Человек-саламандра - Бирюков Александр Викторович - Страница 40

Кантор вспомнил кое-что…

Поманив Лендера за собой, он вернулся к стойке и присел на деревянную пушку.

Лендер последовал его примеру.

– Алекс, – обратился он к бармену, – что порекомендуете из напитков?

От взгляда сыщика не ускользнуло, что бармен слегка встрепенулся, когда его назвали по имени, но удивления не выказал.

– Полегче? – задал он уточняющий вопрос.

– Я на службе, – улыбнулся Кантор.

– Тогда покрепче, – констатировал бармен и повернулся к бутылкам, как библиотекарь к корешкам книг, гадая, что предложить незнакомому читателю.

Вздохнул, решившись, и снял с полки бутылку, которую следовало бы припрятать при появлении полицейских. Это была крепкая наливка, не рекомендованная синдикатами для продажи в разлив и совсем запрещенная в портовых заведениях.

Взвесил бутылку в руке, поставил на стол три чашки и констатировал виновато:

– Двадцать частей в пересчете на топливо [12].

Плеснув понемногу в каждую чашку, он быстро поднял свою. Теперь, с чашкой в руке, его нельзя было осудить за торговлю этим напитком. Он употреблял его сам и угощал им, а не продавал в своем заведении.

Кантор не удержался от смешка.

Выпили молча.

Лендер крякнул с непривычки. Но от его внимания не ускользнуло, что бармен припрятал бутылку под стойку.

С тем и покинули бар… Кантор напоследок дал несколько указаний неприкаянному жандарму. Чтобы составил по форме документы и копию отослал в Лонг Степ.

– Что вы думаете об этом случае? – спросил сыщик, неспешно ведя машину обратно к городу.

– Саламандры нападают на людей, – пожал плечами Лендер. – Атака саламандр… Бред какой-то.

– Что у вас тут за достопримечательности? – поинтересовался неожиданно Кантор у флегматичного милиционера.

– У нас-то в Рэне ничего такого. Разве что ярмарка желудей началась, – ответил тот, соображая, чем бы из местной экзотики удивить столичного сыщика. – А вот здесь, в Нэнте, завтра с утра начинаются гонки паровозов.

– Рейлвей рейсинг, – встрепенулся Кантор, – знаменитые ежегодные Нэнтские гонки?

– Да, – сказал просиявший Орсон, – есть на что посмотреть.

– Ну, так не будем возвращаться в Рэн до завтра! – с каким-то преувеличенным энтузиазмом воскликнул Кантор. – Задержимся и посмотрим! Как, Орсон, вы с нами? Или отправитесь дилижансом?

– Как прикажете, сэр, – лукаво улыбнулся милиционер, – я же в вашем распоряжении. Согласно устному приказу.

– Но посмотреть гонки-то хочется, небось? – развеселился Кантор.

– Еще бы!

– Ну, значит, заночуем в гостинице жандармерии! Посмотрим гонки и там уж решим, что делать.

Лендер тупо смотрел на Кантора. Сыщик только что был целеустремленным и неудержимым, а теперь переменил мнение и решил задержаться на ночь и полдня для забавы. Как это понимать? Нет, этот человек решительно не переставал удивлять сочинителя.

Справедливо рассудив, что в этом доме всякая комната имеет более одного выхода, за исключением разве что гардеробной, в силу видимых причин, Лена без особого труда обнаружила вторую дверь, ведущую из волшебного зала с двойным бассейном и водопадом.

– Могла бы и догадаться, – сказала девушка себе, когда оказалось, что дверь скрывается в частично нарисованном, а частично задекорированном настоящей древесной корой отдельно стоящем дереве причудливых очертаний.

Потянув на себя по привычке за дверную ручку из прихотливо изогнутого сучка, Лена вновь запустила некий механизм, скрытый в стене, и дверь отошла от стены и откатилась в сторону.

За нею скрывался короткий коридор, с рядом дверок в нем, будто на корабле. Сходство с дверьми кают усиливалось маленькими овальными иллюминаторами в них.

