Девица на выданье - Бишоп Шейла - Страница 27

– Садитесь, Харриет, будьте так добры, – твердо проговорил Верни.

Он не мог оставить ее сторожить Хенчмана, да и на самом деле непонятно, какую пользу это могло бы принести.

Верни повез их по западной дороге. Небо потемнело, словно налилось свинцом, и в этом металлическом свете трава и деревья казались мертвенно-бледными, их зелень стала болезненно-тусклой, как на болотах в тропических джунглях.

Когда верх коляски был опущен, Харриет на мгновение окинула взглядом этот странный мир. Что будет, если мистер Слингсби начнет расспрашивать сэра Ричарда насчет повреждений в гроте, гадала Харриет. А он непременно это сделает.

Верни эффектно подкатил к парадной двери, выяснилось, что ее светлость дома, но сэр Ричард уехал в Саутбери и его ожидают только к ужину. Харриет вздохнула с облегчением, хотя это и означало, что Верни придется остаться с гостями и изображать из себя радушного хозяина.

Следуя за лакеем в дом, Харриет вопросительно взглянула на Верни. Ей хотелось спросить, что будет с Хенчманом, сможет ли он выбраться. Верни скорчил гримасу, которая ей ничего не сказала.

Джулия была в маленькой гостиной (называемой так, чтобы отличать ее от белой гостиной и китайской гостиной) с Китти и Диком, и в этот дождливый день они занимались тем, что разбирали семейную коллекцию римских монет. Харриет увидела Джулию в первый раз с тех пор, как выслушала отвратительное повествование миссис Сэттл о том, что делала Джулия три года назад в Уидкомбе. Радости и горести тайной жизни – эти жестокие спутники страсти и печали – совершенно невозможно было даже мысленно соединить с элегантной леди Кейпел, живущей в надежном укрытии мужнего дома в обществе приемных детей. Что это меняет? Делает ли это ее менее виновной или более бесстыдной? Не замечая испытующего взгляда Харриет, Джулия сказала все, что подобает в подобных случаях, и стойко переносила всю утомительность визита мистера Слингсби.

Беседа была чрезвычайно неинтересной и касалась главным образом грозы, которая обрушилась на долину плотными струями дождя. Каждые несколько секунд небо вспыхивало молниями. Каждая вспышка безжалостно-ослепительного света сопровождалась раскатами грома.

Гости то и дело говорили, что впечатление просто поразительное, и что погода после грозы станет гораздо приятнее, и что фермерам нужен дождь.

– Но навряд ли в таком количестве, – насмешливо заметил Верни.

– После грозы мы, вероятно, почувствуем себя лучше, – промямлила мисс Никсон, – но в настоящее время мое самочувствие далеко от хорошего. Гром чересчур силен для моей конституции. Я знаю, Хелен, ты думаешь, что я – глупенькая.

– Ну, я не думаю, что вы глупенькая, мисс Никсон, – мягко вступила в разговор Джулия, заметив, что миссис Калтер намерена сказать нечто неприятное. – Не пересесть ли вам на другой стул, чтобы вы могли сидеть спиной к окну?

Под прикрытием этих разговоров и перемещений Верни удалось прошептать Харриет:

– Не тревожьтесь. Он надежно связан и не сможет бежать.

И прежде чем она успела ему ответить, всех ослепило белое пламя молнии. Затем последовал раскат грома, и сразу за тем – шум падения чего-то тяжелого.

Все тут же вскочили, и бедняжка мисс Никсон спрятала лицо в занавески, зажав уши руками.

– В нас ударило! – воскликнул Дик. – Как здорово! – И он побежал к двери, ведущей в холл.

– Стой здесь, глупыш! – Верни ухватил племянника за локоть, и они застыли, прислушиваясь к зловещей какофонии звуков, испускаемых разыгравшейся стихией..

– Что это было?

– Думаю, флюгер упал на центральный купол и разбил его. И стекла посыпались вниз, на главную лестницу.

Так и случилось. Когда Верни открыл дверь, они увидели битое стекло, рассыпавшееся по ступеням острыми, словно сосульки, осколками.

– Детская! – воскликнула Джулия. – Бедный Нед, он там, наверху, я должна немедленно пойти к нему! Прошу меня простить, мадам. Моему младшему приемному сыну всего восемь лет...

