Объектный подход - Ароматов Руслан Васильевич - Страница 21

– Ладно, народ, побежали мы. Хотим что-то типа рекорда поставить по времени, так что удачи. – Они с Максом поскакали в сторону спуска. Туда же, куда собирались идти и мы – по юго-восточному гребню, 2А – обычный маршрут для спуска в лагерь. Спуск по гребню либо до перевала, либо спуск с гребня уже по склону, а затем в обоих случаях пешочком по леднику Малый Укю до самого лагеря.

Когда и мы начали спуск, парни уже усвистели метров на пятьдесят вниз – их каски периодически мелькали на гребне внизу – красная у Макса и желто-черная – у Шурика. Спускались они так же, как и поднимались – без страховки и не связавшись.

А мы на всякий случай пока решили остаться в связках. Дело в том, что у простых маршрутов в горах есть одна неприятная особенность – огромное количество живых камней, которые непонятно на чем держатся. Тут нужно особое умение использовать такие камни для лазанья, нагружать их до определенного предела и в определенном направлении. Приходит оно только с опытом, когда начинаешь чувствовать каждый камень, который собираешься использовать.

Поэтому шли мы практически пешком, но в опасных местах осуществляли простую страховку через ближайший крепкий уступ или камень. Один раз это помогло, когда у меня из-под обеих ног ушел (правда, недалеко) немаленький камень, а в другой раз – Тане, у которой в руках остался зацеп под обе руки. Я-то удержаться сумел бы и без страховки, а вот Таню поймал Олег на веревке. Что лишний раз доказало небесполезность использования веревки даже на простых маршрутах. Я спускался и мечтал о том, как же прекрасно лезть по монолиту, где ничего не уйдет из-под рук или ног на голову остальным.

Глава 11

Парни уже должны были заканчивать спуск по гребню, и я периодически поглядывал в сторону перевала, но выступающие камни гребня почти все время загораживали мне обзор. Поэтому я смог увидеть только финальную часть срыва. Боковым зрением уловив далеко внизу движение яркой красной точки, я остановился на спуске и повернулся в ту сторону. Точка, уже не шевелясь, лежала на сыпухе. Только оседало облачко пыли. Что это, догадаться было нетрудно. Ноги у меня вдруг сделались ватными, а руки непроизвольно вцепились в камень. Все просто – два человека и один рюкзак. Шурик – желтая каска, синяя куртка, рюкзак – сине-черный, Макс – красная куртка, красная каска.

В это время из-за уступа показался Серега – шли мы без страховки, только связавшись, так как проходили простой участок. А Олег с Татьяной приотстали на пару веревок, чтобы не сыпать на нас камни, которые уходили бы с гребня вниз по склону. Мое оцепенение длилось не больше нескольких секунд, и говорил Сереге я уже вполне спокойно:

– Макс ушел, – и показал рукой направление.

– Куда? – не понял сначала Серега. А потом увидел сам. – Блин! Доигрался.

– Бегом? – спросил я.

– Да, только не так, как он. – Сереге не понадобилось много времени, чтобы решить, что делать.

Он коротко обрисовал ситуацию по рации нашим ребятам, потом побежал наверх за Олегом и аптечкой. Я в это время сообщил в альплагерь о ЧП по аварийному каналу. Начспас мне сказал, что спасатели сейчас снимают с Дыхтау группу из четверых человек, попавшую под лавину, принимая участие в чемпионате Украины по альпинизму. Похоже, опоздали со спуском и шли слишком поздно по лавиноопасному кулуару на спуске. Прошло меньше суток, и пока остается вероятность, что есть живые. Спросил, сможем ли мы организовать спуск хотя бы до базового лагеря. Я ответил, что сможем, народу хватает. Да идти там уже пешком можно. И добавил, что сообщу подробнее, когда мы к нему спустимся. Я сильно подозревал, да что там – был стопроцентно уверен, что рации для связи с альплагерем у парней нет. Я видел их рюкзак.

Подошел Серега, принес аптечку и лыжные палки и сказал:

– Наши подтянутся как только смогут, а нам придется поднажать.

И мы нажали. Самое сложное было соблюдать повышенную осторожность, когда очень хотелось бежать. Глупо было бы самому слинять вниз в такой момент. Но ходить мы умеем. Особенно когда очень надо.

