В интересах государства - Бивор Энтони - Страница 13

10

Сидя после обеда за чашкой кофе, Сэм Шерман разглядывал светло-коричневую жидкость и удивлялся, как плохо англичане варят кофе. Он взял пачку сигарет и вытряхнул последнюю. Никотиновые пятна на пальцах походили на пятна от рыжего крема для чистки обуви, но он не обращал внимания ни на них, ни на предостережение главного терапевта, набранное на боковой стороне пачки и обвиняюще смотревшее на него. Скомкав пачку и целлофановую обертку, он бросил все это в пепельницу. И с нетерпением стал ждать, когда можно будет позвонить в Вашингтон.

На протяжении всех этих лет он чаще шел по ложному следу, чем по истинному, и это научило его сдержанности и осторожности. Но сейчас он кожей чувствовал, что деятельность Алекса Гамильтона в Южной Америке достойна особого внимания. К тому же он давно понял, что на ранней стадии расследования лучше всего идти к цели с двух сторон одновременно – по такому принципу работает пеленгатор. То, что Гамильтон так быстро согласился встретиться с ним, могло означать, что кто-то еще, возможно, начал копать и, следовательно, газета Шермана наткнулась на нечто стоящее.

Последние сутки Шерман напряженно занимался изучением обстоятельств, связанных с покупкой Гамильтоном через год после переворота самой крупной горнодобывающей компании в этой южноамериканской стране. Компания не давала прибыли, когда Гамильтон приобрел контрольный пакет акций, что объяснялось частично падением цен на мировом рынке, а также, как утверждали, тем, что в руководстве компании были недостаточно компетентные люди. Шерман же слышал еще одно объяснение: правительство-де постоянно ставило палки в колеса, вводя разные ограничения. Поразительный рост прибылей после перехода компании в руки Гамильтона, конечно, не мог объясняться лишь тем, что ее возглавили более толковые люди. Из того же источника Шерман узнал, что договор с правительством был перезаключен на совершенно иной основе и все государственные чиновники из компании были отозваны. Поговаривали, что дело не обошлось без подкупа, но Шерман стал подумывать, только ли в этом причина.

Вернувшись к себе в номер, он задернул занавеску, чтобы солнце не било в глаза, и вытащил полиэтиленовые папки, привезенные из Вашингтона. В них лежали фотокопии газетных вырезок за последние пять лет. Повесив пиджак на спинку стула, стоявшего у туалетного столика, он снял галстук и распечатал новую пачку сигарет. Затем отодвинул в сторону вырезки, касавшиеся лично Алекса Гамильтона, и стал раскладывать в хронологическом порядке остальные, проверяя, не упустил ли он чего-нибудь. Первой была обзорная статья по поводу изъятия у крестьян земельных участков при помощи следующего трюка: им предоставлялись займы на льготных условиях, а затем деньги внезапно требовали назад. Эта масса крестьян, лишившихся земли, образовала такой резерв рабочей силы, что владельцы асьенд получили возможность снизить заработную плату поденщикам; те же, кто не смог получить работу у землевладельцев, подались в город, осев в трущобах вокруг столицы. Затем следовал фоторепортаж о голодных собаках, которые, свесив головы, бродят в поисках пищи, и об индейцах со страдальческими лицами, покорно смотрящих в равнодушный кинообъектив. Была также пара вырезок о коррупции в правительстве президента Эгиа, но Шерман лишь криво усмехнулся: ведь армейская верхушка и переворот-то совершала для того, чтобы не потерять монополии на кокаин.

Он взял следующую стопку вырезок, закурил сигарету и пересел в кресло у окна. Эта пачка статей, вырезанных из десятка разных газет, касалась убийства президента Эгиа, которое Иньеста впоследствии без тени стыда представил как «последнюю каплю», подвигнувшую его выступить во спасение страны для западной цивилизации. Сказать по правде, никто не верил официальной версии, будто президент был застрелен одним из партизан-марксистов. Убийца был в женском платье и черном парике, и один приятель Шермана из госдепартамента заметил, что это дело рук, несомненно, профессионала, нанятого за границей, и что вооруженная личная охрана президента даже не пыталась вмешаться.