– Не обращайте на нас внимания, леди Кейпел. Гроза слабеет, и, если можно послать за нашим экипажем, мы отбудем, как только Матильда Никсон придет в себя. – Миссис Калтер натянула перчатки, презрительно посмотрев на свою страдающую подругу, которая уткнулась в свои нюхательные соли.

– Да, да, – присоединился к ней мистер Слингсби. – Мы не должны больше обременять вас, испытывать ваше гостеприимство.

Верни уже выскочил в холл. Он сказал, что им с Джулией лучше подняться в детскую по боковой лестнице. Появился дворецкий, вид у него был, как всегда, торжественный.

– Прошу меня простить, мистер Верни. Как, вы полагаете, сэр Ричард распорядился бы насчет этих картин?

– Каких картин, Сметхерст?

– Тех, что здесь, на стенах вдоль лестницы, сэр. Дождь льет через дыру в куполе, и они сильно отсырели. В частности, Ван Дейк, – сообщил Сметхерст, который полагал, что долг дворецкого – сообщать плохие новости в тоне беспристрастности и мрачного пессимизма.

– О господи, – сказал Верни, поднимая глаза. – Да, вы правы: картины намокли. Их нельзя оставлять здесь. Вы с лакеем возьмите лестницу и начинайте их снимать. Я присоединюсь к вам, как только провожу ее светлость к мастеру Неду. Вам понадобятся полотенца и... Харриет, не поможете ли вы с картинами? Нужно позаботиться о том, чтобы они не пострадали.

– Да, конечно, я займусь этим. – Харриет была рада чем-нибудь помочь.

Предстояло сделать так много, что ни у Харриет, ни у Верни не было времени подумать об узнике в гроте.

Глава 8

Сэр Ричард прибыл домой около шести. Он вымок, замерз и чувствовал себя отвратительно. Оглядевшись вокруг, он поинтересовался:

– Что, черт побери, здесь случилось?

– Разве вы не видите сами, мой дорогой друг? Явились кредиторы, требуют уплаты долга, – беспечно отвечал Верни.

В самом деле, фамильный холл Кейпелов выглядел в точности как сцена из «Карточных долгов». Мебель и картины собраны в углу (там, где их не смог бы залить дождь, если польет снова), протекающая крыша, голые стены с кое-где отставшими обоями, неровные пятна более ярких обоев там, откуда сняли картины, – все вместе создавало определенное впечатление: промотанное богатство и вытекающие отсюда последствия.

Ричард слишком устал, чтобы удивляться.

– Прекрати! – огрызнулся он.

– Очень хорошо. Раз никто не хочет оценить мои усилия по спасению собственности, я отведу Харриет обратно в пасторский дом. Вы ведь не возражаете против прогулки, не так ли? Дождь уже кончился.

И Верни предостерегающе сжал ее руку. Харриет знала, что они отправятся вовсе не в пасторский дом. И отвечала, что была бы совершенно счастлива прогуляться.

Ричард, разговаривающий со Сметхерстом, и не сделал попытки их остановить.

Когда они вышли, Харриет сказала:

– Я уверена, что ваш брат не хотел быть несправедливым. Когда он узнает от леди Кейпел и Сметхерста, как много вы сделали, чтобы спасти картины, он будет вам очень благодарен.

– Да, я знаю. Именно поэтому я и решил исчезнуть прежде, чем он во всем разберется. Но наше дело растянулось на целую вечность, и, честно сказать, я не знаю, что теперь делать с Хенчманом: будет странно, если я в такой час возьму экипаж. Я не могу притвориться, что отправился к кому-нибудь на обед, поскольку неподобающе одет, да еще и без грума.

Они торопливо прошли через широкий газон на западной стороне дома. Добравшись до места, где начинался спуск, они ожидали увидеть перед собой озеро – прекрасные и знакомые очертания в форме песочных часов. Но песочные часы исчезли. Ливень изменил очертания долины, смыл кусты и дорожки, затопил стволы деревьев. Беседка леди Аделы стояла в воде – настоящая Венеция, только гондолы не хватает, а «деревенский мостик» являл собой фантастическое зрелище – мост, который ведет в никуда: он был полностью окружен водой.

– Не может быть, чтобы это сделал дождь...

– Я полагаю, опять завалило Лаптонский ручей. Такое, как вы знаете, частенько случается после грозы.