Пусть сердце скажет - Битнер Розанна - Страница 36

Запомните!

— Нет, нет… Вы не можете поступить так со мной!

Вы не имеете права! — Элли дрожала от ужаса. Она не могла потерять все это! Она так много работала, рисковала жизнью, и Тоби умер ради этого! — Это несправедливо. Я трудилась не покладая рук, от зари до зари, чтобы построить ресторан и пансион. Я ведь тоже была в числе первых поселенцев. Я имею право…

— Вы не достигли совершеннолетия, — заорал Айвс. — Вы врали, мошенничали, выкручивались на каждом шагу. Неужели ты думаешь, что я хоть на йоту поверил тебе и твоему братцу, что вы честно получили эти участки? Вы решили перехитрить всех, пробравшись той ночью за оградительный рубеж, чтобы обогнать остальных, когда начнется “земельный марафон”. Твой индеец заступился, помог тебе тогда, но я-то знал правду! А теперь и он узнал всю правду о причинах твоего замужества! Да у него на лице написано, что он и не ведал, что ты затеяла. Вы слишком много врали, миссис Темпл. Потрудитесь-ка вернуть деньги мистеру Бартелу и убирайтесь отсюда! Иначе вас посадят в тюрьму, и плевать мы хотели на ваше семейное положение!

Айвс отвернулся и поспешил к выходу, сопровождаемый Джекобсом и шерифом. Генри Бартел вплотную подошел к бледной, дрожащей Элли.

— А теперь, крошка, заплати мне деньги, да поживей!

Итан представил на миг, как этот мужчина приставал к маленькой Элли, запугивал, унижал ее. Он размахнулся и изо всей силы ударил Бартела. В эту минуту он ничего не видел, кроме отвратительного лица этого негодяя… Словно этим ударом он мог выплеснуть свою бессильную ярость, тупую боль, переполнявшие его… Послышался странный звук, напоминающий хруст. Присутствующие затаили дыхание, внимательно следя за происходящим. Какая-то женщина вскрикнула и убежала на кухню. Пролетев несколько метров, сбивая все на своем пути, Бартел упал на пол лицом вниз. Он закричал, что Итан сломал ему нос. Все лицо его было в крови.

Шериф Сеймур вбежал в комнату и навел пистолет на Итана.

— Все, Темпл, достаточно! Если ты еще раз поднимешь на него руку, я посажу тебя в тюрьму!

— Он сам на это напросился, — проговорил Итан, переводя дыхание. — И я не советую угрожать мне пистолетом, Сеймур, иначе я за себя не ручаюсь! Уходите все отсюда и прихватите с собой этого подонка! — Он с силой схватил Элли за руку, словно хотел сделать ей больно. — Мы с женой должны кое-что обсудить!

Он потащил ее за собой, направляясь через двойные двери к своей комнате.

Люди, ставшие невольными свидетелями разыгравшейся на их глазах драмы, были в шоке, некоторые шепотом обсуждали инцидент. Репортер пулей вылетел из ресторана — он побежал в редакцию газеты, чтобы дать сенсационный материал.

— Три дня! — крикнул шериф вдогонку Итану.

— Хорошо, — буркнул Итан, но его никто не слышал. Он сильнее сжал руку Элли и втолкнул ее в свою комнату. — Я быстро соберусь, три дня мне не понадобится. — Он захлопнул дверь. — Но я не уйду до тех пор, пока ты не выложишь всю правду! — обратился он к Элли.

Элли потерла ноющую руку и отвернулась. Итан метался по комнате, собирая вещи. Открыв гардероб, он швырнул на кровать какую-то одежду… Только этой ночью им было так хорошо вместе: они пережили такие чудные мгновения, все было так прекрасно! Ничего у нее не вышло, ее планы провалились. Кто мог предположить, что все так кончится. А теперь она и сама не знает, что для нее страшнее: потерять ресторан, пансион или… Итана. Похоже, она лишится всего, и Итана тоже! Раньше она думала, что самое главное для нее — ее дело, но после вчерашней ночи…

— Нет, Итан, все не так, как ты думаешь. Пожалуйста, не уезжай!

Он вытащил из угла седельные сумки и стал запихивать туда вещи.

— Я в себя прийти не могу — какой же я осел! С самого начала мне все это казалось подозрительным; уж слишком неожиданной была твоя идея выйти за меня замуж, когда я вернулся. Но я и думать не хотел об этом! Мне так хотелось верить, что ты любишь, хочешь быть со мной, что я нужен тебе как мужчина. — Итан пристегнул пистолет. — Ты и сама не ожидала, что все так обернется. Развязка была неожиданной для тебя, и, конечно, то, что я — индеец, сработало не в твою пользу. Я уверен, ты никогда бы не вышла за меня замуж, если бы знала это. Помнишь, в нашу первую ночь, год назад, ты, желая оскорбить, назвала меня индейцем. Уже тогда я должен был сделать выводы. — Кажется, сейчас он мог сделать все, что угодно, — он был разъярен. — Простите, что моя “белая половина” ничем не помогла вам, миссис Темпл!

