Тайна кота из пантомимы - Блайтон Энид - Страница 13

Фатти возобновил свой рассказ. Был момент, когда ребята буквально визжали и стонали от смеха; это он описывал сцену, в которой Гун потребовал незамедлительно передать ему все «ключи» и «улики», а Пиппин торжественно, почти благоговейно вручал их ему.

– Слушай, он же пойдет встречать «подчеркнутый» воскресный поезд! – веселился Пип. – Сходим, посмотрим, как это будет выглядеть?

– В самом деле! – воодушевилась Бетси. – Давайте пойдем. Гун жутко разозлится, увидев нас на станции. Он решит, что мы тоже знаем «ключ».

– И это будет чистая правда, – с хитрым видом заметил Ларри. – Поскольку мы сами его придумали.

– Идея, – Фатти тоже развеселился, – Толковая идея. Да и у меня есть ничего себе мысль – насчет того, чтобы, переодевшись, явиться к поезду, возбудим у Гуна подозрения и заставить его идти за мной по пятам.

– Почему бы и нам тогда не пойти за тобой по пятам? – обрадовалась Бетси. – Обязательно пойдем. Значит, завтра! Что, Фатти, разве не забавная будет картинка? Первый класс.

– Доскажи нам все-таки свою историю, – с досадой сказала Дейзи. – Так же нельзя, ребята. Давайте сначала послушаем Фатти, а уж потом начнем строить планы. Иначе Фатти до обеда не кончит.

В конце концов, Фатти завершил повествование. Слушатели выразили бурное одобрение Пиппину, который заступился за Фатти и Бастера. Пиппин единодушно был признан добрым и замечательным. Потом все заволновались, узнав о судьбе Кота из пантомимы, и обе девочки от души пожалели, что накануне им не хватило смелости заглянуть в окошко, когда Кот расхаживал во комнате и махал лапой.

– Как вы считаете, это он совершил преступление? – спросила Бетси. – Если чай принес он, значит, и ограбление – его рук дело. Может быть, он гораздо умнее, чем мы думаем.

– Все может быть, – сказал Фатти. – Я с ним поговорю. А вообще-то мы могли бы побеседовать все вместе. И это будет выглядеть очень естественно: мы дети, которые им интересуются. Взрослых Кот, возможно, побаивается. А в нашем обществе почувствует себя нормально.

– Точно, – кивнул головой Ларри. – Надо же, как все сошлось! Мы оставили свои «ключи» в том самом месте, где готовилась кража, и ухитрились направить туда же полицейского, чтобы он обнаружил следы преступления. Нет, что ни говорите, история эта странная, ни на что не похожая.

– Ладно, – Фатти поднял руку, – Каждому из пятерых предстоит основательно поломать голову. Каникулы скоро кончатся. На раскрытие тайны нам отпущено чуть больше двух недель. Гуну, конечно, добраться до истины помешают наши фальшивки. А у нас есть Пиппин, который обещал прийти на подмогу. Он может разузнать вещи, которые нам самим выяснить не по силам.

– Когда начнем работать? – деловито осведомился Ларри.

– Прежде всего нам, как всегда, нужен план, – ответил Фатти. – Должным образом составленный план. Список подозреваемых. Список улик. И так далее.

– Ой, давайте начнем прямо сейчас! – воскликнула Бетси. – Сию минуту! Фатти, у тебя есть с собой блокнот или записная книжка?

– Разумеется. – Фатти достал из кармана пухлый блокнот и великолепную самопишущую ручку. Потом аккуратно разлиновал страницу. – Итак, параграф первый. Подозреваемые.

Из холла послышался звонок. Бетси огорченно вздохнула.

– Уже обед. Досадно, Фатти, ты потом прядешь?

– Куда ж я денусь? – ответил Фатти. – Собираемся здесь же в половине третьего. И пусть каждый хорошенько пораскинет мозгами насчет дальнейших действий. Это выдающаяся тайна. Лучшей у нас еще не было!

ПИППИН ПОМОГАЕТ

За столом Фатти напряженно обдумывал ситуацию. Заметив, что он необычно молчалив, мать снова вспомнила про его больные зубы. Она пристально поглядела на сына. Щеки у ребенка, кажется, опали; они уже не казались раздувшимися – по крайней мере раздувшимися больше обычного.

– Фредерик, как твой зуб? – внезапно спросила мать. Фатти недоуменно поглядел на нее. Его зуб? Что она имеет в виду?

