Сексуальный переворот в Оушн-Сити - Листик Джо - Страница 14

Заметив, что приятель наконец проснулся, Дьячкофф мигом подскочил к его кровати.

– Смотри, эта штука подействовала!!! – заявил счастливый Эдик, охотно демонстрируя свои кудри. – Ну, как?! – поинтересовался он, скосив глаза на отражение в зеркале.

Камакин приподнялся на локте в постели и сонно посмотрел на напарника снизу вверх.

– Никак, – буркнул Макс, сбрасывая с себя одеяло. – Они не могли вырасти за одну ночь, – безразлично добавил он, показывая своим видом, что не верит Эдику ни на грош.

Макс выбрался из кровати и сладко потянулся.

– Думаешь, я нацепил парик?! – покрасневшее лицо Эдика тут же выдало его обиду. – Можешь дернуть! – предложил он, смело подставляя голову все еще сонному Максу.

Тот, не дожидаясь повторного приглашения, ухватил пятерней волосы на макушке компаньона и дернул, словно пучок бурьяна на грядке.

К удивлению Камакина, все волосы остались на прежнем месте, а их счастливый обладатель лишь слегка поморщился от боли. Уже в следующую секунду Эдик радостно сиял.

– Поверил, наконец?! – Дьячкофф явно напрашивался на комплимент, но Макс был неумолим.

– Все равно, это нереально, – зевнув, заявил он, не утруждая себя поисками более убедительных доводов.

На этот раз Эдика буквально прорвало:

– Какого черта!… И что же мне, по-твоему, делать?!

– Можешь их сбрить, – пожал плечами Камакин. – Лично мне все равно.

– Хрен тебе, сбрить! – Дьячкофф готов был тут же броситься в драку.

Он хотел сказать Максу еще что-то очень злое и обидное, но напарник равнодушно повернулся к Эдику спиной и, взяв со стула халат, накинул себе на плечи.

Когда Камакин вновь обернулся к приятелю, Эдика едва не хватил удар.

– Что это?… – неуверенно спросил он, указывая пальцем на волосатую грудь Макса.

Тот не сразу понял, в чем дело, и лишь потом заметил, что его грудь, чуть прикрытая халатом, довольно быстро увеличивается в размерах!

Со стороны это выглядело так, словно какой-то невидимка невидимым же насосом старательно накачивает грудную клетку Макса, пытаясь сделать ее как можно больше.

С минуту Камакин стоял столбом, будучи не в силах сказать по поводу творящегося хоть что-нибудь вразумительное. Он раскрыл рот, лишь когда с ужасом заметил, что кошмарно выросшая грудь приобрела явно женские очертания. Осознав это, Макс грубо выругался и, до шеи запахнув халат, убежал в ванную.

Он просидел там минут сорок или пятьдесят. За это время Дьячкофф, тихо ахая и охая перед зеркалом, почти незаметно для себя перешел в новое качественное состояние, превратившись в весьма симпатичную дамочку: черты его лица смягчились, морщины дивным образом разгладились, а фигура стала гораздо стройней и привлекательней.

Похоже, утреннее чудо с исчезновением лысины определенным образом подготовило Эдика к последующим превращениям и, когда они начались, он наблюдал за происходящим почти с любопытством.

Сидя перед зеркалом, Дьячкофф время от времени бросал тревожные взгляды в сторону ванной комнаты, откуда доносились стоны и отборная ругань Макса.

«Траханая Америка! – гремело из ванной. – Стоило тратить бабки и тащиться через океан, чтобы у тебя вдруг, ни с того ни с сего, выросли сиськи! Мать вашу!!!».

Через полчаса голос Камакина изменился до неузнаваемости и стал абсолютно женским. Несмотря на это, количество ругательств из ванной ничуть не уменьшилось.

– Вашу мать!!! – уже в сотый раз в отчаянии повторил Камакин за дверью. – Думал, хоть заработаю здесь немного. Заработал: хрен тебе! – он громко всхлипнул и затем добавил: – Да какое там: ни хре-на!!! Последнее отобрали!».

Вскоре дверь ванной наконец открылась, и на пороге показалась особа, лицо которой почти в точности повторяло черты Камакина и было, наверное, лишь немного нежнее и румянее. Что касается фигуры Макса, то она, пожалуй, не претерпела сколь-нибудь заметных изменений, не считая округлившихся бедер и вызывающе крупного бюста.

Эдик встретил его появление так, словно это был визит инопланетянина.

