сбежал, — хмуро объяснил мальчуган. Он уже пришел в себя и теперь стеснялся вспышки. — Только сейчас до меня дошло. Вот этого молодца, — Пиччи указал на Ловчилу, — он еще раньше обратил в медальон, чтоб не мешал до поры. А падая с балкона, последним усилием поменялся с ним местами. Так что в башню я заточил полковника в обличье Очистка. Настоящий же колдун, превращенный в золотую безделушку, был все время у нас под носом и, когда счел нужным, ускользнул.

— Он у меня на шее висел?! — Алена перепугалась по-настоящему. — Я его трогала, открывала, целовала. Теперь заболею?.. Кожа облезет, да? Только не обманывайте!

— Краше прежнего станешь! — успокоил Федя. — Колдун, злодей, да еще и заразный — такого букета даже в сказках не бывает. Мне вот иное невдомек. С чего бы этот хват, — он кивнул на полковника, — обратно в свою личину вернулся? Так бы мы опасности и не почуяли. Ну, пропало у красной девицы украшение — так потеряла, с кем не бывает.

— Одно из двух, — раздумчиво промолвил дракон. — Либо сил у него не хватило на прочное колдовство, либо все точно рассчитано. Если верно второе, значит, Очисток дразнит нас, ждет ответного хода.

— Что он может сделать? — фея думала вслух. — Бриллианты в Фантазилье, к ним не подберешься. Испортить ракеты?

— Уверен, что нет! — оживился Печенюшкин. — Допустим, отлет на Запеку невозможен. Что тогда? Или люди, или картоморы. Места для тех и других на общей матери-Земле нет. Значит, война. Люди предупреждены. При нынешней расстановке сил победы картоморам не видать.

— Есть лишь один путь для Очистка, — продолжил мальчик. — Сместить Глака, занять его место и, улетев со своим народом, стать королем целой планеты.

— Лучше умереть! — отчаянно закричала Кожурка. — Эта несчастная Запека будет сплошной тюрьмой. Камерой пыток!

Лиза обвела друзей сонными глазами.

— Ничего не соображаю, — пожаловалась она. — Умоталась. Вздремну полчасика, потом меня разбудите. Ладно?

Аленка уже спала.

— Ни к чему им лишнее слышать, — объяснил Пиччи. — А мы, пока Зайкины-родители на работе, дочек, а значит, и нас на своем экране не видят, можем посовещаться. Я боюсь, что самая большая опасность грозит сейчас как раз Аленке и Лизе.

Оставалось совсем немного времени до вылета на Запеку двух ракет с разведчиками и Печенюшкиным во главе. Несколько дней, прошедших после переполоха в Совете Объединенных Наций, ответственные исполнители трудились без устали. Пиччи не спал вообще, уверяя, что это и ни к чему.

Рыжеволосый герой и его новые соратники — гуманный индиец и старый Перес де Гальерос возникали в самых разных и неожиданных уголках Земли.

Стремительно и неутомимо Пиччи наводил мосты, приводил к согласию нации, народы, племена. Люди, животные, птицы и цветы, деревья и насекомые — он не забывал никого.

Пока Генеральный Секретарь СОН и доктор Брахнамур решали вопросы на уровне континентов, правительств, мэрий и поселковых советов, невероятный Печенюшкин успевал вдесятеро больше.

Фрак, рваные джинсы, набедренная повязка, шкура льва, кора баобаба, изумрудные доспехи кузнечика — свой среди своих, он вихрем носился по планете, латая ее непрочный костюм зеленой нитью надежды.

Федя, механик-самоучка, облетал в троллейбусе военные базы, переделывая ракеты. Ведущие атомщики мира — группа содействия, — затаив дыхание, смотрели на волшебные пальцы домового. Молоток, кусачки да лобзик — других инструментов Великий Маг не признавал.

За работой он, как правило, напевал любимые песни, хотя порой позволял себе и философские обобщения.

— Поглупел народ, доложу я вам, — вздыхал домовой. — Дети малые и то смышленей. Карапуз тайком мороженое слопает — так он хоть скрывает, стесняется, знает, что простыть, заболеть, значит, может запросто. А взрослые только удовольствие свое понимают. Уж вроде знают — нельзя! — и опять грязнят, истребляют, травят. Ведь стихов одних сколько написано, — окончательно загрустил Федя. — «Если каждый сорить перестанет, то на рынке чисто станет.» Или вот это: «We always kill the one we love.» — он ненавязчиво блеснул фразой из Уайльда.

— Ну проводим картоморов честь по чести. Мы ведь, чародеи, опять под землю уйдем. Колдовство наше на людей после шестнадцати лет не действовало. А сейчас что? Нешто вся планета в детство впала?

— Много в газетах, конечное дело, врут. — Великий Маг отряхнул с ладоней крошки мирного уже атома и передвинулся к следующей ракете. — Читал, к примеру, намедни, будто я, Федор Пафнутьевич, в петровские времена боярином был. Лес рубить и корабли строить не хотел. Противился царю, потому как природу берег. За то, значит, и кончил на плахе, но силой волшебной возродился. Клевета это.

Я в ту пору уже к фантазильской земле прибился. Из родной-то деревни нас, домовых, колдуны выкурили, вот и пошел куда глаза глядят. А они вниз глядели. Огляделся, обосновался и открыл пекарню на пару с Дракошкиусом-младшим, с Грызодубом Баюновичем. Славно дело пошло. Я тесто замешу, в печь хлебы поставлю, он дохнет разок-другой — и готово. Булки пышные, сладкие, калачи румяные. А потом. ну, это долгая песня.

— Я ведь про газеты, — напомнил домовой физикам. — Тут как-то и полезная попалась статья. Доктор Реймерс такой есть, не слыхали? Понятно пишет, не заковыристо, за это уважаю. Земля — это вроде как кастрюля, которая на огне стоит, а в ней лягушата плавают. Бранятся лягушата, кричат, что свариться недолго, а сами все через края перегибаются да огонь раздувают. Смертельная кастрюля. — Федя поднялся. — Ну, здесь все. Айда на другую базу, господа хорошие.

Алена и Лиза без устали отдыхали. Своим любимицам, немало потрудившимся и пережившим, планета решила устроить веселые каникулы.

Фантолетта, Дракошкиус и четверка картоморов не оставляли сестренок одних ни на минуту. Даже ночи дракон и фея проводили у постелей девочек, неспешно выкладывая яркие картины из глянцевой мозаики воспоминаний. А утром заверяли, будто бы тоже продремали до рассвета.

На людях Дракошкиус принимал вид обычного кота, крупного, трехцветного, без намордника, но все же на поводке. Фантолетта преображалась в почтенную гувернантку средних лет. Картоморы становились щенятами в корзинке. Сестры надевали темные очки и шапочки, менявшие внешность.

Такая вот маскировка позволяла с легкостью ускользать от дежуривших внизу восторженных поклонников, журналистов и безобидных, но назойливых психопатов.