Наковальня звезд - Бир Грег - Страница 57

Его отец наверняка решил бы, что вид глубокого космоса — самая прекрасная и впечатляющая вещь, какую только можно пожелать. Мартин не видел ничего, кроме рассыпанных брызгов света, утомительно действующих на глаза.

Он боролся с остатками боли много десятидневок, но горе мучало его, как плохо заживающая рана. Со временем боль уйдёт, и Тереза действительно умрёт для него… И Вильям…

Мартин тихо застонал. Он так много должен Вильяму, но ничего не может дать ему эмоционально, ни сейчас, ни когда-либо ещё.

Кроме горя, ранящего его своими острыми краями, ничего не имело значения для Мартина. Унылое небытие поселилось в его душе — чёрное, как тьма между звёздами. Комфортная пустота влекла к себе возможностью полностью отдаться ей, раствориться в ней.

Он думал о том, что обрадовался бы смерти, если бы она была концом и ничем больше.

То, чему он мог помолиться, оставалось слабым лучом надежды в его сознании. Это было нечто наблюдающее, оценивающее, сочувствующее и таинственное. Эта мудрость, сохранившаяся среди борющихся цивилизаций, обладала направляющей силой и давала шанс.

Это Нечто убаюкивало и пестовало его умершую любовь на своей груди, оно знало о его измене, но позволяло успокоение.

Он думал о мощном оргазме с Паолой, гораздо более сильном, чем те, что он испытал с Терезой.

Разочарование и звезды. Отличное сочетание, — подумал он.

Он призвал боли вернуться, позволил депрессии охватить его. Сердце замедлило свой ритм, веки закрылись, обволакивающее покрывало отчаяния накрыло его. Оно было более явным, чем память, ответственность или повседневная тоска жизни на корабле.

Никакого вмешательства.

Никакой заботы.

В любом случае эффект был успокаивающим. Он давал возможность отключиться от сложности мира, избавиться от борьбы и помешательства ума.

В середине спортивных состязаний, в период отчаяния Мартина, Роза Секвойа исчезла.

Кимберли Кварц и Жанетта Нападающий Дракон нашли её обнажённой и полумёртвой от жажды через пять дней. Они принесли её в учебную комнату. Ариэль встала на колени и, оттянув голову Розы назад, пыталась влить в рот Розы воду. Взгляд блуждающих глаз Розы витал где-то в пространстве между людьми.

— Какого чёрта ты это сделала?! — заорала на неё Ариэль.

Роза улыбнулась. Струйка воды текла из её рта, потрескавшиеся губы кровоточили. Её лицо было запачкано засохшей кровью, нижняя губа искусана.

— Оно снова приходило ко мне, — пробормотала она. — Я стала опасной. Я могла нанести вред кому-нибудь.

Ганс, взбешённый, ворвался в учебную комнату и, отодвинув Ариэль, встал перед Розой.

— Поднимайся, дьявол тебя побери, — зашипел он.

Роза послушно встала, пошатываясь, от неё исходил кисловатый запах, на груди виднелись капли засохшей крови.

— Ты что спятила? — закричал Ганс.

Она покачала головой, застенчивая улыбка обнажила раны на губе. Они все ещё кровоточили.

Ганс схватил Розу за руку и обвёл глазами комнату в поисках того, к кому можно обратиться. Ариэль вышла вперёд и Ганс протянул ей, словно собачий поводок, безвольную руку Розы.

— Накорми и вымой её. Затем запри в её каюте. Жанетта, а ты будешь охранять дверь, чтобы она не могла выйти.

— Я должна рассказывать истории сегодня, — кротким голосом сказала Роза. — Поэтому я и вернулась.

— Ты ни с кем не будешь говорить, — отрезал Ганс. Заложив руки за спину, он, не оглядываясь, удалился.

Мартин последовал за ним. Его уныние сменилось гневом.

— Она больна, — сказал он Гансу. — Она не может отвечать за свои поступки.

— Я тоже болен, — отпарировал он. — Мы все больны. Но она, к тому же, сумасшедшая. А как насчёт тебя? — накинулся он на Мартина. — Да ты раскис, как последняя мокрица. Гарпал не лучше. Что, чёрт побери, происходит?

— Мы упали в глубокую яму, — ответил Мартин.

— Так давайте выбираться из неё — вместе, с божьей помощью!