– Макс?! – недоверчиво осведомился Дьячкофф своим новым высоким голоском.

Лицо женщины в халате было мокрым от слез.

– Боже праведный! – прорыдал Камакин. – Он отвалился…

– Кто – он? – не сразу понял Эдик.

– Мой член! – Камакин, что есть силы, врезал кулаком по стене. – Сперва стал тонким, как карандаш, а потом… – у него из груди вырвался тяжелый стон. – Потом взял и отвалился.

– Надо же, – удивился Дьячкофф. – А у меня просто ушел куда-то внутрь.

Быстрое и совершенно необъяснимое превращение в женщину буквально нокаутировало Макса, и наверняка привело бы его психику к стойкому расстройству, если бы не дружеская поддержка Эдика. Оценив степень потрясения приятеля, Дьячкофф стал успокаивать его, уверяя, что ничего ужасного в случившемся нет, и при определенных обстоятельствах их новый облик может даже оказаться полезен.

Дьячкофф не успел полностью разъяснить свою теорию, поскольку Макс живо откликнулся на эти странные утешения: подскочив к Эдику, он мастерски подсек его и, повалив на пол, принялся дубасить кулаками.

Камакин делал это настолько энергично, что очень скоро вялое сопротивление противника было окончательно сломлено.

– Издеваешься надо мной?! – рычал Камакин, нанося удары по телу несчастного Эдика.

Похоже, Макс был на грани безумия, и это оборачивалось для его компаньона самыми неприятными последствиями.

С невероятным трудом Эдику все же удалось высвободиться из объятий приятеля: изловчившись, он сильно двинул Камакина коленом в живот и тот, охнув, немного ослабил натиск.

Дьячкофф пришел в себя на пару секунд раньше Макса. Этих мгновений хватило, чтобы сбросить противника на сторону и затем, взобравшись ему на спину, заломить руку.

– Идиот! Чуть не пришиб меня! – ругался запыхавшийся Эдик, надежно удерживая вывернутую конечность компаньона.

– Я сделаю это позднее! – пообещал Макс, безуспешно пытаясь освободиться.

Он пинался, брыкался и вертел туловищем, надеясь сбросить Эдика со своей спины, но тщетно: Дьячкофф сидел на Максе не хуже опытного ковбоя.

Эдик продержал Камакина на полу не менее четверти часа, прежде чем окончательно убедился, что тот немного успокоился и уже может слегка контролировать свои действия.

Воспользовавшись моментом, Дьячкофф объяснил приятелю, что он имел ввиду, говоря о преимуществах их нового положения.

– Пойми, наконец, Глюкман меньше всего будет опасаться баб! – втолковывал он поверженному Максу.

– Я не баба! – запротестовал было Камакин, но, вновь услышав свой непривычный голос, быстро умолк.

– Конечно, нет! – успокоил его Дьячкофф. – Зато Глюкман этого не знает и нам будет легче за ним следить…

Хотя доводы Эдика звучали вполне здраво, Макс не сдавался.

– Какого дьявола за ним таскаться?!

– Чтобы знать, где они с Чемпионом проводят время, – терпеливо втолковывал Эдик.

– Плевать на Чемпиона!!! – опять взорвался Камакин. – И на Глюкмана плевать!

– Тебе уже не нужны деньги?! – состроил удивленные глазки Дьячкофф.

Макс буквально взвыл от возмущения:

– На кой черт деньги, если я – баба?!

Возникла пауза, сопровождаемая всхлипываниями расстроенного Камакина.

– По-твоему, баксы тратят одни мужики? – наивно спросил Дьячкофф.

Убийственная простота этого объяснения окончательно сразила Макса, и он таки был вынужден признать правоту Эдика, на время отвлекшись от горестных дум по поводу собственного положения.

Уже через каких-нибудь десять минут Камакин деловито расхаживал по комнате, продумывая новые способы поимки Глюкмана. Кажется, при этом Макса не слишком смущало то, что его пышный бюст вызывающе выглядывал из едва запахнутого халата.

Решив проблему с временным безумием приятеля, Дьячкофф смог наконец заняться собой. Он уединился в ванной комнате и, встав перед большим зеркалом, критически оглядел себя с головы до ног.

К счастью, голова была в порядке. Это прежде всего касалось вновь обретенной шевелюры, которая после яростной схватки выглядела несколько растрепанной. Хотя беспорядок на голове и заставил Эдика поморщиться, внутренне он ликовал: все волосы были на месте, а от проклятой лысины, которая отравляла его жизнь последние годы, не осталось и следа.