Отзвуки серебряного ветра. Мы — есть! (Честь+Вера) - Эльтеррус Иар - Страница 32

— Слышал, — скрипнул зубами командующий войсками человеческих королевств, покосившись на голову вождя рассветных эльфов. — Значит, нас обманули. Я это учту и запомню. И детям оставлю завет помнить.

Он со злобой посмотрел на эльфов вокруг, потом процедил сквозь зубы:

— Мы отводим свои войска, разбирайтесь между собой самостоятельно, нас ваши дела больше не касаются. Придет время, и вы сильно пожалеете о своем обмане. Я все сказал, перворожденные.

— Виноваты в обмане Эльвинель и его приспешники, — хмыкнул Кер. — Впрочем, нас здешние дела тоже очень мало касаются. Мы завтра покидаем ваш мир. Ищите свой путь самостоятельно.

— Найдем, — иронично посмотрел на него король. — Уж будьте покойны, найдем. Еще неизвестно, кто окажется выше.

— А это не зависит от расы, — не менее иронично фыркнул эльф. — Только от самого разумного. Сумеет понять, что к чему, поднимется выше. Не сумеет — рухнет и уподобится Эльвинелю и иже с ним. А мы собираем во всех мирах именно тех, кто уже понял и больше не желает рвать другим глотки за власть.

— И вас еще не сожрали соседи? — удивился человек.

— А мы хорошо умеем настучать по голове, ежели полезут, — рассмеялся Кер. — Так что соседи тихо сидят по своим норам и боятся высунуться. Ладно, ваше величество, желаю вам удачи.

— Благодарю, — кивнул король и быстро пошел в сторону своего лагеря.

— Вы готовы? — обратился аарн к старому шаману.

— Да.

Перед ними снова завертелась черная воронка. Кержак задержал дыхание и шагнул в нее вслед за эльфом.

Пыльная, сухая грунтовая дорога вилась вдаль, только изредка пробегая через небольшую рощу. Жара выматывала донельзя, глотка пересохла, и Гаине только молча молилась Владыке Света о каком-нибудь ручейке. Впрочем, сейчас она готова была напиться даже из грязной лужи. Вот только не было вокруг ни ручейков, ни луж. Хоть бы только не свалиться, дойти до Белой речки, которая хоть и почти пересохла, но немного воды в ней все же осталось. Пусть гнилой, пусть грязной, но воды. Девушке очень хотелось плакать, но слез не осталось, глаза были совершенно сухими. Уже третий год она скиталась по землям Западных Королевств и давно отчаялась найти себе пристанище. Отовсюду бродяжку гнали, как гонят паршивую собаку. Гаине вспомнила маленький, обшарпанный домик отца в родном Хартанге и закусила губу. А потом перед глазами встал костер, на котором папу с мамой сожгли три года назад. Сожгли, обвинив в ереси. Девушка глухо рассмеялась — бедный, наивный книжник… Его ведь предупреждали, что «святые» отцы интересуются им, но он не поверил, что кто-то может желать ему зла. Как они с матерью умоляли его тогда уехать… Не послушал, был полностью уверен в своей правоте. А зря…

Когда за отцом пришли стражники инквизиции, Гаине спряталась в маленьком подвальчике, о котором никто не знал. Отец вырыл его прошлым летом и складировал там высушенные целебные травы. Именно в эти пахучие травы и зарылась до смерти перепуганная девушка, прекрасно знающая, как поступают инквизиторские прислужники с семьями еретиков. Два дня она пряталась в подвальчике, выбираясь только по ночам. Но оставаться здесь дальше было никак нельзя, дома приговоренных инквизицией обычно сжигались. Потому Гаине перебралась на чердак заброшенной башни сумасшедшего мага, уничтоженного святыми отцами лет сорок назад. Мрачная башня оказалось настолько крепко выстроенной, что для ее разрушения пришлось бы приложить слишком много усилий. Да и примыкала прямо к крепостной стене, из-за чего герцог Хартанга запретил ее трогать. Вот на башню и махнули рукой. С тех пор уже сорок лет мрачное, обгоревшее нечто торчало над крепостными стенами города, и им пугали непослушных детей. Но разбитные мальчишки и девчонки все равно пробирались в загадочную башню колдуна и, цепенея от страха, обследовали ее. Гаине в детстве не составила исключения и тоже несколько раз пробиралась туда с компанией приятелей. Она неплохо знала, как пройти ко входу, минуя стражу, и теперь это знание пригодилось. Девушка перед самым рассветом прокралась мимо клевавших носом стражников и забралась на самую верхотуру, куда обычно не решались забираться даже самые отважные из сорванцов. Именно из окна башни она видела, как жгли ее родной дом. А потом… Потом на главную площадь города вывели избитых до синевы отца с матерью. Их привязали к столбу, обложили дровами и сожгли заживо. Как они кричали… При этом воспоминании Гаине глухо застонала. Будь проклята Церковь и присные ее! Потом вспомнилось, как она бежала из города. Ворота открывались только днем, а днем любой стражник опознал бы дочь сожженного еретика. И для того, чтобы догадаться какая судьба ожидала Гаине после этого, совсем не требовалось быть семи пядей во лбу. Ночью девушка спустилась с башни на крепостную стену, осенила себя святым кругом и сиганула со стены в ров с водой, положившись на авось. Повезло, ров оказался довольно глубок, и она выжила. Промокшая насквозь и грязная Гаине с трудом выбралась из него и со всего духу припустила к видневшемуся вдали лесу, пока кто-нибудь не заинтересовался странным плеском во рву. А потом шла много дней, пока не пересекла границу герцогства Хартанг. Больше ни разу она не переступала этой границы, стараясь держаться от родной страны как можно дальше.

С тех пор Гаине бродяжничала. Конечно, девушка мечтала, что когда-нибудь найдет место, откуда ее не прогонят, место, где и у нее появится надежда на счастье. Увы, такого места она так и не нашла. Иногда удавалось пристроиться в какое-нибудь поместье на сбор урожая, но оставаться надолго не получалось. Записываться в крепость Гаине не желала, прекрасно зная, как живется крепостным. Да и приставания местных парней не вызывали у нее никакого восторга. Почти всегда девушке приходилось бежать, оставив жалкие заработанные гроши, и снова скитаться в поисках пропитания. Особенно ей не везло в последний год, она стала похожа на чучело, выглядела так, что люди при виде нее плевались. Но лучше так, чем отбиваться от желающих воспользоваться беззащитностью бродяжки. Ее даже часто принимали за мальчишку из-за неровно остриженных коротких волос, худобы и мужской одежды. Сейчас Гаине шла в Фарстарское герцогство, по слухам там можно было пристроиться служанкой в таверну или найти еще какую работу, война с орками почти подчистую вымела население, и господин герцог был очень недоволен этим обстоятельством. Он объявил, что герцогство готово принять любого трудоспособного человека. И бездомные со всех Западных королевств потянулись в Фарстарг. Гаине тоже пошла, надежда найти новый дом не оставляла ее. Хотя девушка и понимала, что эта надежда глупа. Ну кому она нужна в этом Фарстарге? Если бы она была сильным, молодым мужчиной, тогда другое дело. А так…