Эон - Бир Грег - Страница 30

– Однако чувствую себя не столь хорошо.

– Как дела у Патриции Васкес?

– Так, как и следовало ожидать. Меня вызвали сюда прежде, чем я смог как следует понаблюдать за ее работой, и до того, как она пришла к каким-то результатам.

– Мне кажется, – заметила Хоффман, – что вы в ней не уверены.

– Да, – сказал Лэньер. – Не потому, что сомневаюсь в ее способностях или в том, что она лучший специалист в своей области. Какова бы она ни была, Васкес молода. Библиотека повергла ее почти что в шок.

Кронберри положила на стол правую руку, слегка отклонившись назад.

– Это был шок для всех нас.

Хоффман передала ему листок бумаги.

– Мы изучили привезенные вами материалы и уже подготовили доклад президенту.

– Прежде чем Васкес скажет хоть что-то?

– Я сомневаюсь, что она скажет нам то, что мы хотели бы услышать. Можете называть это инстинктом, но я думаю, нас ждут большие неприятности. – Взгляд Хоффман сосредоточился на стене за спиной Лэньера. – Мы проверили часть информации из библиотеки.

Лэньер пристально изучал лица присутствующих. Все они были угрюмы; это было заметно даже несмотря на то, что люди пытались скрыть свои эмоции.

– И?

– Есть расхождения.

– Слава Богу.

Хоффман жестом остановила его.

– Расхождения не слишком велики. По общему мнению, судя по информации, полученной из библиотеки, и тому, что было обнаружено до сих пор, возможность войны вполне вероятна. Мы проверили исторические сведения, касающиеся Генерального секретаря ЦК КПСС Васильева. Он преобразовал Совет Обороны именно так, как сообщает библиотека. Русские развертывают СС-45 на авианосцах класса «Киев», крейсерах класса «Киров» и, конечно, суперсубмаринах «Тайфун» и «Дельта IV», соревнуясь с нашей программой «Морской дракон». Они действительно знают, как нарушить работу наших мультиспектральных лазерных систем связи. Это является нарушением Соглашения 1996 года об ограничении вооружений, что, впрочем, несущественно, поскольку никакого ограничения вооружений на самом деле никогда не было.

Лэньер кивнул.

– Нам пришлось постараться, чтобы получить информацию о мультиспектральных системах у Объединенного космического командования, – сообщила Кронберри. – Это одна из причин, по которой на совещании отсутствуют представители Министерства обороны и Объединенного Комитета начальников штабов.

– Это не самое худшее, – заметила Хоффман. – Конгресс начинает задавать вопросы по поводу нашего бюджета. Мы вполне укладывались в рамки ассигнований, так что это не имеет смысла, если не принимать в расчет попытки дискредитировать библиотеку, Камень и всех нас. Президент убежден – с помощью нескольких членов его кабинета, – что Камень либо обман, либо нечто, не имеющее особого значения.

Лэньер крепко, до боли в скулах, стиснул зубы.

– Почему?

– Подозреваю, президент не в состоянии осознать, что мы обнаружили на Камне. Это либерал со Среднего Запада, весьма слабо разбирающийся в науке и технике. Администратор, лишенный всякого воображения. Он всегда был далек от космических материй; они всегда лежали вне пределов его понимания.

Кронберри достала из чемоданчика копию письма на бланке Белого дома и передала ее Лэньеру. По существу, там говорилось, что президент рассматривает возможность изучения результатов исследований, проводимых на Камне.

– Это было написано после того, как мы начали передавать в Белый дом данные, полученные с зонда в поясе астероидов, и после подтверждения информации, из библиотеки.

– Мы хотели в конце недели отвезти на Камень вице-президента, но он отклонил приглашение, – сообщила Хоффман.

– Что предпринимают русские в отношении Камня? – спросил Лэньер.

– Они тайно два года назад отправили в пояс астероидов свой собственный зонд. Зонд подтвердил информацию, примерно, в то же время, что и наш. Они знают, что действительно существует очень большой астероид, в точности совпадающий по форме с Камнем.

– Юнона?

– Да. Совпадение полное.

