Ада Даллас - Уильямс Верт - Страница 10

И тогда он разрешил открыть в округе игорные заведения. Он согласился с существованием мафии, но лишь с одним четко выраженным условием: без права на монополию. Любой, у кого были деньги, мог финансировать существование игорного дома, мог его открыть, правда, по предварительной договоренности с организацией Сильвестра. Такая преданность свободному предпринимательству привела в неописуемый восторг граждан округа, которые с тех пор и превратили игорные заведения в основной источник своих доходов. А популярность Сильвестра и его людей так возросла, что они могли бы одержать победу и на никем не фальсифицированных выборах.

Но Сильвестр лишь расхохотался бы, если бы ему предложили предоставить даже такое, почти обеспеченное мероприятие, как выборы, на волю судьбы. Сильвестр никогда ничего не предоставлял судьбе. Сильвестр все делал наверняка.

Теперь, на шестом десятке лет, Сильвестр был высоким, широкоплечим мужчиной с шапкой седых волос и хорошо поставленным от природы голосом. Голос его мог воспроизвести любую эмоцию в зависимости от ситуации или, скорее, согласно тактике, ибо ситуацию всегда создавал сам Сильвестр. Один газетный редактор сравнил его с мильтоновским сатаной – "вечный мятежник, одаренный исключительными способностями, направленными на овладение полным господством".

Сильвестр никогда не раздумывал, никогда на размышлял, никогда не предполагал. В его голове был заключен сложный механизм, который безостановочно подсчитывал доходы, расходы, прибыли и коэффициенты. Сильвестр всегда был уверен.

И Аде, прежде чем договориться о чем-либо с Томми Далласом, предстояло завоевать расположение Сильвестра.

Однажды я встретился с ней в коридоре и, не удержавшись, спросил:

– Как дела с губернатором?

Она холодно взглянула на меня.

– Неплохо.

– Надеешься стать первой леди?

Ее серые глаза сверкнули.

– А что тут смешного? Если хочешь знать, он готов на мне жениться.

– При условии, что ему разрешит Сильвестр.

Ее лицо побелело от гнева, она стремительно повернулась на своих высоченных каблуках и убежала.

Удар попал в цель. Значит, Томми действительно хочет на ней жениться, но решение зависит от Сильвестра. Мне сразу стало не по себе. Я не хотел, чтобы она выходила замуж за Томми или за кого-нибудь еще. Я хотел... Я прогнал эту мысль.

Итак, решение оставалось за Сильвестром.

Я вспомнил тот оценивающий взгляд, которым он окинул ее в студии. Он знал, что произойдет между ней и Томми. Видел ли он в ней союзника или противника?

Наверняка и то и другое. Он в каждом видел и противника, и союзника. Люди были его противниками до тех пор, пока он плетью не заставлял их полностью подчиниться, а потом использовал в своих интересах. Если вообще их можно было использовать.

Теперь, оглядываясь назад, я догадываюсь, что он видел в Аде определенную статью дохода и, разумеется, был прав. Он, наверное, считал, что ее можно заставить повиноваться без особых усилий. И в этом была его единственная ошибка. Даже сейчас я не мог понять, как он допустил эту ошибку. Но это сейчас, а то было раньше. Тогда он решал, что делать с Адой. И наконец решение было принято.

Недели через две после нашей размолвки в коридоре Ада вошла ко мне в кабинет. Она улыбалась застенчивой, чуть ли не робкой улыбкой, и я более, чем всегда, почувствовал себя негодяем. Мне стало ужасно неловко, и я хотел было сказать ей, как сожалею о случившемся.

– Ада, я...

– Не нужно, – перебила она меня. – Забудь об этом. – На секунду улыбка ее стала еще шире. – Можешь оказать мне услугу, Стив?

– Конечно.

– Послушаешь одну запись?

Я словно с неба упал.

– Пожалуйста.

Она, должно быть, заметила мое разочарование.

– Это не простая запись, Стив. Мне удалось ее сделать, потому что у меня был с собой в сумке портативный магнитофон, которым я пользуюсь, когда беру интервью. Знаешь, о чем я говорю?

– Знаю.

Она установила катушку.

– Что там на ней? – спросил я.

– Слушай, – ответила она, включая магнитофон, и повернулась ко мне. – Молчи и слушай.

