Близко-далеко - Майский Иван Михайлович - Страница 6

– Я думаю, лучше всего было бы, если бы ваши правительства в Лондоне непосредственно договорились с правительством его величества по интересующему вас вопросу.

– Прекрасная идея! – воскликнули сразу все трое. – Мы сегодня же пошлем телеграммы в Лондон.

В одной из боковых комнат у окна стояли двое. Один из них – полковник американской армии, дородный, шумливый, с хищным лицом и толстыми влажными губами – был возбужден и красен. На лбу его дрожали капли пота, свидетельствовавшие о том, что полковник уже не раз путешествовал к столу. Второй – иранский миллионер – представлял своей особой целый комбинат. Он владел поместьями, хлопковыми плантациями, рыбными промыслами, фабричными предприятиями, магазинами, ссудными кассами. Ему принадлежали также самые шикарные в столице игорный и увеселительный дома.

– Так, значит, ваше превосходительство, я могу надеяться на вашу помощь?

Лицо миллионера выражало почти благоговение, а голос звучал вкрадчиво и умильно. Прекрасно зная, что перед ним стоит полковник, а не генерал, он намеренно употреблял обращение «ваше превосходительство» – почему не польстить нужному человеку?

Полковник не поправил своего собеседника.

– Да-да, можете рассчитывать, – покровительственно сказал он. – Ваши десять грузовиков будут включены в наш военный транспорт и пойдут под охраной американских солдат.

– Только десять? – вполголоса переспросил миллионер. – А нельзя ли хоть пятнадцать?.. Ваше превосходительство, времена сейчас беспокойные, ценных вещей у меня много…

– Нет-нет! – отрезал полковник. – Больше десяти грузовиков я взять не могу.

Миллионер огорченно развел руками и сказал:

– Ну что же, если больше нельзя, пусть будет десять… – И осторожно добавил, не зная, как полковник отнесется к его словам: – Ваше превосходительство, не следовало ли бы послать с этими грузовиками моего сына?

– Что ж, посылайте, – милостиво разрешил полковник.

– Да благословит вас небо, ваше превосходительство! – обрадовался миллионер. – Разумеется, мой сын сумеет отблагодарить начальника американского конвоя.

– Это его дело, – с улыбкой обронил полковник.

– Завтра утром мой сын привезет вашему превосходительству чек в пятьдесят тысяч долларов на Нью-Йорк…

Миллионер произнес эти слова очень таинственно. Он похож был сейчас на человека, который идет по тонкой корке льда, опасаясь на каждом шагу провалиться.

– Как – пятьдесят? – изумился полковник. – Ведь мы же условились о ста тысячах!

Лицо миллионера приняло молитвенное выражение. Его сложенные вместе руки протянулись к полковнику, как к изображению божества.

– Ваше превосходительство! – воскликнул миллионер. – Мое слово свято: конечно, сто тысяч! Только первую половину вы получите немедленно, завтра же, а вторую… вторую, когда все мои ценности будут в Нью-Йорке.

– Э, нет! – вскипел полковник. – Платите все сразу!

Начался жаркий торг. Лица спорящих разгорелись, голоса их стали подниматься. Наконец пришли к компромиссу: вторую половину полковник получит, когда ценности будут погружены на борт американского судна в Персидском заливе. «А если судно по пути в Америку погибнет?» – вдруг мелькнуло в голове дельца, но он сразу успокоил себя: «Застрахую свой груз в американской страховой компании».

– Ну, теперь все в порядке! – удовлетворенно заключил полковник. – Передайте мои наилучшие пожелания вашей семье и особенно вашей очаровательной дочери… – Полковник слегка зажмурился и, поцеловав кончики своих пальцев, прибавил: – Да-да, она просто очаровательна… Настоящая восточная сказка!

Лицо миллионера расплылось в улыбке, глаза сузились, как щелочки, и, приложив руку к жирной груди, он не сказал, а выдохнул – именно выдохнул:

– Моя дочь будет счастлива узнать, что ваше превосходительство так высоко оценивает ее красоту!

Глаза полковника, казалось, источали масло. Многозначительно посмотрев на миллионера, он бросил:

– Можете отправлять пятнадцать грузовиков!

