Элемент крови - Зотов Георгий Александрович "Zотов?" - Страница 73

Времени, как всегда, в обрез – но придется, как всегда, сделать невозможное и объехать всех сразу.

Занемевшими пальцами выхватив мобильник, Калашников сбросил sms Малинину: «Как Шеф?», на что немедленно получил исчерпывающий ответ: «Лютует». Алексей усмехнулся и послал второй sms: «Спуститься можешь?». Телефон взвизгнул, поперхнувшись новой эсэмэской, и замигал в ответ: «Сейчас».

Через три минуты внизу появился Малинин, который во время разноса Шефа дальновидно стоял ближе к двери, оказалось, словно в воду глядел. Вид у него был помятый, словно по нему пробежалось стадо слонов. Замутненный новоявленными невзгодами малининский взгляд по-прежнему источал сочувствие к ставшему опальным начальству.

– Сожалею, вашбродь, – покачал головой Малинин. – Он там совсем озверел, будто не с того копыта встал. Кажись, еще немного, и здание таможни придется заново строить – в третий раз занавески тушим. Вы меня позвали помочь вещи из офиса перенести?

– Нет, братец, – рассмеялся Калашников. – Вот как раз вещи мы потом перетащим. Но сперва поедем в контору, возьмем в зеленом шкафчике упаковочку взрывчатки С8 – на случай, если нам будут не рады и не откроют дверь. А затем поедем кой-кого навестим. Ты заглянешь к Троцкому и Борману, я – в гости к Мюллеру. Позвонишь в дверной звонок, услышишь малейшее замешательство с той стороны – без размышлений взрывай всю стену к чертовой матери. Надеюсь, тебе на данный момент все понятно?

Малинин кивнул. Ему было понятно абсолютно все – кроме того, зачем они это делают. Но задавать при строгом, пусть и бывшем начальстве лишние вопросы он не посмел, чтобы снова не услышать нелестное определение своего умственного состояния.

Доедавшие раскисшее на жаре мороженое Фаневская и Лундарева шарахнулись в сторону, когда резко газанувшая «БМВ» пронеслась мимо них, едва не столкнувшись с рейсовым автобусом. Мало того, что у одной из собеседниц упала вазочка с лакомством – их шикарные крокодиловые туфли, купленные в китайском квартале, обдало водой из грязной лужи. Вытянувшиеся лица обеих дам смотрели в сторону исчезавшей машины, которая продолжала неистово сигналить и нестись, как черт от праведника.

– Эдиёт, – сплюнув, спокойно сказала Фаневская, неуловимым жестом эффектно поправив прическу. – Милочка, честное слово, от этих пионэров за рулем просто житья не стало. Интересно, куда ему торопиться? Он ведь и так попал сюда как минимум навсегда!

– Скотина, – интеллигентно согласилась Лундарева, осторожно поднимая вазочку.

Добравшись до квартиры Мюллера (что оказалось делом нелегким – лифт не работал, а бывший шеф гестапо жил на тридцать шестом этаже ветхой пятисотэтажки), Калашников аккуратно выудил из кармана загадочную плоскую трубку. Нежно приложив к двери нелегальный прослушивающий аппарат – его покупка на прошлой неделе встала ему в десять золотых – он замер на несколько секунд. Вскоре его лицо залилось по-детски радостной улыбкой. Если бы было можно, он закричал бы от счастья. Ё-моё, ну как же все оказалось просто! Нет, явно следует вернуться в кафе и осыпать цветами этих двух сплетниц, натолкнувших его на правильную мысль, – слышавшийся изнутри голос Сталина с характерным акцентом невозможно было спутать ни с каким другим. Итак, он здесь.

Калашников было потянулся к пуговке звонка, но тут же отдернул руку. Нетушки. Кто сказал, что хитрый генералиссимус не продумал себе пути отступления на всякий пожарный случай? Пока он звонит, Сталин может уйти через какую-нибудь скрытую дверь, ведущую в другую коммуналку, или вылезти в окно. Вызвать опергруппу? Но кто поедет – все трясутся на разносе у Шефа, к тому же теперь ему никто из сотрудников не подчиняется. Достав из кожаного портфеля взрывчатку, Калашников взвесил ее на ладони. Этого точно хватит – эффект полной неожиданности ему гарантирован…

…Малинин позвонил ему, когда штабс-капитан заталкивал Сталина в машину. Чтобы избежать неожиданных фокусов со стороны вождя народов, Алексей защелкнул кольца золотых, для VIP-арестованных, наручников на своем и сталинском запястьях.

