С первого взгляда - Бишоп Шейла - Страница 24

– Уверена, ты должен сменить работу, – согласилась София.

– – А как ты? По-прежнему будешь рада дороге к отступлению?

– Ну, у меня все по-другому.

– Да, конечно, – быстро кивнул он, – я просто хотел убедиться.

Они забрались в фургон, и Майлз показал Софии картонную папку, набитую бумагами. Сверху лежала статья под названием «Бесплатная столовая для ученых» – грубая и злобная атака на Фонд Ленчерда.

– Но ты вряд ли сможешь это опубликовать! – София, пробежав глазами первую страницу, была шокирована и вместе с тем готова рассмеяться. – Я знаю, ты терпеть не можешь Ленчердов, но ведь они платят тебе… Если честно, Майлз, я бы не стала рисковать.

– Я был в отвратительном настроении, когда это писал.

София села на диванчик и продолжила читать. Ей было интересно, что он написал о Руфусе. Но когда она перевернула страницу, Майлз придвинулся ближе, и София почувствовала тяжесть его руки на своем бедре.

– София, дорогая, я не могу продолжать притворяться…

Она так резко отпрянула, что листы бумаги разлетелись по полу.

– Никогда больше так не делай! – Еще немного, и София влепила бы ему пощечину.

Майлз все понял. Сильно сконфуженный, он пробормотал:

– Прости. Этого не должно было случиться. Внезапный импульс… Ты такая красивая и… Не надо так смотреть, я ведь сказал, что сожалею! Теперь я буду держать себя в руках, обещаю!

Отлично. В ином случае я не смогу с тобой больше встречаться. Заниматься любовью – это вне обсуждения. Мы ведь договорились об этом в прошлый раз, когда ты приезжал домой.

– Не совсем так. Мы договорились, что останемся друзьями, пока у нас не будет возможности…

– Если ты намеренно создаешь эту возможность…

– Дорогая, у меня и в мыслях не было! Клянусь тебе!

– Не называй меня «дорогая»! Этого никогда не было в твоих письмах!

– Но мы сейчас не пишем писем.

Майлз поспешно отвернулся, встретив ее холодный, пристальный взгляд, и начал подбирать страницы с пола.

София наблюдала за ним. Гнев прошел, остались сожаление и угрызения совести.

– Было глупо с моей стороны приехать сюда, – тихо сказала она. – Вероятно, мне лучше уйти.

Это его ужасно расстроило. Он умолял ее остаться, позабыть последние несколько минут и доверять ему. Он будет так отчаянно одинок без ее дружбы и участия, которые значат для него гораздо больше, чем что-то еще в жизни. И у него будет разбито сердце, если он потеряет все то, чего ему так не хватает…

– Не думай, что я рассчитывал затащить тебя в постель. Это было бы недостойным поступком. Если бы я убедил тебя сделать то, что ты сама считаешь дурным, ты бы отвернулась от меня и возненавидела, а я бы этого не выдержал. Ты очень хорошая, София, и я вовсе не хочу, чтобы ты менялась. Пожалуйста, поверь мне!

– Я тебе верю. На самом деле, я вовсе не такая хорошая, но это сейчас не имеет значения. Ты не угостишь меня чаем?

Майлз поставил чайник и достал две чашки из маленького буфета. В пекарне в Ринге он купил пакет пончиков, и София нашла это странно трогательным – в пончиках было что-то наивное, простодушное, они никак не могли оказаться частью заранее спланированного обольщения.

Готовя чай, поглощая пончики и моя посуду, Майлз вновь обрел бодрость духа, и вскоре они опять болтали как ни в чем не бывало. И только в одиночестве, на пути домой, с его рукописью на заднем сиденье машины, София задумалась о том, что произошло.