Элли вздохнула, она боялась даже дотронуться до него. Сейчас Итан был по-настоящему опасен. Она и раньше видела его в раздраженном состоянии, но в таком — никогда!

— Итан, ты же знаешь, как дорого мне все это, — на глазах ее выступили слезы отчаяния, — но, клянусь тебе, я вышла за тебя замуж вовсе не поэтому!

Он подошел к ней совсем близко. Интересно, смог бы он ударить ее?

— Я устал от твоего вранья! — Итан прошел вперед, едва не сбив ее с ног. Он подхватил саквояж и начал бросать туда одежду.

— Итан, куда ты собираешься?

— На север. Мне давно следовало уехать. Не стоило возвращаться сюда.., к тебе!

— Но.., что же мне делать? Ты.., ты нужен мне!

— Нет, Элли, не нужен. — Итан поморщился. Во всяком случае не сейчас, после того, как моя “индейская кровь” сорвала все твои планы. — Он выпрямился, глядя на нее в упор. — Тебе никто не нужен, кроме самой себя. Впрочем, ты этого никогда и не скрывала! Ты переживешь и это, выкрутишься, не в первой ведь? Находчивости тебе не занимать: обманом ли, иным ли способом, но ты своего добьешься! — Итан отвернулся и принялся снова укладывать вещи. — Между прочим, я хочу спросить, а как же эта ночь, Элли? — Он посмотрел на нее — в его глазах такая боль! — Неужели все это фальшь и обман?! Или все это было тонкой игрой: ты притворялась любящей, верной женой? И чего ради? Чтобы сохранить свою собственность? Да с тем же успехом я мог переспать с проституткой!

— Замолчи! — закричала Элли. — Все совсем не так, да ты и сам прекрасно это знаешь, Итан! — Слезы полились из ее глаз, — И все.., все было, как положено…

Итан закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь сохранить самообладание. Ему так хотелось ударить ее, но он знал, что и пальцем не тронет. Он все еще любит ее, и никуда от этого не денешься. Но сейчас гнев, обида, горечь от перенесенного унижения перевешивали все остальные чувства. Элли стояла перед ним такая маленькая, беззащитная, беспомощная, но он не испытывал к ней ни жалости, ни сочувствия, только горечь, тоску и тупую боль.

Не такая уж она слабая и беззащитная, зло подумал Итан.

— Элли, по бумагам-то все законно: ты моя жена. Что говорит тебе твое сердце?! Это я любил тебя, по-настоящему любил, и душой и телом! А ты.., значит, ты просто выполняла в постели свой супружеский долг? Для тебя все это было вынужденной необходимостью, и ты надеялась таким образом сохранить свою собственность!

— Нет! То есть.., сначала все было именно так, но потом… Итан, я почувствовала, осознала, поняла, что люблю тебя!

Он осуждающе посмотрел на нее и покачал головой:

— У каждого человека есть гордость. Элли, пока ты этого не понимаешь. Ты считаешь, что я использовал тебя той, первой, ночью, но это не так. Я любил и хотел тебя, и я бы остался, если бы ты достаточно ясно не высказала своего отношения ко мне, индейцу. Когда я вернулся сюда, я не обольщал себя надеждой, что между нами может что-то быть. И вдруг ты резко, на все сто восемьдесят градусов, меняешь ко мне свое отношение, и я растаял, поверил, что ты любишь меня, преодолела все условности и предубеждения, что.., ты видишь во мне человека, мужчину, и неважно, что я — индеец!

— Но все так и есть, Итан! — всхлипнула Элли.

— Нет, не так. Джекобс был прав. Ты ошиблась: тебе надо было выйти замуж за другого. Ты напрасно вышла за меня, Элли, это не спасло твою собственность. Но ты использовала меня, и это был более непорядочный поступок, чем тот, когда я дал тебе глоток виски.., той ночью. Я всегда был постоянен в своих намерениях и своем отношении к тебе, а ты — нет! — Он пошел и забрал из умывальной полотенца и бритву, бросив их в саквояж. — Хочешь узнать одну вещь? ,Ты связала свою жизнь с индейцем, твой муж — индеец! Ирония судьбы! Теперь ты готова сквозь землю провалиться от стыда.