Когда мы подошли к предположительному месту срыва, Шурик уже был внизу, около Макса. Но что с ним, было неясно. Спорю, что и нормальной аптечки у них не было.

Подходящий спуск нашелся рядом – дюльферять не пришлось. Дальше спускались зигзагами бегом – очень быстрый способ спуска, но сильно нагружает коленные суставы, которые после болят.

Как ни странно, пролетев по склону больше сотни метров, Макс был жив, только без сознания. Способствовало этому, видимо, то, что склон здесь уже выполаживался, уступ, с которого он сорвался, был около пяти метров, а ниже по не очень крутому склону находилась некрупная сыпуха, легко ехавшая вниз под ногами. Если приспособиться, то даже довольно удобно для спуска.

Вот только при более тщательном осмотре выяснилось, что Макс заработал открытый перелом правого предплечья, закрытый – левой голени и как минимум вывих голеностопа. А также внутренние повреждения, которые мы затруднялись определить, но по некоторым признакам похоже на перелом ребер и повреждение легкого, потому что на губах при дыхании пузырилась кровь. Увидев это, мы сразу же перевернули его на бок, чтобы он не захлебнулся кровью.

С собой у нас имелся один туристический коврик из пенополиуретана, куда мы и положили Макса. Затем сделали укол обезболивающего, не обнаружив внешних повреждений, наложили давящую повязку на ребра, наложили шины на руку и ногу, для чего очень хорошо подошел мой углепластиковый штатив, который пришлось разобрать.

Стоит, конечно, признать, что медики из нас никакие. В том числе и Олег, который им числится формально. Но Шурик был еще хуже знаком с медициной, чем мы.

Вскоре подоспели Олег и Татьяна. Олег сразу занялся осмотром, но смог только подтвердить первоначальный диагноз. Теперь нам предстоял спуск Макса по сыпухе, леднику, а затем и до альплагеря, где им займется врач. Шурик уже закончил сбор носилок из лыжных палок и ледорубов.

Сбивчивый рассказ Шурика подтвердил мои подозрения. Они спускались без страховки, а временами даже не видели друг друга. Для них это было что-то типа соревнования – кто быстрее. Все-таки похоже, что злую шутку сыграл осыпающийся гребень – из-под ноги или руки ушел камень, а удержаться на полке Макс не сумел. Шурик тоже не видел начала срыва, но сейчас гадать было бесполезно. Затем Макс пролетел около четырех метров до следующей небольшой полки, о которую ударился и, видимо, получил основные повреждения. А дальше, несколькими метрами ниже, гребень переходил в крутой осыпной склон, который вскоре выполаживался настолько, что смог остановить катящееся тело довольно быстро. Эта совокупность факторов его и спасла.

Вообще, со спасами нам несказанно повезло, если, конечно, можно считать везением участие в спасработах в принципе. Предстоящий спуск пострадавшего представлял собой небольшую прогулку по сравнению с тем, что могло бы быть на более серьезном маршруте и на большей высоте. Снять тело со стены иногда практически невозможно, а в некоторых случаях трупы оставляют там, где их нашли. Правда, я не слышал, чтобы так поступали на Кавказе, но зато это дает представление о сложности спасработ в горах. Нам же предстояло идти пешком, неся вчетвером одни носилки.

Дойдя до сравнительно безопасного пути, мы отправили Татьяну в лагерь, чтобы она по-быстрому приготовила нам хотя бы чай и бутерброды, так как нам предстоял безостановочный спуск до альплагеря. Не то чтобы такая высота настолько отрицательно сказывалась на состоянии организма, как на высотах более четырех тысяч, но мы в любом случае не хотели задерживать оказание Максу врачебной помощи.

По мелкой сыпухе идти достаточно тяжело, а переносить носилки через россыпи крупных, от метра и больше, камней еще сложнее, но скорость передвижения все равно не шла ни в какое сравнение с тем, если бы мы спускали их на веревках.

Выйдя на ледник, все почувствовали облегчение – по нему можно было идти как по дороге, перешагивая временами через бурные ручьи талых вод, текущие по его поверхности. И здесь Макс первый раз пришел в себя. Он застонал, открыл глаза и попытался что-то сказать, но не смог. Олег приподнял ему голову и приложил фляжку к губам. Макс сделал глоток, попробовал пошевелиться, но только резко дернулся и снова потерял сознание.