Другие журналисты в Вашингтоне клялись, что убийца был обучен в ЦРУ, но, хотя то, как все произошло, во многом напоминало операцию Трэк II в Чили и убийство генерала Шнейдера, все, однако, считали, что ЦРУ на этот раз не имело прямого касательства к делу. Слишком уж досталось Управлению от сената и комитетов конгресса, чтобы затеять новую игру теми же краплеными картами. А карты эти были налицо. Та же подрывная очернительная пропаганда, те же психологические атаки на демонстрантов со стороны нанятых писак с целью дать повод для «наведения порядка». Нагнетание истерии средствами массовой информации. Взятки профсоюзным лидерам для организации забастовок и наем гангстеров для убийства студентов, чтобы провоцировать волнения в университетах.

Конечно, не исключено, что убийца прошел первоначальную подготовку в Фирме. Ведь к услугам ЦРУ было множество кубинских эмигрантов, оставшихся без дела после того, как США прекратили активные действия против Кубы. Однако большинство источников указывало на некоего араба, хотя на первый взгляд это и казалось маловероятным. Так или иначе, curriculum vitae[16] убийцы представляла интерес лишь постольку, поскольку могла пролить свет на того, кто ему платил. Конечно, все расходы подсчитать невозможно, но это нагнетание напряженности стоило, очевидно, не один миллион долларов.

Шерман невольно сопоставил эту сумму с возможными прибылями от горнорудных разработок и пришел к выводу, что, наверное, это была захватывающая игра, особенно если Гамильтон заранее знал, что они дешево ему обойдутся. Шерман понимал, что нельзя поддаваться искушению и обращать внимание лишь на те факты, которые вроде бы подкрепляют подозрение, но ничего не мог с собой поделать и вернулся к одной из статей о беспорядках в столице.

Возможно, парням из ЦРУ пришлось держаться от этого грязного дела подальше, но это вовсе не значит, что они не действовали через подставных лиц, заручившись, конечно, «правдоподобным алиби». Операция Трэк II в 1970 году осуществлялась с помощью нескольких международных корпораций, которые согласились служить ширмой и были использованы для передачи секретных фондов ЦРУ. Шерман понимал, что подобная операция могла быть осуществлена и без ЦРУ, поскольку многие офицеры, уволенные в период так называемой «новой метлы», были наняты мультинациональными корпорациями в качестве «консультантов по безопасности».

Шерман сознавал, что появление Гамильтона в качестве фигуры, финансирующей Институт по изучению проблем свободного мира, само по себе большой роли не играет, но это явно указывает на то, что он имеет крепкие позиции не только в Вашингтоне, но и в Лэнгли, штат Виргиния.[17] Следовательно, по собственному почину или по наущению ЦРУ он вполне мог субсидировать военный переворот, подрывные действия или даже убийство Эгиа. Почесывая в задумчивости плечо, Шерман подумал, что, как бы правильна ни была его гипотеза, Гамильтон, безусловно, держится от всех этих дел на безопасном расстоянии и наверняка создал дымовую завесу из фальшивых имен, текущих счетов и денежных переводов на подставных лиц, чтобы пресечь всякую попытку докопаться до истины.

Шерман вспомнил, как Алекс Гамильтон, щурясь, точно кот, сидел в своем звуконепроницаемом кабинете. Он вряд ли получал удовольствие от страданий, которые навлек на эту страну, но прибыли из нее выколачивал огромные. Очевидно, он никогда не думал об этом, как не думает генерал, сколько настрадаются его солдаты на поле боя. Неудачное сравнение. Никто не вызывался добровольно страдать ни в шахтах, ни в трущобах, ни в застенках Бригады по расследованию и обеспечению безопасности. Он вспомнил, что следующая стопка вырезок посвящена перевороту и его последствиям – осаде университета; расстрелам на стадионе с последующей работой штыками, которой занялись национальные гвардейцы; массовым изнасилованиям женщин-заключенных перед тем, как подвергнуть их пыткам электрическим током.