Безмолвный Джо - Паркер Т. Джефферсон - Страница 51

– Нет.

– Опишите машину.

– Красно-белый "корвет". Старая модель. Хорошо выкрашен, весь блестит.

Бо Уоррен.

Бернадетт разглядывала меня, как партнера по покеру.

– После этого "корвет" сразу газанул и смылся. "Уоррен, – подумал я, – но кто был рядом с ним?"

– Хотела бы дать вам совет, мистер Трона, – проговорила Бернадетт Ли. – Не передавайте Сэмми ничего из того, о чем я вам рассказала. И вот что еще. Когда приговаривают к смерти обычного человека – это всегда дело властей. Так было в Древнем Риме, в Китае – везде. Но если обрекают на гибель такого человека, как ваш отец, то это дело рук его друзей.

– Это не дело рук друзей, мисс Ли. Его убили враги.

– Друзья? Враги? Называйте как хотите. Это ничего не меняет. Люди, которые его знали, которые с ним работали. Вот кто это сделал. А не Джон Гэйлен. Вы, американцы, наивные люди. Вы всегда ищете что угодно, кроме самого очевидного.

Некоторое время я обдумывал ее слова.

– Интересная теория. Но есть один очевидный факт, над которым мне действительно стоит поразмышлять. В один из вечеров мой отец неуважительно обошелся с вами и Сэмми, в день открытия этого ночного клуба. Он одернул Сэмми, как мальчишку, и тот потерял свое лицо. А для настоящего гангстера это лицензия на убийство.

Она тряхнула головой:

– Сэмми перерос это ребячество еще несколько лет назад.

– А вы?

– Простое неуважение не стоит нашей мести. Наше внимание направлено на лидеров подпольного мира, угрозы которых необходимо воспринимать со всей серьезностью. Ваш отец к ним не относился, он был всего лишь политиком.

То, что я затем произнес, удивило меня самого. Слова слетели с языка быстрее, чем я успел толком обдумать. Но интуитивно мне это казалось полезным.

– Сегодня днем Као пришел в себя, – сказал я. – Лишь на несколько минут, но врач говорит, что это признак того, что ему удастся выкарабкаться.

Бернадетт Ли внимательно посмотрела на меня спокойными немигающими глазами.

– И что он сказал?

– Мне не сообщили. Но двое следователей из отдела убийств собираются навестить его, когда он опять придет в себя. Они держат диктофоны и ручки наготове.

Она закурила новую сигарету.

– Вранье.

Я улыбнулся. В общем-то я никогда не улыбаюсь, потому что выглядит это весьма нелепо, но в данном случае мне подумалось, что улыбка подчеркнет мое удовлетворение от того, что этот Ике Као выбрался из комы.

Скривившись, Бернадетт с силой выдохнула струю дыма в потолок. Она не смотрела на меня. Я видел только белки ее глаз.

Возвратившись на стоянку, я передал Берчу и Одеркирку все, что она мне сообщила.

– У Гэйлена в среду, тринадцатого, было какое-то дело, – подчеркнул я. – И его не было с Бернадетт Ли.

Берч что-то нацарапал в своем блокноте, потом взглянул на меня поверх очков.

– Вечером накануне убийства с ним в клубе были все четверо?

– Так она говорит.

Я поведал им о коротком свидании Гэйлена с двумя неизвестными, приехавшими в старомодном красно-белом "корвете". Я даже высказал предположение, чья это машина.

Берч снова посмотрел на меня. Его выражение напомнило мне взгляд Бернадетт – сдержанный, но заинтригованный.

– Ведь Блейзек обращался за помощью в поисках дочери к преподобному Дэниэлу Альтеру, так?

Я кивнул.

– И преподобный Дэниэл поручил своему охраннику, этому самому Уоррену, передать выкуп и провести обмен. Пока на сцене не появился Уилл.

Пару секунд Берч молчал. Он что-то записал в свой блокнот.

– Так что, Гэйлен передал какие-то сведения Уоррену или здесь что-то другое?

– Я сам думаю об этом с первой секунды, как узнал от нее о "корвете".

Одеркирк в это время смотрел себе под ноги, перекатывая камушки гравия носком кроссовки.

– Ты думаешь, она сказала тебе правду?

– Не знаю. Она боится Сэмми. Даже если бы она и была в тот вечер с Гэйленом, то все равно продала бы его, только бы спасти свою шкуру.

– Мне тоже так показалось, – согласился он.