Когда они встретились на барбекю у Гилды, она ни в чем не была уверена и всю последнюю неделю не могла принять решение. Теперь, после того как порыв Майлза не пробудил в ней ответной искры, все стало ясно. Прежнее притяжение исчезло. И это, конечно, к лучшему – ей не хотелось пережить состояние влюбленности в Майлза… Софии вдруг стало стыдно – она почувствовала себя обманщицей из-за того, что позволила Майлзу думать, будто держит его на расстоянии только потому, что «такая хорошая». К тому же его сегодняшний порыв был вполне понятен: он жил, как отшельник, в джунглях и вернулся в Англию по-прежнему одинокий и мучимый любовью…

«Какая же я эгоистка», – думала София, трясясь по сельской дороге в лучах вечернего солнца. Она никогда не забудет, какой опорой был ей Майлз, когда она находилась на грани нервного срыва. И по этой самой причине признательность и дружеская привязанность к нему со временем стали еще крепче. А он… он, угнетенный, изнуренный, сытый по горло работой, понял, что его любовь безответна. Настала ее очередь помочь ему. И пока самое полезное, что она могла сделать, – это напечатать его книгу и поддерживать его, когда он продолжит писать. София знала, что это означает несколько тайных визитов в фургон, но в данных обстоятельствах было бы нечестно возражать.

Глава 5

ЗАПУТАННЫЙ КЛУБОК

Зазвонил телефон. София, собиравшаяся надежно спрятать рукопись, которую уже начала печатать, поспешно сунула папку в шкаф в холле и взяла трубку.

– Это ты? – произнес хорошо знакомый голос. Она огляделась и прошептала, прикрыв трубку ладонью:

– Я просила тебя не звонить после пяти. Он в любую минуту будет дома.

– Путь до телефонной будки занял у меня больше времени, чем я думал.

– Ладно, тогда поспеши. Что ты хотел?

– Просто поболтать, – обиженно ответил голос. – Ты нервничаешь, моя бедная девочка, он опять огорчает тебя?

– Нет, не огорчает! – вспылила София. – Я хочу, чтобы ты больше не говорил так, это не честно.

– Ладно. Извини… Ты прочитала первую главу? Как думаешь, книга будет иметь успех?

– Думаю, она очень полезная и довольно увлекательная.

– Ты уверена? Я тут размышлял, не стоит ли свести все обычаи в таблицу…

София увидела, как к двери подходит Руфус, и ее охватила такая паника, что она не попрощавшись бросила трубку на рычаг и замерла, надеясь, что муж был слишком занят, открывая дверь, чтобы что-то заметить.

Ей повезло. Он только спросил:

– Кто это звонил?

– Дина, – солгала она.

– Понятно. Чай готов, дорогая?

– Конечно. Давай попьем в саду.

Она накрыла стол на маленькой террасе. Был один из тех редких июльских дней, когда приятно есть на открытом воздухе. Руфус и София лениво развалились в плетеных креслах, Фредерика резвилась на коврике у их ног, а трехлетний Пирс расхаживал вокруг, бурча что-то себе под нос, и собирал улиток в пластиковую корзинку. Руфус пил уже третью чашку.

– Хорошая возможность сделать еще несколько снимков Фреды.

– Не зови так нашу крошку, Руфус1

Он усмехнулся:

– Ладно, Фредерики Маргарет Софии! Пойду за фотоаппаратом.

И тут София вспомнила, что оставила рукопись Майлза в шкафу в холле. Но именно там Руфус хранил свой фотоаппарат! Она похолодела. Одного взгляда на почерк будет достаточно, чтобы… Но когда муж вернулся на террасу, он был совершенно безмятежен и говорил только о новом качестве цветных пленок. София вновь ожила.

Руфус был очень хорошим фотографом и прилагал все усилия, чтобы добиться правильной композиции, то подходя ближе, то отступая. Закончив с малышкой, он отправился на берег реки покормить серебристых фазанов. Пирс увязался за ним, желая поучаствовать в процессе.

София проскользнула в холл и заглянула в шкаф. Картонная папка с крепко завязанными шнурками была на месте и выглядела совершенно безобидно. София схватила ее, отнесла в спальню, положила на гардероб и лишь тогда облегченно вздохнула. Майлз прав – ее нервы в ужасном состоянии.

Следующие три недели она продолжала печатать рукопись Майлза, главы из которой он рассылал в издательства через Венди, поскольку София настояла на сокращении своих визитов в фургон – тайные приходы, уходы и ложь, которую она была вынуждена говорить Руфусу, все больше беспокоили ее. К тому же София уже не думала, что книга так хороша, как Майлз себе представлял: в теории происхождения ариев не было ничего революционного, рассуждения оказались путаными и скучными. При встречах Майлз всегда вел себя безупречно, и однажды София даже ужаснулась, поймав себя на желании, чтобы он сделал хоть какую-то попытку продвинуться вперед. И не потому, что ей хотелось заняться с ним любовью – ей нужен был предлог, чтобы выйти из игры.