– Вашбродь, – убитым голосом скулил унтер-офицер. – Сделал все, как вы велели, но ничегошеньки у меня не вышло. Я позвонил, представился честь по чести, показал в глазок удостоверение – мол, хочу жилище ваше осмотреть, а Троцкий, собака такая, наотрез отказался дверь открывать. Начал на меня кричать, обзывать прислужником империализма и еще гидрой там какой-то. Ну, я заряд-то и заложил, как вами сказано было. Так от взрыва весь подъезд рухнул. Сам еле выбрался, кирпичом по голове досталось – теперь стою рядом с развалинами и гадаю: выкапывать мне его или нет?

Калашников захохотал. Генералиссимус удивленно оглянулся на него.

– Братец, да это ж тебе не снаряд из гаубицы! – прокричал Алексей, корчась от смеха. – Там всего сто грамм-то и надо – ты что, тротил от пластита отличить не смог? Сколько прикрепил? Полкило? А чего так мало? Лепил бы сразу килограмм – и дома бы уже не было. Ладно, плюй на все и езжай в контору поскорее. Тебя там такой подарок ждет!

Отключив связь, Калашников повернулся к понуро сидевшему в машине Сталину.

– Ну а вот теперь, мой дорогой Иосиф Виссарионович, – протянул Алексей, включая зажигание. – Пока мы едем, ты весьма подробно, в красках и деталях расскажешь о том, что же такого интересного написал в своем Евангелии Иуда.

Вождь народов не выказал никакого удивления осведомленностью Калашникова. Судя по тому, что псу так быстро удалось его найти, он и в других вопросах времени не терял.

– Хорошо, – спокойно ответил Сталин и полез свободной от наручников рукой в нагрудный карман кителя за привычной трубкой. – Все просто: ты выиграл, я проиграл. Но лучше бы ты не меня искал, а его. Потому что уже сегодня может быть поздно.

Когда через час Калашников подъехал к зданию Учреждения, где на пороге скучал тоскливо оглядывавшийся по сторонам Малинин, он точно знал, что ему нужно делать. Проблема была одна – времени действительно оставалось в обрез.

Глава двенадцатая

Финишная прямая

(15 часов 43 минуты)

Не хватит ли? А кто его знает. Может и не хватить, ведь орешек предстоит крепкий. Убийца поразмыслил пару секунд и к трем уже имеющимся капсулам на всякий случай добавил еще одну. Больше – не меньше. Он вышел на финишную прямую, а потому не имел права рисковать.

От последнего удара зависит очень и очень многое. Псы рыщут по всему городу, делая бесплодные попытки выяснить, кто станет следующим, но до него им не добраться: к счастью, он вне подозрений. Незачем понапрасну нервничать, надо настроиться на лучшее, забивать себе голову чем-то хорошим. Ведь подумать только – возможно, всего двое-трое суток отделяют его от теплых, словно парное молоко, вод подземного моря в бушующем разноцветными красками гавайском квартале.

Однако легко сказать «незачем нервничать», когда поводов это делать – выше крыши. Связной так до сих пор и не появился – его телефон механическим женским голосом выдавал лишь однообразное: «Абонент отключил номер или лишен его в качестве наказания. Пожалуйста, позвоните позже». Могли ли псы добраться до него? Что ж, ничего исключать нельзя. Но почему тогда об этом молчат телеканалы, раньше смаковавшие по два часа любую мелочную подробность относительно деяний Ангела Смерти? Уж они-то бы в момент раструбили про арест «помощника серийного убийцы» на весь город, прервали все ток-шоу и сериалы, чтобы выйти в эфир с «горячей сенсацией тысячелетия».

В элементарное кидалово и бегство связного с золотым миллионом киллер не верил – но не потому, что не допускал такой возможности. Просто связной обязан до конца оставаться на месте, чтобы иметь возможность проконтролировать, удачно ли прошло последнее исполнение. Может быть, он решил плюнуть на все и сутки отоспаться после бесконечных ночных смен, когда принимал и потрошил череду курьеров? Неважно. Что бы там ни произошло – его заказа никто не отменял. Ближе к вечеру он выйдет на последнюю охоту, чтобы потом надолго затихнуть, ведя скромное, но не лишенное легкого очарования существование по паспорту Рамиро Гонсалеса в одной из уютных деревянных гостиниц на золотистом пляже гавайского квартала.