Элемент крови - Зотов Георгий Александрович "Zотов?" - Страница 35

Он прячет ехидную улыбку в присутствии коллег, когда в курилке речь заходит об Ангеле Смерти – о, что бы они отдали за возможность узнать то, что уже давно известно ему! И хотя боль в спине не прекращается, напоминая уколы ножа, он твердо решил оставаться в офисе до конца ночи.

Поднявшись со стула, офицер подошел к жужжащей кофеварке и налил себе чашку отвратительно пахнущего кукурузного эрзац-кофе. Ждать еще долго, а он не хочет, чтобы его в нужный момент сморил сон.

Старинные часы с кукушкой на обшарпанной стене громко пробили полночь.

Глава вторая

Ключ

(ранее, 17 часов 01 минута)

Калашников и Малинин ушли из «Грустных клыков» лишь к вечеру, когда подвергнутый перекрестному допросу бармен окончательно стал напоминать выжатый лимон. Вволю поиграв в доброго и злого следователя, они выцедили из него все, что только было можно. Судя по всему, вампиру завтра придется брать больничный.

На улице стали появляться люди – темнело, а это значит, что в вампирском квартале начинался рабочий день. До машины оба дошли молча. Плюхнувшись на сиденье, Калашников первым делом включил служебный диктофон, быстро перемотал запись на начало и сделал максимальную громкость.

Аплодисменты поклонников Высоцкого, как он и предполагал, записались на заднем плане – нервный, прерывистый шепот вампира звучал вполне отчетливо, каждое слово было слышно и без наушников.

«А он, значит, мне и отвечает… Бабла у меня теперь будет столько, сколько я захочу… И не только бабла… ты, говорит, в курсе, с какими людьми я познакомился? Дракула – щенок по сравнению с ними… и понесло его прям… я, шипит, на уши тут все поставлю… заплачут еще кровавыми слезами, что столько лет на меня плевали, а поздно будет… терпеть не могу ваш ублюдочный город… и кошелек с золотом кидает на стол: тащи, мол, еще коктейли, самые лучшие. Ну, я-то вижу – человек пьяный, несет невесть что… ты как, интересуюсь, домой-то пойдешь в таком состоянии, все деньги ведь растеряешь… А он мне на ухо – тс-с-с, не волнуйся, я не такой дурак… с собой лишь малую часть ношу, чемоданчик – в тайничке. Я спрашиваю – кто ж тебе такое богатство отсыпал… и самое главное – за что? Кхе-кхе… а он даром что пьяный, но головой мотает: не могу тебе сказать. Но, говорит, я этот долбаный город так ненавижу, что мне и денег не надо, даром бы помогал – в общем, хрень какая-то. Никогда я его таким не видел, а тут – ну прямо другой человек родился. Смотрит на всех свысока, цедит сквозь зубы, толкнули слегка – драться полез… совсем чокнулся. Выпил пятый коктейль – совсем беднягу развезло. Обнял, поцелуями слюнявит. Ты, плачет, Вилли, хороший мужик. И рад бы тебе помочь, но не получится у меня ни фига – прости меня, пожалуйста. Ну, думаю, окончательно уже мозги себе залил – с какого хрена мне-то помогать? Упал он лицом в соленый арахис и заснул. Наша служба VIP-клиентуры его потом на лимузине домой проспаться отвезла – он одних коктейлей на сто золотых выхлебал».

Алексей нажал на кнопку «стоп» – монолог вампира захлебнулся на полуслове. Еще пару минут он просидел, не двигаясь и всматриваясь в черную мглу без звезд, заменявшую городу небо. Малинин почтительно молчал.

– Нужно позвонить Краузе, – не отрываясь от мглы, объявил Калашников.

Малинин поспешно выхватил из кармана мобильник и, путаясь в цифрах и матерных словах, набрал двадцатизначный номер. Раздались короткие гудки. После десяти попыток дозвониться унтер-офицер с размаху ударил телефон о руль. Тот издал жалобный писк и непонятное гудение. Связь, впрочем, это действие никоим образом не улучшило.

– У тебя что – «Хеллафон?» – с усмешкой осведомился Калашников.

Не в силах скрывать разочарование, Малинин нервно кивнул.

– Ну и дурак же ты, братец. Нашел к чему подключаться – у них почти круглые сутки занято. Потом заедем в Учреждение, кинь мне по электронной почте служебную записку, тебе выделят номер спутникового провайдера. На, звони пока с моего.

