Единороговый гамбит - Бишоф Дэвид - Страница 17

«Ага, вот на чем я этого Творца подловлю, — пообещал он себе. — Свободная воля — штука скользкая. Она хороша для высших существ типа меня, — думал Роулингс, — да Магов-Игромейстеров. Но разбазаривать ее на простых работяг или на всяких там гномов из алмазных копей? Бред».

Нет, Роулингс смотрел на планеты и цивилизации теми же глазами, какими японец глядит на кустарник. Как на сырье для бонсая. Пользуясь магией, как бинтами и растяжками, он собирался искривить тела целых культур, превращая людские сообщества в красивые и вычурные безделушки для музея его гениальности. Колин Роулингс придерживался мнения, что красота — это еще не все. Чтобы наслаждаться ею, он должен был различить в ее чертах собственное отражение.

Так что стоит ему добраться до Божедомского...

О да, тогда уж за красоту Полимира не беспокойтесь!

На радостях он заказал себе эклер. С шоколадно-банановым кремом. Жуя пирожное и прихлебывая чай, он изучал своих соседей. Все как на подбор — серые городские мыши. Одно-единственное исключение — модно одетый молодой мужчина за соседним столиком. Этот господин пил дорогой кофе, то и дело рассеянно вороша левой рукой остатки своей элитарной прически. Перед ним на столике уютно разлеглись веером блокноты и папки с аккуратными записями. Тут же стоял раскрытый компьютер класса «лэптоп». Молодой человек время от времени бросал взгляд на его экран, а иногда, скорбно покачивая головой, набирал на клавиатуре какие-то числа.

— Простите... — произнес Колин Роулингс. — Это и есть то, что называется «компьютер-лапа»? — И улыбнулся собственному каламбуру, переходя в режим самой обходительной из своих личностей.

Усталые глаза встретили взгляд Мага-Изгнанника.

— Ага. Компьютер, который можно поднять одной лапой. Совершенно верно.

— Простите. Я слишком долго был отлучен от западной цивилизации.

— А-а. Ну, собственно, да, это «Хьюлетт-Паккард». Лучшая модель. Продается в комплекте с фирменной сумкой, хотя я предпочитаю носить его в моем портфеле от «Гуччи». — Произнося названия фирм, молодой человек на глазах смягчался.

— Как наблюдательный, повидавший жизнь путешественник, — промолвил Роулингс, — я сразу распознал в вас человека со вкусом. Вне всякого сомнения, ваше жилище украшено подлинными творениями Рубленса и Луи Семнадцатого. Часы от Буре, пистолеты от Лепажа... Севр, севрюга, сервелат...

Молодой франт улыбнулся:

— Нет, но экземпляры аналогичной ценности у меня имеются. Я живу в прелестном пентхаусе, приобретенном с помощью особой системы рассрочки.

— Вне сомнения, вы делали расчеты на этой машине, — произнес Роулингс, поднося к губам чашку.

— А знаете, ваш акцент меня заинтриговал. В нем слышится что-то британское — с каким-то загадочным оттенком. Откуда вы родом?

— Я из маленького элитарного городка в Австралии. Он называется... — Роулингс покосился на плащ франта, наброшенный на стул. — Он называется Барберри.

[

«Барберри» — фирма, выпускающая мужскую одежду. Гардероб от «Барберри» — униформа преуспевающих дельцов и пр. — Примеч. пер.

]

— Должно быть, местечко в моем вкусе, — просиял франт. Ему было не больше тридцати лет, но стресс уже наложил свой отпечаток на его черты, избороздив лоб морщинами. Диагноз ясен: трудоголик. Любопытная разновидность подвида, который Роулингс знал по себе, — подвида властолюбов.

— У вас очень расстроенный вид. Я вовсе не хочу вам навязываться, и мне известно, что в Нью-Йорке фамильярность как-то не ко двору... но у меня бессонница, и я был бы рад с кем-нибудь поговорить.

— Да. У меня тоже. — Франт указал на блокноты, папки и компьютер. — Никак не получается, хоть убей. Наверное, придется взглянуть реальности в лицо и урезать серию.

— Простите?

— О нет, это вы меня простите. Видите ли, я — редактор

и издатель. У нас сейчас довольно трудный период, и я просто должен удержать фирму на плаву.