– Зуб? – переспросил он. – Какой зуб, мама?

– Не прикидывайся дурачком, Фредерик. – Мать начала раздражаться. – Ты прекрасно помнишь, что утром у тебя было опухшее лицо. Я собиралась позвонить зубному врачу, но забыла. Сейчас я спросила про зуб потому, что он мог заболеть: у тебя ведь было такое опухшее лицо за завтраком. Я все-таки позвоню зубному врачу, хотя щеки у тебя уже нормальные.

– Мама, – с тоской сказал Фатти, – это была не зубная боль, это были защечные подушечки.

Теперь уже у его матери был непонимающий вид.

– Защечные подушечки? Что ты имеешь в виду, Фредерик?

– Такие вещицы, которые кладут за щеки, чтобы изменить свою внешность, – объяснил Фатти, всей душой жалея, что решился испытать свое изобретение на родителях.

– Какая гадость! – возмутилась мать. – Я категорически требую, Фредерик, чтобы ты больше не делал подобных вещей. Не удивительно, что ты так кошмарно выглядел!

– Прости, мама. – Фатти надеялся, что теперь она сменит тему.

Так и вышло. Мать заговорила об уму непостижимом поведении мистера Пиппина, который вцепился мистеру Твиту не то в волосы, не то в шляпу – она точно не помнит. Она поведала Фатти также и о том, что викарий пожаловался на это мистеру Гуну, который спешно вернулся, дабы руководить следствием по делу о краже в театре.

– И я очень надеюсь, Фредерик, – сказала мать, – очень надеюсь, что хотя бы в это дело ты не ввяжешься. Совершенно очевидно, что мистер Гун стоит на правильном пути. Он уже собрал целую коллекцию неотразимых улик. Мне самой этот человек несимпатичен, но он и вправду с поразительной быстротой разобрался в деле. Вернулся, прервав отпуск, нашел все эти улики и вот-вот схватит преступника. Представляешь?

– Да не верь ты в это... – еле слышно произнес Фатти.

– Что ты сказал, Фредерик? Терпеть не могу, когда ты бормочешь... – Мать слегка повысила голос: – В общем, ничего серьезного, я полагаю, по поводу этого дела ты не знаешь, так что держись от него подальше и не досаждай мистеру Гуну.

Фатти не ответил. Он уже многое знал об этом деле и твердо решил «ввязаться» в него, чего бы это ни стоило. И если бы мог, то с величайшей охотой как-нибудь досадил мистеру Гуну. Но нельзя же было все это выложить матери! Поэтому Фатти снова погрузился в молчание и стал размышлять о подозреваемых.

Прежде всего следовало выяснить их имена, узнать, кто они и где живут. Яснее ясного, что преступление мог совершить лишь член труппы. Один из них. Он незаметно вернулся в театр и сделал свое дело. Но кто он?

Следовало, вероятно, пойти к мистеру Пиппину и получить у него перечень имен и адресов. Фатти хотелось бы сделать это сразу после ленча. Поэтому без четверти два, выйдя из-за стола, он направился прямо к дому Гуна. Как знать, а вдруг Пиппин поможет им уже сегодня? Была опасность, что Гун окажется у себя. При Гуне он, разумеется, не станет ни о чем расспрашивать Пиппина. Ну, там видно будет...

Подойдя к небольшому коттеджу, которым владел Гун, он заглянул в окно гостиной. Пиппин был на месте и как раз смотрел на улицу. Гун сидел за столом спиной к окошку и что-то писал. Фатти попытался привлечь внимание Пиппина.

Тот очень удивился, увидев, что под окном стоит Фатти, подмигивает ему и жестами призывает выйти. Он осторожно повернул голову и посмотрел, что делает мистер Гун.

Снова взглянув в окно, Пиппин обнаружил прижатый к стеклу кусок бумаги, на котором Фатти написал:

Пиппин улыбнулся и кивнул. Фатти исчез. Гун услышал, как звякнули ворота, и обернулся:

– Кто там идет?

– Никто, – честно ответил Пиппин.

– Тогда, значит, кто выходит?

– В саду пусто, – прозвучал столь же правдивый ответ.

– Гах! Называетесь полицейским, а не видите, кто у вас под носом открывает ворота, – проворчал Гун. Он слишком много съел за обедом и пребывал поэтому в дурном расположении духа. Пиппин промолчал. Он уже успел привыкнуть к брюзжанию патрона.