Геноцид - Бишоф Дэвид - Страница 10

Маршалл в изнеможении повалился в кресло, судорожно хватая воздух легкими. Это катастрофа. Полный провал! Какая, к черту, поддержка генерала? Хорошо еще, если его не понизят в звании и не отправят на север Аляски, на зачистку не уничтоженных еще колоний чужих.

Из-под стола осторожно высунул голову генерал Барроус. Его китель был разорван в нескольких местах. Он обвел ошеломленным взглядом разбросанные по террасе останки рядового Пиннока, превратившие ее в подобие мясной лавки после бандитского погрома.

Наконец он окончательно пришел в себя и произнес:

— Я думаю, полковник, вам следует продолжить ваши эксперименты. Только, пожалуйста, не испытывайте больше свой препарат в моем присутствии.

Глава 4

Война — хорошее время для бизнеса.

Но еще лучше послевоенный период. Особенно если страна лежит в руинах, — примерно таких, как после нашествия чужих. Победив врага, человечество осталось в опустошенных, разрушенных городах. Однако в этом и была своего рода польза. Вспомним хотя бы Лондон, разрушенный практически до основания в результате бомбардировок нацистов во время Второй мировой войны. Конечно, бомбами было уничтожено много хороших зданий, но они же снесли и множество трущоб, которые давным-давно подлежали сносу. После войны на опустошенном месте вырос практически новый город, куда лучше, чем прежде.

Примерно то же произошло и в результате нашествия чужих. Возьмем, к примеру, Нью-Йорк. Он загнивал уже многие годы. Узкие улицы и скрипучие подземки Манхэттена постоянно грозили жителям разного рода бедствиями и авариями. Уничтожение чужих дало в итоге не только дымящиеся развалины, но и мощный потенциал для роста. Примерно то же возрождение из пепла ожидало и Лос-Анджелес. Он тоже лежит в руинах, но в нем уничтожены пока еще не все скопления чужих.

Правительство США, не имея реальных сил и средств, избрало единственно возможную для себя тактику в борьбе за послевоенное восстановление хозяйства. Оно сделало ставку на два принципа: свободное предпринимательство и снятие всех ограничений, ему препятствующих. Любому бизнесмену, любой компании, имеющей желание «помериться силами» с разрухой, предоставлялась полная свобода действий.

Человек по имени Дэниел Грант имел не только собственную фирму и желание поработать, у него были железные зубы и платиновые нервы по части бизнеса.

Теперь Манхэттен снова сверкает зеркальными стеклами своих небоскребов. Величественные набережные и мосты опоясали Ист-Ривер и Гудзон, туннели городской подземки выпрямлены и расширены. Город очищен от чужих, хотя отдельные хищные паразиты еще остались. Крысы, такие, как Дэниел Грант, выжили.

Хотя его роскошная квартира на крыше фешенебельного многоэтажного дома в Ист-Сайде находилась всего в нескольких кварталах от здания фирмы, прозванного людьми «Башней Гранта», Дэниел Грант ездил на работу только в одном из своих сверкающих лимузинов с турбодвигателем и роботом-водителем.

Он любил показать себя.

Умение пустить пыль в глаза помогает обрести рычаги для заключения сделок. Порой, когда на твоем банковском счете нули или даже цифрам предшествует знак минус, эта самая «пыль» — все, что остается в твоем распоряжении, чтобы выжить.

Вот почему Дэниел Грант всегда с шиком подкатывал к главному входу фирмы — этот спектакль рассчитан на местную прессу.

Стояло замечательное весеннее утро, и Грант открыл окно лимузина, чтобы лучше видеть здание своей фирмы. Боже, какой великолепный вид! Громада из сверкающего обсидиана взметнулась в голубое небо, как бы превращая в карликов все окружающие ее городские постройки. Разумеется, многие из этих построек все еще лежали в руинах, но это лишь подчеркивало могущество «Башни Гранта». Похожее на величественный монумент, это здание придавало Гранту восхитительное чувство хозяина, короля, герцога Нью-Йорка и окрестностей.

— Хорошо смотрится здание, а? — спросил он свою спутницу, уткнувшуюся в плюшевые подушки в темном углу салона.

