Элемент крови - Зотов Георгий Александрович "Zотов?" - Страница 63

Он в изнеможении упал на четвереньки и пополз, обдирая руки. Шаги сзади не утихли – напротив, становились все слышнее, ближе. Он еще раз вспомнил своего помощника и выругался… Мать его, ну какая же сволочь! Знать бы раньше – голову бы этому ублюдку оторвал своими руками… изжевал в кашу… Да, вот и делай людям добро. Если уж оставаться скотиной, то навсегда. Как только дал слабину – считай, что ты труп. А если ты уже и так труп – ну тогда попадешь в НЕБЫТИЕ, что в принципе одно и то же.

Он уперся лбом во что-то твердое, загромыхавшее. Мусорный бак. Подняв голову, затравленно огляделся – так и есть… тупик. Убийца сам заманил его сюда, зная, что дорога к отступлению закрыта…

И какого черта он поверил записке, явившись на встречу в этот пустынный район совершенно один? Стена дома глухая – ни одного окна, ни единой форточки, никто не услышит, и бесполезно звать на помощь. Он прижался к крошащемуся от влажного тепла бетону – фигура в черном плаще неумолимо приближалась. А может быть, у него еще есть шанс? Ха-ха-ха! Какие уж тут шансы, если всего одна капля вещества – и дело закончено.

Киллер просто распылит водяную пыль, он не успеет увернуться: убийца до этого с легкостью убрал пятерых, включая «быка» Франкенштейна. Ну почему же он не понял на первом, от силы на втором трупе, что НЕБЫТИЕ может грозить и ему? Кретин. Вот и попался в ловушку, переоценив свое могущество, напрочь забыв об уличном панке с ножом-выкидухой – как офигевший от личной крутизны олигарх.

Он выпрямился. Умирать – так хоть не на коленях. Два раза за последние шестьсот лет он уже умер – и оба раза все вокруг восхваляли его храбрость, сначала турки, а потом англичане. Так стоит ли ему бояться НЕБЫТИЯ, если худшее, что могло с ним случиться, уже случилось? Плохо только то, что это произойдет внезапно, хотя и на Земле мало кто готов к своей смерти – все думают, что они-то уж будут жить вечно. Но в правилах смерти посещать человека молниеносно, дабы в самый неожиданный момент оскалиться ему в лицо мертвой беззубой улыбкой и пропеть провалом гниющего рта: «Сюрприз!».

Убийца подошел близко – так, что он мог хорошо разглядеть его. Черный плащ, фигура среднего роста, сапоги из темной кожи – встреть он его на улице раньше, не обратил бы внимания. Киллер вытянул руку из кармана, в которой блеснула стеклом длинная тонкая мензурка, и человек обреченно бросил взгляд вокруг. Нет, отсюда ему никуда не деться. Ладно, он все же попробует сопротивляться – кто знает, может, на киллера тоже действует вещество – тогда они улетят в НЕБЫТИЕ вместе. Он изготовился к прыжку…

Внезапно киллер запрокинул руку назад, потянув прорезиненную ткань с затылка. Капюшон пополз в сторону, и затравленному взгляду жертвы открылось знакомое холеное лицо, которое он видел каждый год на День всех умертвленных.

– Боже, – одними губами прошептал он давно забытое, строжайше запрещенное в городе слово, которое и на Земле-то употреблял только в детстве. В глазах помутилось, и он ухватился за стену, чтобы не упасть, но не удержался и сполз на асфальт.

– Нет, – ответил убийца, делая шаг навстречу. – Знаешь, это совсем не он…

Глава третья

Пропавшее вещество

(9 часов 37 минут)

Генерал Лебедев крутил руль микроавтобуса с такой ненавистью, что Малинин уже не раз вжимался в кресло: столь крутой езды даже он не мог себе представить. Унтер-офицер понимал, что в случае катастрофы с ними ничего страшного не случится – не Земля все-таки. Ну обгорят немного, однако инстинкт самосохранения за пазуху не спрячешь.

Пару раз Малинин жмурился, когда им прямо в лоб направлялся звенящий колокольчиками индийский бас, но каждый раз водитель уходил от столкновения буквально в паре сантиметров. «Бывалый мужик, – уважительно прикинул унтер-офицер. – Видать, большим начальством на Земле был, раз так отвязно водит – на всех ему наплевать».

