Завтра война - Зорич Александр - Страница 24

– А ведь правда… Но для этого нужно было знать, что искать!

– Что искать, я определил по косвенным признакам. Меня давно интересовало, почему в нашем секторе по пятым и двадцатым числам под предлогом профилактики отключают главную энергомагистраль и заставляют нас пользоваться какими-то несчастными «ночниками» на термобатареях. Ведь из-за этих «профилактик» тормозились все серьезные монтажные работы по моему проекту! В один из таких дней, когда уже все разошлись на отдых, мне показалось, что я расслышал далекий подземный гул. Я сопоставил отключения энергии с этим гулом и пришел к выводу, что в нескольких километрах от нас работает огромный грузовой терминал. Собственно, удивляться нечему: про новейший сверхсекретный завод, выстроенный под боком у «Боливара», все мы краем уха что-то слышали. Хоть он и сверхсекретный, а шила в мешке не утаишь. Легко предположить, что терминал рассчитан на прием больших объемов сырья с транспортных кораблей.

– И не просто на прием, а на параллельную первичную обработку этого сырья! Вы гений, Эстерсон! Поверьте, я разбираюсь в современной компрессионной металлургии: для этого требуется колоссальная энергия! Разумеется, с отбором энергии у «Боливара» наши хозяева готовы были мириться как с неизбежным злом до ввода в строй дополнительных реакторов!

– Да-да, я так и решил. Потом я прикинул, что новый завод должен быть ориентирован не только на военные флуггеры, но и на бронеплиты для боевых кораблей, а это означает «поддувную» полисталь. Ну а дешевую руду для полистали у нас в Солнечной системе разве добудешь? Значит, ее надо ввозить из колоний Тремезианского пояса! А это неближний свет, туда только магистральные звездолеты и летают.

– Ловко… Вы, Эстерсон, с вашими аналитическими способностями, здорово подсобили бы не одной вражеской разведке, – хмыкнул пан Станислав.

– Если бы вражеские разведки знали о моем существовании – вероятно, да. В общем, эти «профилактики» навели меня на гипотезу о звездолете, а проверить ее и определить координаты местной зоны входа-выхода X-матрицы мне удалось при помощи пэ кю эф двенадцатого. Знали бы наши хозяева, что я ищу при помощи их аппаратуры!..

– А вот, кстати, и наш красавец, – пробормотал Эстерсон, прервав свои словоизлияния.

Он не верил глазам своим.

Все-таки не ошибся. А ведь шансы были, откровенно признаться, невелики!..

– Звездолет?! Магистральный?!

Эстерсон подобрался. Пункт «F»! Ближайшие события определят успех всей операции…

– Да. Господин Пес, прошу беспрекословно подчиняться моим приказам. Как только мы попадем на борт корабля, вы должны во всем поддерживать меня, что бы я ни делал.

Отец «Дюрандаля» нарочно употребил предельно официальное обращение «господин», чтобы показать своему спутнику: о либерализме предстоит на время забыть.

Полное название контейнеровоза – «Сэр Фрэнсис Бэкон, лорд Вэруламский» – было настолько длинно, что даже экипаж в составе пяти человек предпочитал называть его просто «Бэкон». Что уж говорить об Эстерсоне, который начал радиопереговоры с вычитанного в романах морского окрика «Эй там, на „Бэконе“!»

Почти сразу ему ответил капитан, Гарольд Фрин.

Эстерсон представился командиром корпоративного патруля. Потребовал досмотра судна. В случае неповиновения пообещал применить силу.

Фрин, конечно же, был опытным капитаном и знал инструкции назубок. Он попытался связаться с «Боливаром» и запросить подтверждение полномочий патруля в этом секторе.

Ничего не вышло. Эстерсон был готов к такому повороту событий.

Станция прицельной постановки помех, которой был оборудован «Дюрандаль», забила оглушительным треском гражданский диапазон связи. А на других диапазонах передатчики «Бэкона» не работали – все-таки это был всего лишь контейнеровоз, а не линкор, нашпигованный электроникой на все случаи жизни.

Единственной данью военной моде в гражданском судостроении последних лет была установленная на контейнеровозе в процессе модернизации четырехствольная башня ближней обороны. Превосходно различимая визуально, она горбатилась прямо над ходовой рубкой.