— Издатель? И в чем же проблема?

Молодой человек пожал плечами, как бы говоря сам себе: «Почему бы и не рассказать?»

— Дело в серии фэнтэзи. Она не идет.

— Простите?

— Спроса нет. Спроса на фэнтэзи. Никак не пойму почему. У нас целые стаи драконов и единорогов на обложках. Это зверье всегда шло нарасхват. А теперь даже наш гранд, Дж. Р-Р-Р Троллькиен, просто перестал окупаться. Наверное, придется в конце концов запустить серию этих самых новомодных порнотрагедий. В супермаркетах их хорошо берут.

Роулингс непонимающе поглядел на собеседника.

— Это новый жанр порнографии для женщин, где один из главных героев умирает какой-нибудь мучительной смертью, — пояснил тот. — Что в них такого, наши психологи до сих пор понять не могут, но с деньгами не поспоришь. Я как раз думаю над параллельной серией для подростков. Хочу назвать ее «Сид и Нэнси — Ромео и Джульетта восьмидесятых».

[

Имеется в виду Сид Вишез из группы «Секс-пистолз», убивший свою подругу Нэнси и мотивировавший это так: «Она была хиппи, я — панком. Мы не сошлись во взглядах на музыку». — Примеч. пер.

]

— Драконы и единороги на обложках?

— Это наша серия «Фанта-фэнтэзи». Видели бы вы ее два года назад! Но нас просто-таки растоптали. Говорят даже, будто эти, как их там, «Флот», гребут сейчас огромные деньги на своем цикле про «Клеопатру Помело». Ну, этот, где на каждой странице анекдот из «Плейбоя», — вздохнул издатель. — Из князи — в грязи. Куда только катится наша литература!

— Какая жалость, что у вас столько проблем, — проговорил Роулингс с чувством.

— Именно. В нашем бизнесе человек человеку волк, гиена и шакал. — Молодой человек наклонился и вынул из портфеля

фирмы «Гуччи» плюшевого медведя, до ужаса похожего на живого.

— Очень интересное животное... — сказал заинтригованный Роулингс. — Как вы его достали?

— А-а, вы имеете в виду Альфонса? Мой дядя, Сефтон Бриггс, импортирует их из какого-то захолустья. Сделал на них состояние! Это, можно сказать, мой кумир.

— Хм-м. Что-то в нем есть такое... эдакое, знакомое... Ну да не важно. Вернемся к теме нашей беседы. Скажите, а чем вы объясняете этот... э-э-э... кризис продажности фэнтэзи?

— Черт меня раздери, если я это знаю. Мало драконов, единорогов и принцесс на обложки суем? Микроэлементов в водопроводной воде не хватает? Наш бизнес — это сумасшедший бизнес. Знаете наверняка эту поговорку: мы, книготорговцы, соперничаем за потребителя с наркодельцами.

— Позвольте представиться: Колин Роулингс. — Маг-Изгнанник протянул издателю руку.

— Уильям Бриггс, — ответил тот.

— Мистер Бриггс, а как вы среагируете, если я скажу вам, что кризис ваших серий фэнтэзи происходит, скорее всего, из-за недостатка воображения? Что, если я скажу вам, что по стечению обстоятельств мне доподлинно известно: есть многое на свете, что неподвластно вашим мелкотравчатым мудрецам.

— Пардон?

Роулингс достал из кармана портсигар, вынул толстую самокрутку и раскурил ее.

— По-видимому, вы плохо знаете вашего классика — Шекспира. Говоря попросту, существа, сказки о которых вы издаете... впрочем, не стоит. Полагаю, вам это будет совершенно неинтересно. — С этими словами Маг ткнул пальцем в прейскуранты, разложенные перед Бриггсом. — Числа — вот что вам нужно. Ваша культура — культура выродившейся математики, прямолинейной логики, тугих сфинктеров.

[

Сфинктер — запирательная мышца (анатом.) — Примеч. пер.

]

Возможно, мистер Бриггс, мне следовало бы прислать вам так называемое произведение в жанре фэнтэзи, которое у вас все расставит по местам. Быль о небывальщине! Вот тогда-то на пальцах ваших бухгалтеров осядет целое море чернил!

— Быль о небывальщине?