Лэньер до сих пор не слышал о подтверждении, полученном со второго зонда.

– Значит, Юнона и Камень – в самом деле, одно и то же?

Хоффман передала по кругу пачку фотографий, полученных с зонда. На одной из них была Юнона, картофелеобразный кусок первобытного планетарного вещества, покрытый кратерами и рытвинами. Камень был идентичен ей, но пересечен каналами и испещрен углублениями скважин.

– Боже мой, – прошептал Лэньер.

– Не думаю, что это дело рук Бога, – заметила Хоффман. – Скорее, вашего Конрада Корженовского.

– Так или иначе, – сказал Хейг, – русские намерены отозвать свою команду в течение трех недель, а может быть, и раньше. Им не нравится, что они не имеют полного доступа, хотя китайцев мы не пускаем всюду вплоть до седьмой камеры. Такова официальная причина, честно говоря, вполне подходящая. Но это не объясняет всего.

– Они согласились с нами год назад, когда мы определяли сферы деятельности команд, – нахмурился Лэньер.

– Да, но, видимо, имеется утечка информации, – сказал Хейг.

– О, Господи.

«Кто?»

– И, – продолжал Хейг, – сейчас они заявляют, что мы ввели их в заблуждение относительно содержимого библиотек.

– Как оно и было, – слегка улыбнулась Хоффман.

– Может научная группа обойтись без русских? – спросила Кронберри.

– Да. Они, в основном, работают над вопросом энергоснабжения плазменной трубки. Мы можем обойтись без них, однако многие важные исследования замедлятся, возможно, даже остановятся. Как насчет Пекина?

Кронберри перелистала папку с личными делами. Хейг протянул руку и взял одно из них.

– Карен Фарли – китайская гражданка. Она занимается теоретической физикой, правильно?

– Да. Она приносит пользу во всех областях.

«Ради Бога, только не Фарли… не Ву и Цзян…»

– Она и ее коллеги должны быть отозваны, если русские уйдут.

– Какая между ними связь? – спросил Лэньер.

– Если русские чувствуют, – сказала Хоффман, – что их вводят в заблуждение и держат в стороне от важных проблем, у китайцев есть такие же основания для недовольства. Их присутствие более полезно для нас, чем для них.

– Никогда не поверю, что кто-то добровольно уйти с Камня. Я бы не ушел.

– И они не уйдут, – подхватила Хоффман. – У нас есть доказательства, что и русские, и китайцы имеют тайных агентов в службе безопасности, может быть, даже в научной группе. Кроме того, они повели себя энергичнее на орбите и на Луне. Не говоря уже о повышенной активности в Тюратаме и на стартовом комплексе в Индийском океане.

– Вторжение с Земли и Луны?

Хоффман покачала головой.

– Послушайте, все это мелочь по сравнению с главным вопросом. Удалось ли Васкес получить хоть какие-то результаты? Что она может сказать по поводу параллельных миров, альтернативных историй?

– У нее не было времени, чтобы сделать многое, – спокойно ответил Лэньер. – Через несколько недель мы узнаем.

– Я понимаю точку зрения президента. Я тоже считаю, что в это очень трудно поверить, – сказала Кронберри. – По вашему мнению, Камень явился из нашего будущего?

– Нет, – отозвался Лэньер. – Камень пришел из другой Вселенной, не совпадающей в точности с нашей. Это можно утверждать определенно. Есть одна очевидная разница.

– В прошлом Камня не было Камня, – подсказал Хейг.

– Именно.

– И мы никак не можем узнать, в какой степени Камень повлияет на ход нашей истории.

– Он многое меняет, – заметила Хоффман. – Я бы сказала, меняет к худшему. – Она взяла блок памяти, надписанный «Изменения физиологии растений в условиях плазменной трубки». – Вы сделали эту копию сами? – Она передала блок Кронберри, затем Хейгу.

Лэньер кивнул.

– Запись сделана с-кодом, – сказал он. – Здесь обобщение лучших источников, в основном, из библиотеки третьей камеры. Васкес собирается туда через несколько дней.

– Что здесь обобщено? – спросил Хейг, взвешивая блок в руке.

– Первые две недели войны.