Мы еще минуту постояли молча, опершись на крышу "краун-виктории". На стоянке у "Бамбука-33" непрерывно парковались и отъезжали машины, в основном "хонды" с низкой подвеской и уродливым передком.

Я смотрел на проезжавшие автомобили, но почти не замечал их. У меня перед глазами стоял красно-белый "корвет" Уоррена, припаркованный где-то на этой стоянке, и фигура Гэйлена, склонившаяся к пассажирскому окну.

Кто же был тем таинственным пассажиром? И о чем они беседовали с Гэйленом?

Мимо нас с визгом проскочила одна из "хонд", обдав едким белым дымом из-под буксующих колес и оглушив музыкальным ревом мощных задних громкоговорителей.

Это вернуло меня к реальности.

– Сэр, я должен кое в чем признаться. Я соврал мисс Ли, что сегодня этот Ике Као вышел из комы и заговорил. Я сказал, что не в курсе, о чем он говорил. Будто бы врач уверил меня, что такое случается в начале выздоровления, а когда Као опять очнется, к нему собираются два следователя отдела убийств. Я выдал это все, не успев обдумать юридическую ответственность за распространение ложных сведений.

Удивленно уставившись на меня, Берч и Одеркирк дружно рассмеялись. Я не знал, как расценить их веселье, и отвернулся.

– Джо, ты настоящий коп, – проговорил Берч. – Смотри, парню всего двадцать четыре года, а он уже коп.

Одеркирк покачал головой.

– Придется применить к Гэйлену вариант "двадцать четыре на семь", Рик.

– Разумно, Хармон. Все правильно, Трона.

"Двадцать четыре на семь" на полицейском жаргоне означает круглосуточное наблюдение за объектом семь дней в неделю. Это дорогое и сложное мероприятие, отнимающее кучу времени.

– Ну и как вела себя Ли, когда ты ей это заявил? – поинтересовался Одеркирк.

– Как белая акула, сэр.

Они снова расхохотались.

– Парень, мне нравится твоя работа, – пророкотал Одеркирк. – Когда ты созреешь для работы в отделе убийств, я возьму тебя в напарники.

– Буду счастлив.

Бернадетт Ли быстро пересекала стоянку, держа в руке брелок с пультом управления сигнализацией. Послышался отрывистый свист снятия с охраны, и сразу зажглись габариты ее машины.

– Что будем делать? – Я кивнул в ее сторону.

– Пусть сначала сядет за руль, – ответил Берч.

Когда Бернадетт уселась в машину, мы занырнули в свой "форд". Устроившись сзади, в просвет между головами Берча и Одеркирка, я видел, как ее черный "ягуар" вырулил в сторону Больсы. Пока мы не доехали до бульвара, Рик фары не включал.

У себя в Садовой роще Бернадетт не остановилась. Она мчалась по Больсе, пока не добралась до Первой улицы в Санта-Ане, потом свернула на Рэйтт-стрит и дальше в мексиканский квартал. Когда она сделала резкий разворот, я понял, что, если мы просто потащимся за ней, нас засекут, но Рик вовремя сообразил и, спокойно проехав этот разворот, повернул чуть дальше и достаточно аккуратно, так, чтобы колеса не визжали. Мы заметили, как "ягуар" свернул в боковой проезд и въехал в кованые железные ворота, которые охраняли два мексиканца в мешковатой одежде. Как только Бернадетт остановила машину, колеса сразу же обнюхали два питбультерьера.

Берч свернул в другой проезд, затем снова развернулся и поехал назад. Мы припарковались на противоположной стороне от здания, рядом с которым остановилась Бернадетт, через четыре дома от него.

– Давайте-ка проясним ситуацию, – проговорил Одеркирк, доставая компактный бинокль из бардачка. – Двое неизвестных мужчин и наша "леди-дракон" идут через входную дверь. Собачки породистые, питбультерьеры. Один песик белый, другой пятнистый. Номера на доме нет. Похоже, внутри освещены две комнаты. Стальные ворота, стальные решетки, стальная дверь, покрытая изящным узором. Для красоты, наверное. На крыльце цветочные горшки, а цветочков нет. Деревья и кусты у забора коротко подстрижены – потенциальным стрелкам и укрыться-то негде. Лужайка рядом с домом и подъездной путь освещены прожекторами, вот и весь мой подробный доклад. Угу, прожекторы выключили – значит, ворота заперты.