Катушки пришли в движение. Сначала послышалось жужжанье, потом какие-то неразборчивые звуки и, наконец, низкий и вкрадчивый голос:

– Спасибо, что вы пришли, мисс Мэлоун.

– Ну что вы! – Голос Ады с ленты звучал чуть механически.

– Садитесь, пожалуйста. – Мужской голос казался мне знакомым.

– Спасибо.

– Вы, наверное, догадываетесь, зачем я пригласил вас? – И тут я узнал Сильвестра Марина.

Я почувствовал, что он немного волнуется. В голосе Ады не было и следа смущения. Ее слова звучали холодно, весело и непокорно.

– На это может быть несколько причин, сенатор.

Я понял, что начинается дуэль.

– Верно, – усмехнулся Марин. – Я знал, что вы так ответите. И был бы весьма удивлен и разочарован, если бы ошибся.

– Благодарю вас.

Даже в записи отчетливо чувствовалось ледяное равнодушие Ады. Пока счет в ее пользу, подумал я.

Я смотрел, как вращались катушки, и тщетно старался представить себе, что происходило в кабинете Марина.

Но слышал только голоса:

– Так, с чего же мы начнем? – с почти насмешливой вежливостью спросил Сильвестр.

– Приглашение было от вас, сенатор, поэтому выбор за вами. – Воплощенная любезность, она держала его на расстоянии, не хотела помочь ему.

– Да, да, пожалуй. – Низкий голос его журчал. Если он и чувствовал себя обманутым в ожидании, то ничем этого не проявлял. – Итак, вы намерены выйти замуж за Томми Далласа. – Это было утверждение, не вопрос.

– Разве?

– Будем откровенны, мисс Мэлоун. Вы намерены выйти замуж за Томми Далласа.

И опять удивительно ровный, ничего не выражающий голос Ады:

– Что ж, пусть будет так. По-вашему, я намерена выйти замуж за Томми Далласа.

Молодец!

Но вкрадчивый бас не выразил ни гнева, ни возмущения, ничего.

– Вы хотите выйти замуж за Томми. Хотите быть женой губернатора. Хотите, я полагаю, играть видную роль в делах штата. Что же, намерения весьма похвальные.

– Рада слышать ваше одобрение, сенатор. Значит, по-вашему, мои намерения являются похвальными?

– Я не сказал, что одобряю их. – Пауза. – Правда, я не сказал также, что не одобряю.

– Вот как?

– Да, так. Сначала я должен побеседовать с вами, чтобы убедиться, способны ли мы понимать друг друга.

– А если да?

Голос Ады теперь звучал чуть более дружески, но ровно настолько, насколько ей хотелось. Она вполне владела собой.

– Если да... – Еще одна пауза, на этот раз более ощутимая. – Если да, то могут открыться исключительно интересные возможности. Возможности, по-моему, представляющие значительно большие перспективы, чем вы думаете.

Эти слова должны были пронять ее. Видит бог, они должны были пронять ее. Самое трудное – сохранить позу тогда, когда счет в игре в твою пользу. Но Ада по-прежнему держала себя в руках.

– Меня всегда привлекали интересные возможности. Не будете ли вы так добры прояснить некоторые детали?

– С удовольствием. – В его голосе явно звучало удовлетворение. Он шел к намеченной цели. – Полагаю, что до сих пор ваши мечты не шли дальше роли только супруги. Так? Я хочу сказать, что пока вы ограничивались только ролью жены губернатора, вы не размышляли о влиянии и силе, поддерживающих трон. Не так ли?

– Предположим.

– Думаю, что так. Прежде всего силы, поддерживающей трон, не существует. – Снова в голосе зазвучала ирония. – Я лично, так сказать, возглавляю мою команду, и в штате это известно всем. Никто из членов команды об этом никогда не забывает. Это первый, последний и непреложный факт. Ясно?

– Ваши слова мне ясны, – ответил голос Ады, и я в душе зааплодировал ей.

И вдруг Сильвестр Марин сказал:

– Я могу предложить вам нечто гораздо большее, чем вы думаете. Как, например, насчет того, чтобы в один прекрасный день самой включиться в политику? Непосредственно в качестве кандидата или, например, занять определенную должность?