Бастер, ко мне! - Бинз Арчи - Страница 3

– Не знаю, как и быть, малыш, – сказал Клинт. – Боюсь, не случилось ли чего. Подожду твою маму еще немного, но потом мне придется уйти.

Тюлененок снова стал тыкаться носом Клинту в ноги, жалобно скуля. Очевидно, он принимал Клинта за свою мать.

– Вот какие дела, малыш, – продолжал Клинт, – люди не любят тюленей, потому что тюлени тоже ловят лососей. Но люди сильней: когда представляется случай, они убивают тюленей. – Клинт вспомнил, что сам однажды стрелял в тюленей, и пожалел об этом. – Да, и я стрелял в них из ружья, но ни одного не убил. Не знаю, зачем я это делал. Это с людьми бывает – иногда они сами не знают, что делают… Ты, наверное, хочешь есть, – продолжал Клинт. – Хорошо хоть, тебе не холодно.

Сам Клинт уже дрожал и знал, что ему еще предстоит померзнуть, пока он доберется домой.

– Вот что, малыш, – сказал он тюлененку, – если твоя мама не вернется до захода солнца, придется тебе остаться одному.

«Ма-а-а-а!» Клинт погладил пушистую головку. Если теперь мать вернется, решил он, ей не помешает никакой запах. К тому же руки Клинта пахли конченой лососиной и устрицами.

Клинт подождал, пока солнце, коснувшись одной из вершин, не скрылось за прибрежными скалами.

– Даю твоей маме еще пять минут, малыш. Он влез на камень, всматриваясь в волны залива, в которых отражались последние закатные лучи, но круглой гладкой головы тюленихи нигде не было видно.

– Похоже, ты сирота, малыш!

«Ма-а-а-а!»

Клинт с участием посмотрел на белый пушистый клубок у его ног, потом нагнулся и взял тюлененка на руки.

– Не знаю, что мне скажут, малыш, но умирать с голоду я тебя здесь не оставлю.

И пока он нес тюлененка в лодку, ему показалось, что он узнал об этом зверьке больше, чем за долгие часы наблюдений. Словно литое, тело малыша было дружески-теплым и гибким.

«Тюлень не похож на меня, – думал Клинт, – зато он умеет кое– что такое, чему бы и мне хотелось научиться. У него мощное, обтекаемое тело, чтобы нырять на большие глубины. А кровь горячая, – значит, он умеет радоваться жизни, как человек».

ДОМА

Было уже совсем темно, когда «Дельфин» подошел к причалу. Впереди на фоне неба чернел силуэт горы Кирби, сбоку темнело ущелье, а чуть пониже светились окна дома Клинта. На берегу, отражаясь в свинцовых волнах, мигал карманный фонарик – он указывал, где следует пристать. Огни дома горели приветливо, но Клинт знал, что, как только он переступит порог, ему порядком влетит. Он обещал быть дома к ужину, а опоздал больше чем на час.

Уже был слышен радостный лай собак и шелест волн по песку. Клинт поднял выдвижной киль и пошел прямо на свет.

Проскрипел по гравию киль, потом скрип сменился глухим рокотом, когда отец, поймав нос ботика, вытащил его на подготовленные заранее катки. Через секунду Клинт, выпрыгнув из лодки, уже помогал ему. Никто из них не проронил ни слова до тех пор, пока лодка не была полностью вытянута из воды.

– Что случилось, Клинт? – спросил отец.

«Ма-а-а-а!»– тоненько проблеял кто-то в ответ.

Услышав этот звук, похожий на голос медного рожка, собаки остервенело залаяли, так, что Клинту и его отцу с трудом удалось оттащить их от лодки.

Держа Вулфа за ошейник, Джим Барлоу направил луч карманного фонарика на дно лодки.

– Кто это?

В луче света тюлененок казался совсем белым, а карие глазки его, когда он поднял голову, беспрерывно мигали. Его появление на время избавило Клинта от выговора.

– Он сирота, папа. Его мать убили рыбаки. Ему не больше дня от роду. Я не мог бросить его на голодную смерть.

– Занятный малыш, – сказал отец. – А что ты будешь с ним делать?

– Пусть он поживет у нас, пока не вырастет. Подумай только, папа, наконец-то мне представилась возможность изучить тюленей!

Не так-то все просто, – вздохнул отец. – Ладно, неси его домой, посмотрим, что скажет мама. Ей решать.

