Разорванное небо - Бирюков Александр Викторович - Страница 55

Массив Шар-Планина – Зворник. Второй вылет Сразу после посадки Казак отправился в душ, где уже плескались двое пилотов, а еще через несколько минут к ним присоединился и Корсар, садившийся последним. Настроение у всех было приподнятым – все говорили и смеялись громче обычного, обсуждая детали недавнего боя.

Шутка ли! Завалить всухую, за один вылет шесть современных истребителей – такой результат, конечно, не претендует на запись в Книге рекордов Гиннесса, но и заурядным его назвать тоже никак нельзя. Дед силился вспомнить нечто подобное, но не сумел. Да, конечно, над джунглями Вьетнама сбивали и по шесть, и по десять самолетов в день, но разными эскадрильями, в разных местах… Даже Хомяк, с довольным кряхтеньем потирающий мочалкой объемистый живот, и тот выказывал явные признаки довольства, и даже предложил как следует отметить его сегодня вечером.

Предложение всем понравилось, а Дед так высказался в том смысле, что и вечера-то ждать не надо. Это тоже было принято с энтузиазмом, но неожиданно прямо на выходе из раздевалки Корсара подхватил под локоть Ян Шелангер, и они отправились в «красный уголок».

Зайдя в комнату к Деду, где уже вовсю шли приготовления к празднеству, Корсар с ходу громко произнес:

– Отставить!

Взгляды собравшихся обратились к нему, а Казак так и застыл посреди комнаты со стулом в руках.

– Значит так, праздновать будем вечером, а сейчас нам предстоит кое-что доделать там, в Зворнике. Вот, смотрите!

Корсар выложил на стол несколько больших листов бумаги, похожих на скверные ксерокопии. Однако цветные пометки на них акцентировали внимание на главном, и Дед, глянув туда, даже воскликнул:

– Ага, вот я куда попал!

– Ничего не скажешь, чисто сработано, – согласился Хомяк, разглаживая снимок руками. – Как же это они сняли? Со спутника такого не сделаешь, да и откуда у них спутник… Впрочем, неважно. Так… Так… Ага, а я как раз промазал, вот черт! – воскликнул он, разглядывая скопление техники, куда посылал одну из управляемых ракет. Оказалось, его грозный снаряд достал всего-навсего бронетранспортер, а вовсе не тяжелый танк.

– В воздухе победа полная, – заключил Корсар, – а по наземным целям надо бы провести еще один вылет.

– «Чебурашку» больше поднимать не будем, мало ли что. Ориентироваться придется по этим снимкам и потом уже на месте – не думаю, чтобы они там сразу же устроили передислокацию. Десять минут на приведение себя в порядок, потом проверка готовности самолетов, и вылет через… Словом, как управимся. Подвеска – НУРСы и по паре Р-73. Повстречать американцев в воздухе здесь проще простого…

Вновь взлетая с короткой замаскированной полосы горной базы, Казак заметил, что уже привык к ней. Привык к этим залитым солнцем склонам, к этому прозрачному воздуху и боевым вылетам на послушной могучей боевой машине – он легонько пошевелил ручкой управления, и самолет плавно качнул в воздухе крыльями с подвешенными ракетными блоками. На дисплее мерцала уже знакомая с недавнего вылета схема местности.

Было видно, что до цели осталось около двадцати километров, иначе говоря, чуть меньше двух минут полета. Пора было переходить на снижение и приготовиться к атаке.

Казак включил автоматический прицел и услышал команду Корсара:

– Хомяк, со мной к площади, Дед с Казаком – монастырь и вокруг него.

«Ага, там около монастыря несколько бронированных целей, судя по тому снимку – танки. Сейчас мы им устроим утро священной войны, а заодно и день с вечером!» – Казак наконец вспомнил название вражеской бригады и, отбросив лишние мысли, уставился через прицел на увеличивающиеся темно-зеленые коробочки возле развалин обители Святого Саввы. Такие безобидные на вид коробочки…

Следом за идущим впереди справа Дедом Казак нажал на гашетку и увидел уносящиеся из-под крыльев своей машины дымные трассы ракет. В тот же миг истошно запищал индикатор радиолокационного облучения, и из самого центра каменного крошева, в которое превратились хозяйственные постройки монастыря, к «сухим» потянулись ярко-оранжевые трассы зенитных снарядов. Проносясь над развалинами. Казак в какое-то мгновение увидел внизу зенитную установку, яркие вспышки выстрелов которой напоминали огонь сварки, и, уже уходя вверх, бросил самолет в размашистую «бочку». Про такое исполнение фигуры – когда самолет не вращается, будто насаженный на невидимую ось, а описывает в небе чуть ли не спираль – инструкторы училища презрительно говорили:

«Это не бочка, а кадушка», – но сейчас оно помогало уйти от 23-миллиметровых снарядов «Шилки».