Как мог видеть Эстерсон, ее стволы находились в походном положении – вдоль главной оси корабля. Это означало, что у экипажа «Фрэнсиса Бэкона» пока что нет серьезных подозрений и он не намерен встретить «Дюрандаль» огнем. Но на всякий случай Эстерсон приказал подсистеме автономного сопровождения целей захватить башню. Если экипаж признает в нем пирата и отважится на самооборону, все вооружение «Бэкона» можно будет уничтожить одним движением пальца.

Эстерсон повторил свои требования.

Фрин посетовал на аппаратуру. На «Бэконе», мол, сейчас устойчиво работает только ближняя КВ-связь, дальняя не способна пробиться сквозь помехи.

Эстерсон «не поверил» и с нескрываемым раздражением начал настаивать на досмотре. Дескать, запирательство капитана может только усугубить его вину, если на борту контейнеровоза будет обнаружен разыскиваемый беглец, особо опасный преступник Роланд Эстерсон.

Вот тут-то Фрин наконец поверил. Да, сказал он, двадцать минут назад «Боливар» прислал ориентировку на этого господина. Но никакого беглеца…

Никаких «но» – таково было последнее слово Эстерсона.

«Бэкон» капитулировал и услужливо предоставил «Дюрандалю» стыковочный шлюз по левому борту.

Спустя десять минут задубевший Станислав Пес и Роланд Эстерсон, до судорог в пальцах сжимающий «ЗИГ-Зауэр», покинули шлюз и оказались внутри «Бэкона».

Безразличие на лице вышедшего их встречать старпома быстро сменилось испугом – ему в грудь смотрел черный зрак пистолета неизвестной модели. Старпом остолбенел. Он даже и не вспомнил о том, что у него в кобуре тоже есть пистолет, несравнимо более мощный.

Пока Эстерсон держал на прицеле своего почти земляка – этот звездолетчик был родом из Норвегии и звали его Хакон Хальфин – Станислав Пес разоружил старпома. Из кобуры Хальфина был извлечен «Colt Мk600» – излюбленное оружие старших офицеров как военного, так и гражданского флота.

Станислав Пес уверенно проверил боезаряд кольта и снял его с предохранителя. В тот момент Эстерсон не обратил внимания на завидный профессионализм инженера в обращении с офицерским оружием.

– Да-да, это пиратское нападение, – ухмыльнулся Эстерсон. – Или, если вам по душе более обтекаемые формулировки, чрезвычайный фрахт коммерческого судна в личных целях. Пока что мы не располагаем возможностями оплатить ваши услуги по установленным тарифам. Но если вы будете вести себя хорошо, мы сохраним вам жизнь, а это довольно высокая плата. Вы согласны со мной? Повторяю: вы согласны?!

– Да, – борясь с дрожью в коленях, кивнул Хальфин.

– Отлично. Ведите нас к капитану. И не дергайтесь: мы будем стрелять без предупреждения. Первый раз я гуманно попытаюсь попасть вам в плечо, но могу промахнуться и продырявить сердце.

– Следуйте… за мной.

Поначалу все шло как по маслу.

Эстерсон поражался сам себе: в нем, оказывается, все эти годы погибали таланты террориста, налетчика, пирата.

Капитан Фрин и еще два находившихся в ходовой рубке члена экипажа сразу же согласились на любые условия, лишь бы Эстерсон и Пес не превратили их в решето. Пятый звездолетчик, по уверениям капитана, сейчас спал в своей каюте.

Эстерсон и Пес заперли всех заложников, кроме капитана, во втором стыковочном шлюзе. Там было холодно, но, конечно, теплее, чем за бортом.

Гуманный Эстерсон пообещал, что, покончив с главными делами, подбросит им теплых вещичек. А немилосердный Пес проворчал, что ничего с ними не станется – потерпят. Ведь терпел же он кессоне «Дюрандаля»!

Потом Эстерсон и Пес взяли капитана на мушку и отправились за пятым членом экипажа. Увы, суперкарго Виолетту Буффож в ее каюте обнаружить не удалось.

– Какие будут мысли? – поинтересовался Эстерсон у Фрина. – Учтите, капитан, мы не позволим ей так вот запросто разгуливать по захваченному нами кораблю. Прошу вас немедленно признаться, куда делась Виолетта.