Малинин слегка робел в присутствии Лебедева. Оно понятно, что любой капрал Учреждения по рангу выше, чем земной генералиссимус, да и генералиссимусы в городе, случается, в общественных туалетах полы наяривают. Но военную косточку не вытравишь – все ж настоящий генерал, рука просто сама к козырьку тянется. Все время поездки Лебедев угрюмо молчал, и Малинин почувствовал, что пора разрядить обстановку.

– Погода-то сегодня какая хорошая, – сообщил он елейным тоном и тут же понял, что сморозил глупость – погода в городе традиционно либо плохая, либо очень плохая.

– Ага, – прогремел Лебедев, бросая автомобиль наперерез очередному автобусу. – И чего?

– Ничего, – стушевался Малинин. – Просто так сказал.

– Тебе делать, что ли, нечего? – напрямую поинтересовался генерал.

– Э-э-э… – протянул Малинин. – Я, видите ли…

– Понятно, – пророкотал Лебедев. – Тогда вот что: упал-отжался!

– Чего? – округлил глаза Малинин.

– Дорогу скоротаешь, – пояснил генерал. – Ну чего сидишь? Время пошло!

Малинин неожиданно для себя осознал, что находится по полу микроавтобуса, бодро и четко выполняя указание. Если ты служил в армии, приказам сопротивляться бессмысленно – ты повинуешься автоматически, как будто внутри тебя заложен чип. «Раз! Два! Три! Четыре!» – повторял унтер-офицер, выбрасывая тело вверх, опираясь на кулаки и проклиная себя за то, что завел с Лебедевым идиотский разговор о погоде.

Первым делом хакеры Учреждения начали проверять IP какого-то далекого компа в замерзшем девятом круге – похоже, там это был единственный компьютер. Они бы еще долго тыкались по Хеллнету, как слепые котята, если бы в отдел не поступил погибший питерский геймер: парень сорок восемь часов подряд резался по сети в World of Warcraft, забывая есть и пить. Через двое суток он упал с кресла с сердечным приступом, не забыв, впрочем, нажать клавишу save.

Новичок в две минуты расколол программу, заразив ее вирусом, и она стала связываться с известными ей адресами. Таковых оказалось два. Один тот самый – в девятом кругу, а вот другой… Другой принадлежал человеку, которого Малинин каждый день наблюдал на совещаниях у Шефа. Терзаясь в сомнениях, унтер-офицер попытался прорваться к начальству, однако дверь кабинета оказалась заперта – на стук ни Калашников, ни его собеседник не реагировали.

Не рискнув брать служебную машину (может, его благородию потребуется срочно отъехать), он понесся к начальнику таможни Успекаеву, чтобы он распорядился подкинуть его до Учреждения. Тот незамедлительно дал добро. Лебедев был не в восторге от перспективы служить шофером, однако приказы и он тоже привык не оспаривать. Строевым шагом оба прошествовали мимо шумной толпы грешников, которым таможенники переворачивали чемоданы, с одного разбившегося авиарейса, прошли через пункт охраны и на улице залезли в микроавтобус.

…Пошло уже пятидесятое отжимание, когда машина резко затормозила, и Малинин, не удержавшись на вытянутых руках, свалился на пол. Лебедев обернулся к нему – оказывается, все это время он рулил одной рукой, а в другой держал секундомер.

– Неплохо, – прогремел Лебедев, – хотя мог бы и побыстрее.

Малинин не смог произнести ни слова от такой наглости. Раскрыть-то рот он раскрыл, однако все столь необходимые на данный момент матерные выражения опять заблокировали сверкающие золотым блеском генеральские погоны водителя.

– Классно водите, – произнес он, зачем-то снимая фуражку, как нищий при виде купца.

– А то, – гордо засопел Лебедев, – я, старик, чем хошь управлять могу. Хоть танком, а хоть и вертолетом. Ну ты давай беги, – покровительственно добавил он. – А то опоздаешь.

Малинин вылез из машины, кляня себя за то, что позволяет так с собой обращаться какому-то несчастному таможеннику. Мужик-то всего лишь генерал, то есть максимум дивизией командовал, а понтов – не меньше, чем у президента. Застрявшие в глотке слова наконец-то обрели свободу, однако Лебедев их не услышал – он газанул, окатив унтер-офицера грязной водой из лужи, микроавтобус затерялся в потоке машин.