– Прикольно, – оценила Лена, когда впустившая ее дверь закрылась за ней сама собой.

Заглянув в один из иллюминаторов, Лена увидела в сумраке помещения лежанки, поднимающиеся ступенями.

– Сауна! – догадалась она.

Пройдя коридор до конца, девушка раздвинула створки торцевой двери. Перед ней открылся зал с еще одним бассейном, на этот раз без затей – большая овальная чаша. Пол здесь оказался устлан пробковым покрытием. И вокруг большого бассейна тут и там стояли спортивные снаряды, непривычных форм и конструкций, но всё же узнаваемые. Разновеликие штанги с шарами вместо «блинов» и грифами, как прямыми, так и изломанными. Некоторые шары, как показал беглый осмотр, были монолитными и тяжелыми, а некоторые полыми, с пробками и чем-то шуршащим внутри. Через мгновение Лена выяснила, что там может шуршать, обнаружив весы с подвешенными на цепочках полусферическими чашами и деревянную бочку возле них. В бочке была горкой насыпана гладкая морская галька. То есть именно этими камушками при помощи весов наполняют полые штанги, для нужного веса.

– Всё же это какая-то турбаза, – вновь постановила Лена. – Санаторий, оздоровительный центр для спортсменов с отклонениями психики. А штанги такие чудные, чтобы они не поранились. И пол мягкий. И комната психологической разгрузки… Да. Так, скорее всего, и есть.

От этой мысли стало полегче.

Хотя какой-то исчерпывающей новизны восприятия в такой трактовке событий еще не проступило. Но сам по себе тезис заслуживал того, чтобы его взлелеять, дабы избежать появления у самой «отклонений психики».

Кроме штанг здесь были и мудреные тренажеры у стен, и гири с ременными ручками, и какие-то вроде как брусья и вроде как турники…

Но всё это отличалось непривычными пропорциями, вычурным ретродизайном и… тем, что все углы и поверхности были отделаны кожаными с набивкой накладками или деревом, чтобы максимально понизить травмоопасность.

Это отчасти подтверждало последнее рассуждение Лены.

«Но где же все эти спортсмены? С отклонениями которые? – рассуждала эрудированная девушка. – Может, у них, как в пионерлагере, пересменка?»

– Нет, ничего я не понимаю, товарищи! Хнык-хнык! – сказала она.

Примерно в то же время, как Лена осматривала спортзал, в «кенди-рум», которую она покинула недавно, вошел дворецкий Эрнест. Остановился и осмотрел помещение.

На его лице отразилось облегчение.

Девушки здесь не было. И значит, ему не грозило воспитывать юную леди и уж тем более скрывать факт неподобающего поведения от господина.

Он подошел к тому самому креслу, где она сидела.

Увидел открытую шкатулку с леденцами, взял один из них и с лету отправил в рот.

– Чмок!

Он закрыл шкатулку крышкой и поправил ее аккуратно.

И тут увидел следы босых ног. Даже не следы, а тени следов на участке пола между каменным ворохом у водопада. Там были пробковые плиты, которые просыхали медленно. Эрнест мгновенно понял, что это значит.

Девушка действительно была здесь. И не только была, что само по себе возмутительно, но даже купалась в бассейне, что выходило за всякие рамки понимания.

Но вместо строгого выражения его лицо вновь тронула непрошеная улыбка.

Он представил, как юное создание выходит из бассейна по камням, с каплями воды, блестящими на коже.

Понимание озарило его разум.

Так вот оно что! Да, да, да…

Эрнест по-отечески относился к господину Остину, не отдавая себе отчет в этом. И, опекая юношу, потерявшего в страшной катастрофе родителей, временами выпускал из виду, что этот мальчик в действительности – Остин Ортодокс Грейт Шедоу Зестер Марк Зула! И что этому роду – всякому его представителю – присуще предначертание судьбы. Восходящий к самому таинственному из соратников Урзуса Лангеншейдта – Грейт Шедоу, сделавшему учение друидов доступным простым людям, – род Ортодоксов всегда обладал некими тайными знаниями.

Озерная дева! Подруга и советчица великого мужа прошлого!