«Удастся ли? – мелькнула лихорадочная мысль, и тут же, ощутив легкое сотрясение самолета, Казак подумал: – Похоже, нет. Или это просто болтанка?» Сигнал звукового информатора с поэтичным названием «Трель синицы», а на самом деле больше напоминавший пищание динамика ручной видеоигры, подсказал, что это была не болтанка. Одновременно на экране загорелась желтая надпись: «Падение давления в гидросистеме 1» – и тут же сменилась красной: «Отказ гидросистемы 1». Казак прибавил обороты двигателя, продолжая вращение самолета, который стал заметно хуже слушаться пилота.

Краем глаза Казак, продолжая тянуть своего «сухого» вверх, увидел, как Дед заходит на вторую атаку, видимо чтобы подавить зенитку «Ничего-ничего, – беззвучно бормотал он, – на одной системе долетим». Но беда не приходит одна, и одновременно с новой красной надписью на дисплее в наушниках раздался короткий звук сирены и отстраненный голос: «Правый двигатель – падение оборотов… Правый двигатель – отказ». Казак резким движением перекрыл стоп-краном подачу топлива в отказавший двигатель и выровнял полет. За это короткое время он успел забраться достаточно высоко и теперь летел… Куда? Надо убираться домой!

– Корсар, я Казак. У меня отказ двигателя, повреждена гидросистема. Иду домой.

– Понял тебя, топай! – раздался ответ, и Казак начал осторожно разворачивать ставший вдруг тяжелым и неуклюжим самолет.

«Так, что еще? Методика полета на одном двигателе… И без одной гидросистемы… Что там в РЛЭ (рекомедации по летной эксплуатации) сказано? „Руль в ноль, управляй плавно, следи за температурой двигателя…“ Значит, температура… Ото! Не должна она так быстро расти… Черт, в чем дело?» Замигало сигнальное табло, появилась новая красная надпись.

«Стружка в масле… Откуда бы это? Левый движок, получается, тоже зацепило… Э-э, я те дам автоматическое отключение! Тяни, родимый, тяни, я понимаю, нехорошо тебе, температура высокая… Аспиринчику бы в керосин… Какая ерунда в голову лезет! Еще немного…» – но еще немного не получилось. Снова раздался короткий звук сирены, и все тот же хладнокровный голос произнес: «Левый двигатель – пожар». По дисплею пробежало несколько строк, сообщавших о сработавших системах пожаротушения сначала первой, потом второй очереди, а Казак тем временем закрыл второй стоп-кран.

Даже через шлем Казак услышал, как стих двигатель, из всех звуков остался только рвущийся снаружи шум воздушного потока. Теперь СУ-37 наклонно шел к земле, и Казак мог лишь немного удлинить его путь к ней, то давая самолету чуть разогнаться, то поддергивая его вверх. Сообщение о пожаре погасло – автоматика смогла сбить пламя, но, когда Казак попытался в нарушение всех инструкций вновь запустить двигатель, ничего из этого не вышло. В голове неслись мысли:

«Движков нет… Прыгать? Сколько времени я проболтаюсь в воздухе, куда меня унесет ветром? Белый купол очень просто засечь в небе, а в руки к зубастому не хочется! Значит, садиться, машина вроде бы слушается, только вот куда… Дурень, керосин сливай, сгоришь! Внизу. Внизу предгорья, а дальше что? Вот шоссе, прямой участок! Ну, с Богом… Вниз, вниз – вот и скорость у нас есть, это хорошо. Еще правее… Так… Высота… Сколько метров?!! Рано, рано… Теперь пора! Шасси выходят долго… Закрылки… Тормоз? Ручку на себя, выровнялись… Сейчас…»

Это на аэродромах истребители кажутся маленькими. На широких взлетно-посадочных полосах и рулежных дорожках, рядом с могучими транспортными самолетами они производят впечатление быстрых, хищных, ловких, но все же очень маленьких зверьков. Но когда истребитель оказывается там, где нет других самолетов, – он становится просто гигантом и ему катастрофически не хватает места…