Божий молот - Бир Грег - Страница 69

В тот вечер, когда он лежал в постели рядом с Франсин, а дождь снова барабанил по крыше, он знал, что:

Лерман, Маккленнан и Роттерджек встретились с президентом и доложили об уничтожении калифорнийского Фантома. (Роттерджек тоже был Подневольным).

Президент выслушал информацию — говорил, в основном, Роттерджек — и не сказал ни слова, а просто затряс головой и замахал на посетителей руками, прогоняя их.

Он видел:

Советский турист из Самарканда (Артур не понял, женщина это или мужчина) наблюдает, как горят хвойные леса Зеравшанского хребта и как густые белые клубы дыма поднимаются над альпийскими лугами.

Обширные районы Нью-Йорка (Куинз и Бронкс), Чикаго и Нового Орлеана в огне. Пламя никак не удаётся погасить. Большая часть Токио уничтожена в результате четырёх пожаров на прошлой неделе. Горит Пекин.

Лёжа с открытыми глазами, не зная, спит ли Франсин, Артур постигал воспоминания, не принадлежащие ему, и в этот час принял решение о ближайшем будущем своей семьи.

Куда бы он ни отправился, они будут сопровождать его. Попытка сохранить очаг или найти укрытие не стоит ничего, если их союз распадётся. Приблизительно через месяц они заберут Марти из школы и начнут совместное путешествие.

Вскоре, повинуясь неведомым голосам, он поедет в Сиэтл. Оттуда — в Сан-Франциско, вдоль тихоокеанского побережья, выполняя по дороге указания Сети. Судя по всему, ему будет поручено собирать материалы по культуре Земли — документы, музыкальные записи, киноленты. Через некоторое время он получит подробный список. Перечень составлен неизвестными авторами. Кто же выбирает самое необходимое из множества культурных ценностей, имеющихся на планете?

И снова кошмарная мысль:

Нас — Подневольных — просто используют. Никто не собирается спасать нас. Есть только грабители, и мы — их рабы, помогающие обчистить Землю до нитки.

Сколько всего Подневольных?

Десять тысяч.

Круглое число, и оно растёт день ото дня.

А на ковчеге найдётся место только для двух тысяч.

Если он среди избранных, решил Артур, а Франсин и Марти нет, то он останется. Он не примет избавления. Не приму? Артур не был уверен, что когда наступит страшный час, он не бросит семью, лишённую шансов на спасение.

Я могу остаться. Я останусь.

— Они разговаривают с тобой? — Франсин повернулась к нему в темноте. Он улыбнулся жене и прижал её к себе.

— Нет, — сказал он. — Сейчас нет.

— А где пауки?

— В коробке. — Артур спрятал коробку с пауками на верхней полке шкафа. Ни один из пауков не шевельнулся в течение нескольких дней.

— Кто из людей им нужен?

— Понятия не имею.

— Ты помнишь ту ночь, когда Грант, Даниэл и Бекки пришли к нам в гости и позвонил Крис Райли… Рассказывал тебе о Европе?

Он кивнул.

— Я испугалась тогда. Сама не знаю, почему. Я ведь понимала, что Европа очень далеко от нас.

Артур увидел, как кипит Европа: огромные глыбы льда испаряются одна за другой, под всем этим огромный гладкий шар, белый и блестящий, как парашютный шёлк, отталкивает от себя в космос лёд и пар…

— Что же в действительности случилось с Европой? — спросила Франсин.

— Думаю… наши друзья… наши… друзья… съели её, — сказал Артур. — Превратили в новые корабли.

А громадные льдины, посланные навстречу Марсу и Венере? Ни образ, ни воспоминание не ответили на этот вопрос.

— В таком случае, мне не стоило бояться.

— Стоило, — сказал Артур. — Ты не зря испугалась. Ты все предвидела.

Она кивнула.

— Все знала наперёд, да? Что-то подсказывало правду. Что же? Психическое состояние?

Она говорила просто для того, чтобы не молчать. Он понимал это и не возражал. Болтовня жены успокаивала.

— Душа женщины, — ответил Артур.

— Чудно.

Он улыбнулся, зарывшись в её волосы.

— Странно, — продолжала Франсин, — но я всё время думаю о тебе, Марти и… своей книге. Гунны, монголы, скифы и индоевропейцы… В книге собраны все эти народы. Я никогда не закончу её.

— Не будь так уверена.

Но Артуру нелегко было возражать ей.

— Тебе не кажется, что эти машины — как древние племена? Мигрируют, воюют друг с другом, подстёгиваемые голодом или поисками новых земель?

— Нет, — ответил Артур. — В Галактике все по-другому. Здесь, на нашей планете, ничего подобного не происходило.

Но если посмотреть с другой точки зрения?

— Тогда зачем они нападают на нас? — спросила Франсин.

— Ты ведь слушала плёнку Харри.

— По-моему, я плохо поняла.

— Нет: так же хорошо, как и я, — сказал Артур, сжав её плечи.

Длинные тёмные очертания, игла, нацеленная в сердце Европы, в каменное ядро; поля-коллекторы вокруг кипящего льда, всасывающие пар и отделяющие атомы водорода от атомов кислорода. Игла, пронзающая ядро…

И снова сообщение оборвалось…

— Ты уже решил? — нежно спросила Франсин.

— О чём ты?

— Сегодня утром Марти спросил…

— Мне казалось, я определённо дал понять…

— Мне бы хотелось услышать ещё раз.

— Да. Я возьму вас с собой, куда бы ни отправился.

— Хорошо.

Наконец Франсин уснула, но Артур не мог сомкнуть глаз. Его не покидало воспоминание — в действительности, воспоминание Лермана — о выражении лица президента.

— Вы верите в Бога?

— Я верю в возмездие.

15 января

Уолт Сэмшоу сидел на мостике «Дискаверера» со стороны правого борта с бутербродом в руке. Он смотрел на тёмно-синие волны, бегущие от носа корабля. Накануне утром они покинули Перл-Харбор и принялись зигзагами пересекать разлом Молокаи, чтобы определить концентрацию кислорода в этом районе.

Вдруг несколько крошек белого хлеба упали из его руки в бесконечное водное пространство. Сейчас зоопланктон обнаружит крошки, подумал Сэмшоу, и полакомится ими. Ничто не пропадает бесследно; эту истину постигаешь, только если воспринимать жизнь с помощью всех органов, созданных природой — так, как это делает Бог. Но Господь не зряч. Он смастерил глаза и раздал их живым существам — он хотел быть объективным в своём взгляде на творение рук своих.

По лестнице поднялся Дэвид Сенд и опёрся на перила рядом с Уолтом. Его веки заметно покраснели от бессоницы.

— До Разлома плыть ещё двенадцать часов, — сказал он. — Чао собирается сменить капитана.

Сэмшоу кивнул, не переставая жевать.

— Настроение не из лучших, ведь так? — спросил Дэвид.

— По крайней мере, мы работаем, — заметил Сэмшоу, проглотив кусок.

— Фаннинг из радиорубки говорит, что в этих местах курсируют три военных корабля… — Он помахал рукой. — Туда-сюда. Ищут.

— Парламент уже проголосовал за импичмент? — спросил учёный, выпрямляясь. Он свернул пакет от завтрака и засунул его в карман рубашки, из которого торчали ручки и карандаши.

— Я не в курсе.

— Иногда кажется, мы заслужили смерть, потому что чертовски глупы. — Сэмшоу говорил спокойным равнодушным тоном, как будто речь шла о пролетевшей мимо морской птице.