— Бога нет. Я надеюсь, что нет. Никто нас не слышит.

Ганс посмотрел на него с сожалением.

— Роза с тобой вряд ли согласится, — сухо произнёс он. — Бьюсь об заклад, в её комбинзоне лежит деловая визитка Господа Бога, где бы сейчас этот комбинзон ни находился. — Ганс энергично тряхнул головой. — Из всех женщин на корабле, только она сбрасывает одежду в припадке. — Остановившись в нескольких метрах ниже по коридору, Ганс втянул голову в плечи, словно опасаясь, что Мартин бросится в него чем-нибудь.

Мартин не двигался, связанный густой пеленой меланхолии. Чувство гнева почти улетучилось.

Ганс повернулся.

— Ты сказал, что мы в глубокой яме, — хмуро напомнил он. — То есть, ты хочешь сказать, что мы уже проиграли, не так ли? Проклятье, я не позволю нам проиграть! — Самодовольно взглянув на Мартина, он резво полетел по коридору, что-то насвистывая.

Мартин поёжился, как от холода. Он вернулся в учебную комнату. Роза беседовала с теми, кто остался. Ариэль принесла ей комбинзон, плохо подходящей по размеру. Роза выглядела смешно, но её это мало волновало.

— Извините меня за такое состояние, — обратилась она к окружающим. — Я не могла даже думать. Я не была человеком. Меня будто бы присоединили к большому генератору. Моего тела как бы уже и не существовало. — Она посмотрела на Мартина и раздвинула свои большие руки, словно готовясь взлететь. — Перед тем, как это началось, я чувствовала себя ужасно… Но сейчас это уже не имеет значения. — Внезапно глаза Розы озарились светом, казалось, она вот-вот потеряет сознание. — Я действительно устала, — прошептала она и опустила подбородок на грудь. — Жанетта, пожалуйста, отведи меня в мою каюту. Ганс прав. Не отпускай меня и не позволяй никому входить кроме тебя и Ариэль. — Она подняла руку и указала на троих, включая Мартина. — Вы — мои друзья, — сказала она.

— Очень слабый сигнал, — заметил Хаким. Он в учебной комнате отчитывался перед Гансом, Гарпалом и Мартином. — С нашими пультами дистанционного управления мы смогли бы собрать информацию на несколько месяцев раньше… Это можно было сделать и тогда, когда мы находились на орбите Полыни… Но тогда наше внимание не было сфокусировано в этом направлении.

— Хорошо, мы все поняли. — нетерпеливо прервал его Ганс. — Итак, это корабль, и он близок к нам. Кстати, на каком он расстоянии?

— Четыреста миллиардов километров. Если мы не изменим курс, мы пройдём мимо него на расстоянии ста миллиардов километров. Его курс совпадает с нашим, но скорость значительно ниже. Он идёт без ускорения.

— То, что мы натолкнулись на него, кажется таким же странным, как если бы мы нашли иголку в стоге сена, — сказал Ганс. — Почему их курс близок к нашему?

У Хакима не было ответа.

— Возможно, это наиболее оптимальный путь между двумя звёздами, — предположил Гарпал. — Плюс — минус несколько сотен миллиардов километров…

— Чушь, — презрительно поморщился Ганс. — Возможны тысячи вариантов. И самый оптимальный — с точки зрения наименьшей затраты энергии — не наш, а между плоскостями эклиптик планет. Какова разница в скорости?

Хаким высветил цифры на диаграмме: различие между их скоростями составляло одну четвёртую скорости света, то есть около семидесяти пяти тысяч километров в секунду.

— Даже если бы мы смогли изменить курс, мы не стали бы терять скорость ради встречи… Необходимо, чтобы мы миновали его ночью. Ты уверен, что это корабль?

— Размеры соответствуют. Длина меньше километра. Было бы всё-таки неплохо разгадать эту загадку звёзд.

Ганс пробурчал что-то под нос и подпёр подбородок руками:

— Почему они всё же послали сигнал? Почему не скрылись? Почему не продолжают выполнять свою работу, какой бы эта работа ни была…

Никто не мог ответить.

— Можем ли мы расшифровать сигнал?

— Это не язык, который мы могли бы понять. Это серия чисел, возможно координат.

— Ты думаешь, что это сообщение спасателям о местонахождении космического корабля, потерпевшего бедствие?