Божий молот - Бир Грег - Страница 3

— Я устала, — пожаловалась она.

— Ладно. Тогда я взгляну.

Марти спросил её, видела ли она Юпитер.

— Не знаю. Было трудно что-нибудь разглядеть.

Артур настроил телескоп и обнаружил третий спутник — такое же тусклое пятнышко. Каллисто, Ио и яркий Ганимед. И ни следа четвёртого.

Остальному семейству вскоре наскучило изучение неба. Они вернулись в дом и принялись шумно играть в слова.

Через два часа, устав от напряжения, Артур оторвался от наблюдений. Голова его кружилась, ноги ныли. Около десяти часов появилась Франсин и, скрестив руки на груди, встала рядом.

— Необходимо увидеть все самому, да?

— Ты ведь знаешь меня, — сказал Артур. — Европе следовало бы появиться, но этого не произошло.

— Спутник — не иголка. Его не потеряешь, не правда ли?

— Неслыханное событие.

— Есть идеи по этому поводу?

Артур взглянул на жену.

— Я видел только три. А их должно быть четыре.

— Что же это может означать, Арт?

— Будь я проклят, если что-нибудь понимаю. Кто-то, вероятно, коллекционирует спутники.

— Я боюсь, — прошептала Франсин, — если это правда. — Она грустно посмотрела на мужа, но тот не ответил. — Это правда?

— Полагаю, да.

— И она не пугает тебя?

Артур потянулся, разминая затёкшие мышцы, и взял жену за руку.

— Я ещё не знаю, что означает вся эта история, — ответил он.

Франсин занималась научными исследованиями с той же лёгкостью и удовольствием, что и он, только в большей степени, чем муж, руководствовалась чутьём. Он ценил проницательность жены, и её страх усилил его тревогу.

— Чего ты боишься?

— Если бы гора или река исчезли без следа — ты бы испугался? А ведь спутник больше горы.

— Может быть, я и испугался, — признался Артур и разобрал телескоп. На сегодня достаточно.

Франсин обхватила плечи руками.

— Пойдём спать? — предложила она. — Грант, Даниэл и дети заснули. Годж — с Марти.

Лёжа рядом с женой, Артур не переставал размышлять. Франсин ещё не успела сменить широкие фланелевые простыни, которыми они пользовались зимой, на обычное летнее бельё. Прикосновение пушистой ткани доставляло удовольствие. Душевное волнение измотало его.

Европа спокойно двигалась по орбите вокруг Юпитера биллионы лет. Некоторые учёные не исключали возможности жизни на спутнике, однако, их предположения не были ни доказаны, ни опровергнуты.

Но гора или река гораздо ближе к дому, чем спутник. И если они исчезают…

Артуру снилась рыбалка. Он сидел в лодке вместе со своим лучшим другом Харри Файнманом. Течение сильно натягивало леску. Широкополые шляпы защищали их головы от солнца, хотя оно припекало не слишком сильно. Во сне Артур вспомнил, как Харри играл с Мартином. Он поднимал мальчика высоко вверх и, бегая с ним вокруг дерева, имитировал шум летящего самолёта. Жена Харри Итака — высокая дама с горделивой осанкой — наблюдала за мужем. Сон-воспоминание нарисовал её натянутую улыбку: миссис Файнман страдала бесплодием и так и не подарила Харри ребёнка, о котором тот мечтал. Лишь изредка Харри выдавал себя, не в силах сдержать горечь разочарования. Я не видел Харри уже восемь месяцев, подумал Артур, и всё же он в моей душе.

Как дела, старик? — спросил Артур друга. Они по-прежнему сидели в лодке. — Клюёт? — Странное ощущение — осознавать, что Харри в надвинутой на лицо шляпе только часть сна. Любопытно, как Харри растолкует его? — Ты спишь?

И Артур потянулся за шляпой приятеля.

А под ней он увидел яркую полную Луну — спутник Земли. Вместо знакомого лица — лунные кратеры и моря.

— Надо же! — сказал Артур. — Какая красота!

Тревожная мысль, что эта история вовсе не сон, промельнула молнией и разбудила Артура.

28-29 сентября

Лагерь, окружённый холодной пустынной тьмой, расположился у горы, которая не должна была здесь находиться. Эдварду Шоу не спалось. Он слышал ровное дыхание уснувших товарищей и удивлялся их спокойствию. Он перечитал свои записи:

«Гора представляет собой возвышенность шириной, приблизительно, двести пятьдесят метров, длиной — в два раза большей, высотой, возможно, сто метров и (не исключено) является пепловым конусом потухшего вулкана. Конус покрыт кусками чёрного шлака размером с валун или булыжник и окружён мелким белым кварцевым песком. Горы нет ни на наших картах, ни в геологическом справочнике 1991 года. Крутизна склоном превышает угол естественного откоса и равна пятидесяти-шестидесяти градусам. Подходящие условия для эрозии: некоторые участки, открытые солнцу и дождю, приобрели блестящий чёрный цвет, а другие — бурый ржавый оттенок. Насекомых нет — подними любой камень и не найдёшь ни скорпиона, ни многоножки. Не видно пчелиных колоний.

Эдвард, Брэд Минелли и Виктор Реслоу ехали из Остина, Техас, и, оказавшись в пустыне ранней осенью, намеревались совместить небольшие геологические изыскания и туризм. Старший из них, тридцатитрехлетный Эдвард отличался невысоким ростом. Его лысина увеличивалась с такой же, примерно, скоростью, что и плешь на голове Реслоу. Даже походные ботинки не делали его выше пяти футов девяти дюймов. Из-за хрупкого сложения и мальчишески любопытного лица он казался моложе, несмотря на редеющие волосы. Чтобы разглядеть предметы, находящиеся ближе, чем на два фута, от его пухлого носа, ему приходилось носить круглые очки в тонкой золотой оправе, к которым он пристрастился ещё в юности — по моде конца семидесятых годов.

Эдвард лежал на спине, положив руки под голову, и блуждал взором по бескрайним пространствам безоблачного неба. Три дня назад тёмные тяжёлые тучи заслонили пламенеющий закат и залили дождём овраги и лощины Долины Смерти. Путешественники разбили лагерь на возвышенности. На их глазах под ливневыми потоками возникали новые овраги, и волны, бегущие по вновь пробитым руслам, перекатывали с боку на бок огромные валуны.

А сейчас вновь казашось, что пустыня неподвластна неожиданностям или водной стихии. Вокруг лагеря царило спокойствие — бесценное состояние природы. Даже ветер — и тот затих.