Однако калашниковская связь тоже не помогла – из трубки слышались все те же короткие гудки. Алексей сложил телефон вдвое – половинки стукнулись друг об друга.

– И кто у него на линии повис? Ладно – может, человек с Шефом разговаривает.

Еще три часа назад, получив шифрованные sms от Калашникова, Краузе и Ван Ли с опергруппами должны были срочно выехать на задания. Первый – на квартиру Гензеля, второй на его рабочее место – склад с дракуловскими розами. Приказ был следующий: вскрыть в помещениях все, включая пол и стены, дабы найти следы возможного тайничка.

Алексей не сомневался, что оперативники Учреждения уже вовсю разносят паркет по досочкам, вспарывают подушки и разрушают панели стен. Волновало лишь то, что от них до сих пор не поступило никаких новостей. Пожалуй, они здорово сглупили, что не раздраконили эту квартиру раньше, ограничившись поверхностным обыском. Вот что значит отвыкли от настоящей работы за столько лет. Да, это не на китайские закусочные облавы устраивать. Алексей посмотрел на своего подчиненного, но впечатленный утренними разборками Малинин тактично не произнес ни слова, он лишь механически поглаживал руль и ожидал, пока начальство передохнет и разродится ценными мыслями.

– У меня скоро голова лопнет, – скрежеща зубами, простонал Калашников. – Будь я проклят, но я совсем ничего не понимаю. Крутимся, как белки в колесе, спим по три часа в сутки, опросили кучу свидетелей – а мозги спеклись на том же месте. Сталина никак найти не можем – два часа сегодня потратили, чтобы его однокашников из семинарии вытащить, и какой в итоге компромат получили? Как он в уборную тайком бегал курить? Ни о каком Иуде и слова не было, конечно, о чем в семинарии еще разговоры? Исключительно о бабах и выпивке. Неудивительно, что все его сокурсники здесь…

Малинин сочувственно захлопал ресницами – он испытывал схожее чувство относительно спекшихся мозгов. Ему захотелось треснуть начальство по плечу – «Да успокойся, Лех, все будет нормально» – но, еще раз вспомнив утро, делать этого он не стал.

Смачно выматерившись фразой из десяти слов, Калашников нажал на кнопку – стекло с тихим шумом поехало вниз. Ожесточенно сплюнув в приоткрытое окно автомобиля, хотя правила города строжайше запрещали плевать в левую сторону, Алексей продолжил монолог:

– Итак, в сотый раз… У нас объявился маньяк, который прикончил трех самых известных людей XX века. Промежду делом сжег химика, который исследовал орудие убийства, – ну просто монстр-людоед, хладнокровный киллер. Впрочем, у нас тут у всех кровь холодная, ну да неважно. Важно другое – ему втихую помогает скромный вампир-кладовщик, который исчезает сразу после прокола с цветами. За неделю до начала серии убийств этот вампир надирается в баре, где швыряет золото в разные стороны и говорит, что у него теперь офигительно богатые спонсоры, он всем сердцем ненавидит город и ему ужасно жалко бармена. Знаешь, дорогой мой, что из всего этого выходит?

Разумеется, Малинин не знал. Зато он знал, что начальство обожает эффектные паузы. И сейчас пришло самое время уставиться на него удивленным взглядом – что он и сделал.

– Выходит из этого то, – закончив эффектную паузу и понизив голос до шепота, заявил Калашников, – что тянем мы ниточку, распутывая узелок за узелком, и никак они не кончаются. А вот того, кто эти узелки вяжет, разглядеть не можем. Мне хотелось бы знать, кто из наших стал «кротом». Но не могу сказать, что он интересует меня в первую очередь. Самый главный в цепочке – заказчик. Серега, ты знаешь – я перед ним начинаю преклоняться. Гениальный парень, продумавший все до мельчайших подробностей, собравший вокруг себя ударную команду. Сейчас он наверняка смотрит новости и смеется над нами, прихлебывая ледяное пивко. Чего он хочет? Чего ждет?

Малинину на ум неожиданно пришла сцена из молодежного триллера-ужастика: «Я знаю, что вы сделали прошлым летом». Там девушка, чувствуя, что где-то рядом прячется убийца, раскинув руки, кричит: «Чего ты жде-е-ешь? Чего-о-о ты-ы-ы жде-е-ешь?» – и ему вдруг стало смешно. Отвернувшись от Алексея, он, дергаясь, скривил рот.