Наследство Братства Сумерек - Зыков Виталий Валерьевич - Страница 4

Под плотным огнём ряды бандитов смешались, образовалась свалка. Но уже звучали команды, и басмаки разворачивали коней в сторону наших позиций. После первых выстрелов они успели потеряли пятерых бойцов, но остановить атаку это не могло.

Может стоило сюда выкатить картечницу, не мудрить с заслоном? Сейчас бы их всех и положили… если бы они не решили покинуть кишлак в другом месте!

Меня вдруг разобрал смех. Дурацкая ситуация: нас сейчас порубят в капусту разъярённые басмаки, а в голову лезут рассуждения о правильности выбранной тактики. Сумасшествие какое-то, право слово!

Ноги внезапно ощутили слабую дрожь. Из-за спины донёсся нарастающий топот множества копыт, выстрелы и азартные крики. Я, грешным делом, решил, на подмогу банде подошёл ещё один отряд. Внутри аж заледенело всё. Но оглянувшись, увидел мчащийся галопом эскадрон Барсарова. Есть у нас в полку один такой капитан, известный своей лихостью и безжалостностью к басмакам.

— Огонь, демоново семя! Беглый огонь! — заорал я, стреляя как заведённый. Ну, если это вас, шакалы, не проймёт, тогда просто не знаю, люди вы или кто.

Проняло, аж до самых печёнок. На стороне противника, больно жалящего метким огнём, вдруг оказалась такая сила! Спешно разворачивая коней и бешено их нахлёстывая, бандиты рванули обратно в кишлак. Один так спешил, что свалил своего четвероного друга на землю.

Впустую щёлкнул боёк. Я сыпанул перед собой горсть патронов и принялся загонять их в магазин. Быстрей, быстрей, пока не опомнились.

В этот момент эскадрон Барсарова поравнялся с нами и… рассыпался облаком гаснущих искр. Мои бойцы испуганно завопили. Я и сам, признаться, вздрогнул от неожиданности. Выглядели кавалеристы как настоящие.

Эх, если басмаки это видели, то нам придётся туго…

Но с другого конца кишлака донёсся грохот картечницы и яростные вопли бандитов. Теперь в самый раз ударить им в тыл. Я кинулся к рощице, где мы оставили лошадей.

— По коням!!

За мной побежали лишь семь человек, двое остались на позиции. Мы уже прыгали в сёдла, когда по дороге галопом промчался геометр, нахлёстывая коня. Люто рыкнув на солдат, я погнал следом.

Кишлак словно обезлюдел. Жители были готовы поддерживать басмаков припасами, выхаживать раненых, принимать бойцов на постой, но лезть в драку не собирались. С гиканьем и свистом мы промчались мимо покосившихся домишек и вылетели на окраину. Но здесь уже всё почти закончилось. Картечницы так назвали совсем не за количество выпускаемых пуль (а скорострельность у них фантастическая), а за особо хитрые патроны с картечью. После их применения у противника возникают огромные проблемы с численностью личного состава. Слышал, похожие громыхалки, только калибром побольше ставят в крепостях и даже на кораблях. И ничего, успешно конкурируют с артиллерией…

Во второй раз басмаки выскочили из кишлака стадом перепуганных баранов. Ничего не соображая от страха, они волной шли на позиции стрелков. Когда по ним ударила первая очередь, выкосив самых резвых или трусливых, остальные не успели сориентироваться. Кто-то просто продолжал скакать, надеясь проскочить, а кто-то начал обходить плюющуюся огнём позицию — достаточно глянуть на поле, чтобы увидеть картину боя. Образовалась общая свалка, которую продолжали полосовать очереди. А ведь не все патроны с картечью, некоторые снаряжены ещё и чёрным порохом. Они оставляли на телах поистине чудовищные раны.

По степи в сторону хребта пылили сразу трое басмаков. За ними, далеко отстав гнался геометр. Придержав коня, я вскинул ружьё к плечу и одна за другой выпустил четыре пули. Конь под одним из бандитов словно споткнулся и перекатился через голову, подмяв всадника. Что ж, неплохо! Моему примеру последовали остальные бойцы, добивая раненых и стреляя вслед ещё двум прорвавшимся басмакам.

Сунув винчестер в чехол, я направил коня в сторону сидевших в засаде солдат. В какой-то момент им пришлось очень тяжело. Ибрагим-бек или кто-то ещё, ухитрился-таки собрать десяток басмаков и погнал на стрелков. Но те не растерялись, подпустили их вплотную и почти в упор выпустили весь магазин картечницы. Знакомый приём, так пластуны любят воевать.