Кэнди (или как ее там, Бэмби?) оторвалась от своего маленького зеркальца и ответила:

— Восхитительно, мистер Грант. — Она мельком взглянула на приближающуюся громаду башни и кивнула в ее сторону головой. — Напоминает мне вчерашнюю ночь! — С этими словами она вытянула свою длинную ногу и погладила ею лодыжку Гранта. Тот улыбнулся, упиваясь своим стойким мужским запахом в густом тумане женских духов и вообще женственности, которые источала его избранница — маленький букетик из всевозможных глупостей, крутых бедер и светлых кудряшек, которым он украсил вчера свою постель после длинной череды из бокалов шампанского, порций икры и вспышек репортерских фотокамер. Грант надеялся, что его похождения в ночном клубе снова попадут на страницы ежемесячника «Подзорная Труба». Пусть конкуренты думают, что у него достаточно денег, чтобы сорить ими. К счастью, теперь, как и раньше, пронырливые газетчики в погоне за светскими сплетнями могли сунуть свой нос в твое белье и твою постель, но только не в твою чековую книжку.

— Ты лучше всех, дорогая, — сказал он, когда лимузин, описав плавную кривую, мягко остановился у входа в «Башню Гранта».

— Ты не боишься забыть мой номер телефона, Дэнни?

Грант прижал руку к груди и ответил:

— Эти цифры отныне вырезаны на моем сердце, детка. — Он вытащил микрокредитную карточку, ввел предел пятьсот долларов в день и сунул ее в руку своей пассии. — Пойди купи себе что-нибудь, моя сладкая.275

— О, Дэнни, спасибо! — В порыве благодарности она прижалась к нему пухлыми губками и упругой грудью.

— Советую делать покупки в Бруклин Хайте, у Липшица или Гарфункела. Машина отвезет тебя сначала туда, а потом в твою норку, мой пупсик. — Он придал важность выражению лица. — Но учти, что машина понадобится мне в двенадцать тридцать для важной деловой встречи.

Вообще говоря, в распоряжении Гранта были и другие машины, но деловой человек должен выглядеть так, будто без машины он как без ног.

— Конечно, дорогой.

— Ты не забыла, что должна делать, если вдруг встретишь какие-нибудь следы чужих?

Она понимающе кивнула.

— Позвоню тебе сразу.

Ее голос звучал немного пискливо, а когда Грант открыл дверь лимузина, собираясь выйти, он успел заметить, что в лучах солнечного света она выглядит совсем не так привлекательно, как в полумраке, при свечах.

Вряд ли она встретит чужих, но вдруг такое все же случится, — как знать?

— Все правильно, моя дорогая. Эта ночь была великолепна. Мне хотелось, чтобы она никогда не кончилась. Но даже миллиардеры должны работать... возможно, даже еще старательнее, чем простые люди. — Он начал осторожно вылезать из машины, чтобы не помять брюки. — Чао, крошка!

Она чмокнула его на прощанье как раз в тот момент, когда защелкали камеры фоторепортеров. Дэниел подвинулся так, чтобы в кадр попали ее декольте и золотистые локоны (на зависть другим мужчинам и на ревность бывшей жене), после чего захлопнул дверь.

Робо-лимузин плавно тронулся с места и скрылся в направлении двух супермаркетов Гранта в Бруклин Хайте. К счастью, Кэнди (или Бэмби?) слишком глупа, чтобы понимать разницу между новыми и переработанными старыми товарами.

Дэниел Грант повернулся к репортерам, стараясь выглядеть раздраженным их назойливостью.

— Неужели нельзя оставить делового человека в покое? — проворчал он, поправляя золотую цепь на шее, чтобы она хорошо получилась на фотографиях. Дэниел был одет как всегда с иголочки. Его пальто из верблюжьей шерсти, накинутое поверх идеально скроенного костюма, каждым своим уголком, каждой строчкой дополняло линию волевой челюсти, решительный наклон бровей, стальной взгляд проницательных глаз. Даже слегка взъерошенные волосы не портили его строго выверенной фотогеничности.

Однако сегодня Дэниела Гранта ждал неприятный сюрприз. У входа толклись всего два репортера, чтобы запечатлеть его прибытие и задать несколько вопросов, причем это были явно третьесортные писаки.