Поздно вечером, после приема, Косовский говорил Степану, стоя в опустевшем зале посольства:

– Чудесно, что удалось утрясти вопрос о вашем дальнейшем пути. – И, взглянув на часы, продолжал: – Сейчас четверть первого. Стало быть, через четыре с лишним часа вы будете уже в воздухе. Спать вам сегодня почти не придется… Но все же я задержу вас еще на несколько минут.

Косовский закурил и, взяв Степана под руку, стал медленно ходить с ним по залу.

– Здесь вы находитесь на советском островке, заброшенном в капиталистическое море, – говорил он. – Но это для вас последний советский островок на долгое время: с государствами Малой Азии и Африки у нас дипломатических отношений еще нет. Советских представителей вы не встретите теперь до Лондона… Трудное положение! По пути у вас могут возникнуть всякие сложности. Будьте осторожны, но не будьте робки. Твердо отстаивайте свои права! И еще один совет… Вам придется иметь дело главным образом с англичанами. Я их немного знаю… Соблюдайте в отношениях с ними хладнокровие и выдержку – легче добьетесь того, что вам нужно. Если человек нервничает и горячится, англичане сразу теряют к нему уважение. – Косовский бросил в пепельницу окурок и закончил: – А теперь позвольте от всей души пожелать вам и вашим спутникам счастливого пути!

Они крепко пожали друг другу руки.

Глава вторая

НЕОЖИДАННЫЕ ВСТРЕЧИ И НЕОЖИДАННЫЕ РАЗГОВОРЫ

Самолет, которым летели Петровы и Потапов, на багдадском аэродроме встречали полковник и капитан английских военно-воздушных сил. Полковник приехал только для того, чтобы приветствовать прибывшего из Тегерана генерала, и очень быстро отбыл вместе с ним в город. Проверял документы пассажиров капитан. Он делал это внимательно и спокойно, иногда задавая приехавшему короткий вопрос. У Степана создалось впечатление, что капитан хочет пропустить советских людей в последнюю очередь. «Начинается…» – подумал Степан, имея в виду те трудности, о которых предупреждал Косовский.

Он хотел было даже запротестовать, однако, вспомнив совет Косовского, решил «не горячиться» и сохранять спокойствие до конца.

Отпустив всех пассажиров, капитан подошел к советским путешественникам и, козырнув, неожиданно любезным тоном произнес:

– Простите, что я вас немного задержал. Я сделал это сознательно: мне хотелось сказать вам несколько слов без посторонних свидетелей.

Степан удивленно и вместе с тем подозрительно посмотрел на капитана, а тот продолжал:

– Позвольте представиться. Мое имя Даниэль Макгрегор. До войны я был учителем в Шотландии. Член Британской коммунистической партии. Во время войны мобилизован и, как видите, попал в Багдад.

У Степана мелькнуло: «Что это? Не провокация ли?» Точно подслушав его мысль, Макгрегор вытащил из какого-то глубинного кармана свой партийный билет и показал его Петрову. Макгрегор прибавил:

– Это должно остаться между нами, здесь никто не знает, что я коммунист. Меня считают «беспартийным левым».

На душе Степана стало спокойнее, а еще больше он успокоился, когда внимательно рассмотрел своего собеседника.

Несколько продолговатое, худощавое лицо Макгрегора, с нависшими бровями и рыжеватыми волосами, дышало искренностью и простотой. Серые глаза смотрели открыто и прямо. Макгрегор внушал доверие, и Степан с облегчением подумал: «Пожалуй, это действительно английский коммунист… К тому же, какие у нас могут быть с ним дела? Не военными же секретами нам обмениваться!»

А Макгрегор продолжал:

– Я очень рад, что мне представился случай приветствовать советских людей в Багдаде. Я весь в вашем распоряжении… Чем могу служить?

Степан вкратце рассказал Макгрегору, куда они направляются, и попросил помочь поскорее получить билеты на автобус Багдад – Дамаск.

Макгрегор посмотрел на часы с черным циферблатом и стремительно бегущей по нему серебряной секундной стрелкой и сказал, что сегодняшний автобус уже ушел, на завтрашний все билеты, безусловно, распроданы, но послезавтра, 10 ноября, они смогут уехать.