— Молодцы! — гаркнул я, подъезжая к ещё дымящейся картечнице и осаживая коня. Расчёт «громыхалки» прислонился к лафету, нервно смоля папиросы. Один ещё держался, а вот у его напарника тряслись руки. Старший пластун невозмутимо перевязывал голову товарищу. На земле валялся винчестер с расколотым прикладом и, чуть в стороне, заколотый горским кинжалом басмак. В руке он сжимал шашку. Спешили головореза, он в рукопашную и сунулся. На свою голову.

— Рады стараться, ваше благородие! — нестройно отрапортовали солдаты. Раненый пластун при том криво усмехнулся, от чего рожа у него приобрела насквозь разбойничий вид.

— Сержант Ванис, проверь раненых и собери оружие. Пусть кто-то из бойцов пройдёт по домам, соберёт мужиков поздоровее. Надо убитых убрать, пока шакалы со всей округи не сбежались… — приказал я подъехавшему солдату. — Разбейте лагерь, организуйте охранение… В общем, всё по уставу. Ждите нашего с геометром возвращения. Если к вечеру не появимся, то возвращайтесь в расположение полка. Ясно?!

Больше никого не слушая, я поскакал вслед за мэтром Логаем. Хорошо было бы весь отряд с собой взять, но у меня и без того слишком мало солдат, а теперь ещё раненые появились, да и картечницу бросить нельзя. Горячка боя медленно отступала, прогнав всякое желание ехать куда бы то ни было. Прежние размышления о последнем уцелевшем послушнике Братства Сумерек больше не казались такими уж безукоризненными… Увы, но вернись я без геометра, и разбирательства с участием расследователя из Тёмной Канцелярии мне обеспечены.

…Басмаки и их преследователь давно скрылись из виду. Приходилось часто свешиваться с седла, искать следы. Хорошо подковы у лошади мэтра Логая оставляли приметные отпечатки из трёх колец, не ошибёшься.

Маршрут Ибрагим-бек выбрал странный. Вместо того, чтобы гнать во весь дух к спуску с плато, он зачем-то свернул на восток. Ничего не понимаю. Перед уходом в рейд, я изучил штабные карты, и точно помню, в той стороне ничего нет — ни пещер, ни горной тропы. Или у главаря бандитов где-то припрятаны козыри на случай непредвиденных обстоятельств?

По дороге всё чаще стали попадаться заросли шиповника и тёрна. Будь у Ибрагим-бека больше бойцов, он бы наверняка устроил засаду на преследователей. Место больно подходящее. Но следы упрямо вели в обход рощиц, петляли между кустарниками. Беглецы сделали ставку на скорость. Сволочи!

Через пару часов возникло нестерпимое желание плюнуть на всё и повернуть коня обратно. Надоело! Нет, не спорю, геометр оказался настоящим мастером и с иллюзией атакующего эскадрона справился на ура, но эта игра в догонялки уже осточертела… Пересилив постыдную слабость, я пришпорил коня.

Заросли становились всё гуще, появились деревья. Через некоторое время, начался настоящий лес. Выискивая следы, я не сразу понял, что земля пошла под уклон, а вокруг выросли склоны неглубокого оврага.

Этого на карте точно не было!

Вся земля оказалась усыпана крупными камнями. Пришлось спешиться и вести коня на поводу. Животному от чего-то здесь сильно не нравилось. Он фыркал, тряс гривой и постоянно норовил остановится.

Впереди, из-за густо разросшегося шиповника раздалось ржание. Накинув поводья на ближайшую корягу и взяв наизготовку ружьё, я осторожно обошёл заросли. К моему удивлению, здесь нашлись все три лошади — Ибрагим-бека, его солдата и мэтра Логая. И никаких следов хозяев. Ясно, дальше животные не пройдут. Я вернулся за своим конём и привёл его к остальным. Чтобы не скучал один. Мне же не оставалось другого пути, кроме как идти вперёд.

…Овраг потайным лазом выходил к самому подножию гор, к широкой трещине в скале. Упрятанной столь хитро, что к ней не подберёшься как-то иначе. И у самого прохода между двумя камнями оказалось зажато тело басмака. Вспоминая шутки албасты, я едва сдержался, чтобы не прострелить мертвецу голову. На всякий случай.