Дрожа от холода, Клинт шел по тропинке вслед за отцом. Он тесно прижимал к себе тюлененка – только от него и веяло теплом в этот студеный вечер. В ярко освещенной кухне было уютно, но Клинт никак не мог согреться: его нового друга встретили неприветливо. – Тюлень? – переспросила мама. – Нет, он здесь жить не будет.

– От них одни хлопоты, – добавила тетя Гарриет. – Ты поступишь разумно, Клинт, если сейчас же бросишь его обратно в воду – избавишь себя от множества забот.

– Но он же ни разу не был в воде, тетя Гарриет! Он утонет!

– Тюлень утонет?

– Его нужно научить плавать, – объяснил Клинт. – Тюлени раньше жили на земле…

Вошел отец, держа в руках ящик, в котором лежали мешки из-под продуктов.

– Давай тюленя сюда. – Он поставил ящик рядом с плитой. – Клади его в ящик.

Клинт все еще дрожал, укладывая малыша в его новую постель. Мама налила ему большую чашку кофе из стоявшего на плите кофейника.

– Садись и выпей кофе, Клинт, а я приготовлю тебе что-нибудь поесть. Ты весь замерз! Ничего удивительного – провести столько времени в море, да еще в темноте и с этим тюленем!

Клинт выпил горячий кофе и сразу согрелся. Потом здесь же, на кухне, умылся, пока мама жарила ему оленину со сладким картофелем.

– А теперь поешь как следует.

Он охотно принялся за еду. После дня, проведенного на пище, добытой из морской воды, оленина казалась особенно вкусной.

«Ма-а-а-а!»

– Он голоден! – вскочил Клинт. – Я дам ему немного молока…

Мама усадила его на место.

– Сначала поешь сам! – твердо сказала она. Тетя Гарриет опустилась на колени возле плиты, разглядывая тюлененка.

– Странное существо! Я сейчас налью ему в блюдце молока.

– Лучше в бутылочку, – посоветовал отец. – Это не котенок.

Мама поставила на плиту кастрюлю с молоком.

– В гараже есть бутылочка, из которой поили теленка… Клинт опять вскочил:

– Я схожу за ней!

– Кончай ужинать, – сказал отец и сам пошел за бутылкой.

Клинт проглотил последние куски, прежде чем бутылочка была вымыта и наполнена.

– Я покормлю его!

Но тетя Гарриет взяла бутылочку и с таким видом, будто она всю жизнь только этим и занималась, накапала несколько капель из соски себе на руку.

– Как будто ничего. Какая температура тела у тюленя?

– Такая же, как у нас. – Клинт не знал наверняка, но тюлененок, когда он нес его, был таким теплым!

Он ревновал малыша к тете. Она вела себя так, будто она его нашла.

– Пей, малыш. – Она держала бутылку на расстоянии вытянутой руки. – Вот твое молоко.

В жадном нетерпении тюлененок оттолкнул соску и ткнулся носом ей в руку. Она отдернула руку.

«Ма-а-а-а!»– рассерженно заблеял малыш.

Тетя Гарриет, вздрогнув, отодвинулась от него. Она сделала еще одну неуклюжую попытку, потом отдала бутылочку Клинту:

– На. Посмотрим, какая нянька получится из тебя! Но Клинт-то уже знал, что тюлененка бояться нечего. И малыш привык к его голосу.

– Все в порядке, маленький, вот твое молоко.

Тюлененок несколько раз пытался схватить соску, но никак не мог это сделать и только тыкался носом в руку Клинта. Наконец Клинт намочил соску в молоке, и малыш схватил ее сначала недоверчиво, а потом с жадностью. Он пил молоко, чуть похныкивая и поглядывая вверх на Клинта: точно хотел сказать, что, мол, давно знает, кто его мама.

Увидев, что Клинт сам справляется, родители ушли из кухни, но тетя Гарриет осталась.

Когда бутылочка была наполовину опустошена, Клинт отобрал ее у тюлененка.

– Ты слишком жадно глотаешь, малыш. Так нельзя.

– Может, больше не кормить его? – спросила тетя Гарриет.

«Ма-а-а-а!»

– Он говорит, что хочет еще.

Тюлененок пил, однако становился все более голодным. Он опустошил всю бутылочку, потом выпил и то молоко, что оставалось в кастрюле на плите. Только после этого Клинту удалось кое-как уговорить его успокоиться. Клинт вымыл бутылочку вместе со своей тарелкой. Он не всегда был так аккуратен, но на этот раз хорошо знал, что его ждет, если родителям придется ухаживать еще и за его животными. А тюлененок пока не получил разрешения остаться.