Наковальня звезд - Бир Грег - Страница 24

Теодор относился к числу тех одарённых детей, от которых ожидают очень многого. Он был необыкновенно смел в своих догадках, без колебаний игнорируя все вопросы морали, если они вставали на пути его исследований. Прибегнув к помощи момерафа, Теодор создал целую науку — математический анализ тактического ведения войны. Его схемы предусматривали разнообразные непредвиденные обстоятельства. Основные приёмы ведения войны в сознании Теодора превращались в грандиозный танец, полностью абстрагированный от реальной жизни.

По теории Теодора картина, представшая перед их глазами была не что иное, как маскировка. Теодор окрестил её «мёртвой зоной», создание которой было тонким искусством высокоразвитых цивилизаций. «Мёртвая зона» означала имитацию полного отсутствия радиации в атмосфере. Преимущество над противником Теодор оценивал чисто математически — в зависимости от качественных и количественных показателей «мёртвой зоны». Причём наипервейшей важностью, по мнению Теодора, обладало то, насколько незаметнен был сам факт наличия оружия, а затем уже — насколько беззвучно и замаскировано оно срабатывало.

Теодор изучал руководства ведения подводной войны на Земле. Но космос был более опасен, чем глубоководный океан, потому что он безбрежен, проницаем для любой информации и удобен для переправки любого оружия. Существовало ещё одно огромное преимущество космоса над океаном — беспредельность трёхмерного пространства. Путешествующие в космосе были ограничены только собственными возможностями, собственными орбитами — даже огромная незамаскированная вооружённая станция, находящаяся на большом расстоянии, казалась песчинкой на общем фоне.

В межзвёздном пространстве не существовало понятия погоды, как таковой, она редко изменялась за период конфронтации. Межпланетное пространство, в свою очередь, несомненно зависело от причудливости звёздной атмосферы и потоков звёздных частиц, но нападающие цивилизации редко бывали обеспокоены всем этим.

Межпланетные пространства были особенно проблематичными в охране. В случае, когда нападение могло произойти с любой стороны лучшей защитой являлась хитрость, причём, наиболее изощрённой была полная маскировка, не привлекающая внимания атакующего.

В материалах архива библиотеки ясно говорилось, что только такие примитивные цивилизации, как Земля, так явно заявляли о своём существовании.

При отсутствии или некачественной маскировке картина космической войны сразу же становилась ясной и зависела от первоначальных условий, от разницы в уровне технического развития. В таком случае нападающие оказывались в более выгодном положении. При этом, наоборот, даже важно было произвести как можно шума, чтобы запугать и деморализовать противника, заставить его как можно больше затратить энергии впустую. Хотя говорить о психологическом воздействии в случае, когда противник неизвестен, казалось, по крайней мере, неуместным, так как была неизвестной и психология противника была, а если сталкивались с роботами, то фактически и несуществующей. Иногда оказывалось проблематичным даже просто объяснить ответные действия.

И всё же, наиболее эффективным методом, можно сказать виртуозным, Теодор считал имитацию нападающими более отсталого уровня развития, чем это было на самом деле. Одна часть атакующих занималась хитросплетением, в то время, как другая тихонько разворачивала свои силы. Если обороняющиеся попадались на подобную приманку, то их защита была дезориентирована — почти полностью, а случалось, что и просто полностью, — и ошибочно брошена на второстепенные силы противника.

Все это звучало убедительно, но не блестяще, так как всё это было не более, чем отражением того, чему их учили момы. Где гений Теодора Рассвета сиял в полной мере, так это в анализе возможных действий противника в конкретно предполагаемых условиях конфронтации. Теодор несомненно имел талант в понимании чужой психологии и проявлении её в звёздных войнах.

Он классифицировал противника по четырём категориям, дав им названия: низший, равный, высший и неизвестный. Неизвестный мог превратиться в представителя любой из предыдущих категорий. К примеру, противник, показавшийся поначалу слабым, мог оказаться просто прибегнувшим к хитрости, к высококлассному обману.

Слабого противника было достаточно просто обнаружить, одолеть его не составляло большого труда. Но маловероятно было, что убийцы, с которыми имели дело Благодетели, относились именно к этой категории. Поэтому Теодор, приведя несколько простых примеров, предостерегающих от опасности, перешёл к равным и высшим.

Равные были наиболее трудными для планирования, хотя бы потому, что в этом случае действительно в ход шла война планов. Перебирая записки Теодора, Мартин мучительно выбирал подходящий сценарий: случай, когда дело имеешь не с численно равными силами, но с противником равного технического уровня, равного уровнем интеллекта. Дело не в совпадении степеней желания или страха, а в сопоставимости вооружения, в том, какими разрушающими способностями каждый из них обладает. Так, торпеда уступала подводной лодке в размере и сложности устройства, но если их предназначением было разрушать, то потенциальные возможности приравнивались.

И результат тут зависел даже не от сложности схем тактики и стратегии. Простая, но с умом выполненная, схема могла произвести тот же эффект, что и более комплексная, многоуровневая: предотвратить нападение числом превышающего противника или же, напротив, напав, уничтожить его.

Конечно, более сильный противник считался не лучшим вариантом (хотя выбора у них не было: они должны были выступить против любой силы, и при случае, если это будет необходимо, уподобиться даже мотыльку, тупо бьющемуся в стекло окна). Скорее всего, он окажется хитрым, маскирующимся, отвлекающим удар. Он мог оказаться даже и не противником, а сверхестественной силой с потенциалом, близким к возможностям Бога. В таком случае он отбросит в сторону любое тщательное планирование, и их атака обернётся не более, чем детской забавой для него.

Момы настаивали, и Теодор соглашался с ними, что можно противостоять и более сильному противнику — это не было глупостью. Вспомним убийц Капитана Кука.

Тактика общения с более сильным противником включала в себя больше хитрости, носила более затяжной, изнуряющий характер. Приходило в голову сравнение с блохой, ползающей в одеждах человека и разносящей заразу. Производители и манипуляторы и действовали, как бациллы.

Но снова и снова записки Теодора напоминали Мартину, что любые параллели в данном случае неуместны — даже сравнение с убийцами Кука ошибочно.

Ведь сильный противник может скрыть любое оружие.

Мартин закрыл глаза и попытался возродить хоть какую-нибудь надежду, унять противоречивые чувства. Не было всей нужной информации. И он — Мартин — не был готов…

«Спутник Зари» использовал каждую возможность, чтобы сберечь для сражения как можно больший запас горючего.

Мартин лично руководил второй тренировкой в открытом космосе, и на этот раз он почувствовал — да, они были готовы. Сам Мартин на этот период превратился в соперника, прообраз которого когда-то создал Теодор.

Мартин остался внутри «Спутника Зари» и вместе с Гарпалом Опережающим Время и Стефанией Перо Крыла имитировал действия противника.

А вокруг «Спутника Зари» кружились в кораблях-челноках сорок детей, готовящихся войти в условную систему, конфигурацией очень напоминающую Полынь.

Пять неизвестных масс вокруг жёлтой звезды, по плану Мартина, были замаскированными станциями, предназначенными для защиты, система была обитаемой — её обитателями были роботы с очень высоким уровнем интеллекта.

Мартин со стороны наблюдал за развитием событий.

Планета встретила пришельцев поверхностью с раскалённым шлаком, но большинство детей уцелело. «Заяц», получив минимум поломок, благополучно припортовался к «Спутнику Зари». Удалившийся дальше всех корабль-челнок прибыл через пятнадцать минут после того, как был дан отбой.