Золотой ключ. Том 3 - Роун Мелани - Страница 32

Твой преданный брат Агустин.

Она не бесплодна.

Она — художник.

Элейна засмеялась. Ведь эти слова произнес иллюстратор, значит, они — правда. Даже если этот иллюстратор ее младший брат.

"Пожалуйста, не забывай сжигать мои письма”.

Эйха! Теперь уже поздно. Она подошла к маленькому столику, где стояла масляная лампа. Зажгла ее, сняла стеклянный колпак и поднесла к огню первое письмо. Оно сразу загорелось, распространяя приятный запах.

— Элейна? Я почувствовал… — Дон Рохарио умолк и остановился у двери в комнату.

За его спиной просматривался обеденный зал — длинный стол и двенадцать стульев, две массивные горки с многочисленными статуэтками из слоновой кости и фаянса; высокие окна выходили в парк. Какие ужасающие обои! Пергамент горел, а Элейна не могла отвести взгляд от элегантного Рохарио; за его головой отвратительно бледный херувим парил над золоченым лесом.

— Осторожно!

Она рассмеялась, бросила обгоревший кончик письма и подула на пальцы.

— Извините. Вы напугали меня — ведь я пыталась замести следы.

— Понятно. — В одной руке он держал книгу; пыльный, потрескавшийся кожаный переплет странно диссонировал с его строгим утренним костюмом и аккуратно застегнутыми пуговицами.

Конечно, Элейна забыла о его обещании почитать ей, пока она рисует.

— Это Послания моего брата. Ему всего пятнадцать. Он пишет мне весьма откровенные письма и по прочтении просит их сжечь. Ему не хочется, чтобы они попали в чужие руки.

К ее удивлению, Рохарио побледнел и отошел к окну.

— Однажды, когда мне было пятнадцать, я написал девочке стихи, — сказал он, не глядя на Элейну.

— Она их сожгла?

Рохарио стоял к ней спиной, и Элейна не видела выражения его лица. Он покачал головой.

— Моя мать их нашла.

— Вот как!

Элейне вдруг захотелось узнать, что сказала ему мать, но постеснялась спросить. Она сунула в огонь второе письмо и молча смотрела, как огонь пожирает его. Потом третье. Теперь секретам Агустина ничто не угрожает.

Молчание стало напряженным. Внезапно Элейна поняла, как много людей узнает об Эдоарде и Беатрис. От унижения у нее все сжалось внутри.

— Вы, наверное, чувствуете себя неловко, — как бы читая ее мысли, вдруг сказал Рохарио, — ведь Эдоард взял Беатрис в качестве любовницы. Надеюсь.., вас это не слишком огорчило.

— На самом деле я не хотела быть любовницей Эдоарда, — чересчур поспешно молвила она. — И не то чтобы Эдоард мне не нравился… Этого пожелала моя мать, но я просто… — Она совершенно запуталась. — Эйха! Я веду себя глупо, не так ли?

— Я так не думаю.

Элейна стряхнула с пальцев последние крупинки сажи и подошла к портрету Эдоарда.

— Я должна его закончить до приезда гостей.

— Матра Дольча! Я совсем о них забыл. Как я ненавижу вечеринки Эдоарда!

— Я тоже не люблю подобных сборищ. Однако Беатрис будет довольна.

Он вздохнул.

— Надеюсь, вы простите меня, если я скажу, что хотел бы находиться подальше отсюда.

— А почему мы должны здесь оставаться? — неожиданно согласилась Элейна. — Мне нужно закончить портрет. Я вовсе не обязана участвовать в вечеринке дона Эдоарда и его благородных гостей!

— Возможно, ваши родные и будут рады принять вас, но я совсем не уверен в том, что мой отец захочет меня видеть.

— А зачем нам возвращаться домой? — Эта мысль показалась Элейне необыкновенно привлекательной. Она больше не нуждается в своей семье, да и семья в ней тоже. — Бабушка оставила мне небольшое наследство. Совсем немного, но достаточно, чтобы снять комнату в Мейа-Суэрте. Я смогу заработать на жизнь заказами. Многие художники так поступают. — “Но ведь ты одинокая женщина”, — подумала Элейна. — Впрочем, это, конечно, невозможно. Нарушение обычаев, да и чувствовать себя в безопасности я не смогу.

Она с пристрастием посмотрела на портрет Эдоарда. Почему эта мысль не пришла ей в голову раньше? Художники и рисовальщики всегда могут заработать на жизнь. Если она сумеет найти богатых клиентов… Но за стенами Палассо молодая женщина без отца, брата или мужа станет легкой добычей любого мерзавца.

Она повернулась к Рохарио. Почему бы и нет? Да, это рискованно, но в жизни каждого человека наступает момент, когда следует закрыть глаза и довериться судьбе. Дерзость замысла ошеломляла. Она не может жить одна, без друзей, в Мейа-Суэрте. Но если у нее будет надежный спутник, брат…

Агустин Грихальва сидел в одном из пыльных, душных шкафов хранилища, расположенного за ателиерро, и старался не дышать, потому что знал: стоит вдохнуть слишком много затхлого воздуха, и сразу же начнется безостановочный кашель. Так произошло три дня назад, когда он попробовал провести свой эксперимент в первый раз, и тогда его чуть не поймали. Теперь он прихватил с собой воды и настойку фенхеля с медом.

Деревянный пол был холоден и жесток. Все тело ныло. Вчера у него появилась ужасная сыпь, но мазь с алоэ смягчила боль. Стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения, Агустин сосредоточился на куске пергамента, подготовленного при помощи жира с его собственных пальцев и стоящего сейчас между его согнутыми коленями. От такого неудобного положения довольно быстро затекла шея, ноги и руки одеревенели, кожа горела. Наверное, в конце концов он весь покроется ссадинами и синяками.

Но Агустин сидел неподвижно, боясь пошевелиться. Он смотрел на детальный рисунок, окаймленный вязью символов, выписанных им чернилами, смешанными с его кровью. На изображение длинного стола, стоящего в дальнем конце ателиерро. Сияло вечернее солнце, и на стол падали тени от решеток.

Такой и увидел Агустин эту картину в седьмом часу после полудня. Сегодня заседал Совет Грихальва по случаю Великих Праздников года. Раньше на него приглашали только старших иллюстраторов; теперь же в нем принимали участие все члены семьи, даже женщины, к мнению которых прислушивались из уважения к их возрасту или влиянию.

Агустин намеревался узнать, о чем пойдет речь. И молил Мдру эй Фильхо, чтобы его замысел не провалился.

Он знал, ему ни за что не удастся нарисовать всех членов Совета, поэтому изобразил только стол и тени. Если он сможет передать освещение и справиться с заклинанием до того, как все соберутся, тогда он услышит их голоса. Точный ли получился эскиз? Агустин внимательно изучил зарисовки Элейны — те, что она прислала ему из Чассериайо, — но она ведь училась на семь лет больше, да и вообще сестра гораздо талантливее. Агустин постарался как можно точнее передать расположение полос света, представив себе их на полу, на креслах с высокими спинками, на бархатном ковре из Тза'аба.