Светлое время ночи - Зорич Александр - Страница 5

– Какой заговор Сонна? Что за новость?

Остальные ужасы Лараф пропустил мимо ушей. И только многим позже сообразил: Зверда не шутит. А в очередной раз грубо намекает на то, что на случай его, Ларафа, непослушания или бунта против воли баронов Маш-Магарт у нее есть еще один, совсем простой способ устранить неугодного гнорра: сообщить правду о Ларафе-Лагхе его же собственным подчиненным. На Фальме-то Зверда неуязвима для Свода! Или уязвима в значительно меньшей степени, чем Лараф – в Пиннарине, в окружении Пауков окс Гадюки-Превеликие.

– Трудно сказать доподлинно, что за заговор. Возможно, это напрасные опасения. Однако мне кажется, что действия Сонна можно истолковать следующим образом. Тогда, на просеке, он навел на книгу так называемую «отложенную» порчу, потому что ничего другого сделать просто не успел. Чем он занимался в последующие дни – мы не знаем. Однако недавно – возможно, вчера вечером или сегодня утром – ему удалось установить с помеченной книгой контакт. Это такое свойство «отложенной» порчи – вещь, на которую она наведена, отзывается тому, кто является источником порчи.

– Значит, Сонн в Пиннарине?!

– Да. В Пиннарине, либо очень недалеко от Пиннарина. На больших расстояниях такие трюки смог бы проворачивать разве только Звезднорожденный. Теперь смотри: Сонн с изумлением обнаружил, что «Семь Стоп» отзываются из кабинета гнорра. Как ты думаешь, ему достанет ума связать книгу, твою персону, наши с Шошей взрывные трансформации, разительные перемены в поведении гнорра и гибель Альсима в одну цепочку?

– Хватит.

– Правильно. Можешь считать, что в настоящий момент Сонн знает достаточно для того, чтобы твой эрхагноррат закончился в ближайшие часы. И начался эрхагноррат Сонна, Трижды Бдительного Спасителя Отечества.

– Шилолова кровь!

– Вот именно. Но есть у Сонна и слабость. Она заключается в том, что настоящий Лагха Коалара объявил пар-арценца государственным изменником. Почему – мутная история, вряд ли мы ее когда-нибудь поймем. Офицеры Свода знают, что пар-арценца Опоры Писаний надо разыскать и уничтожить. Поэтому просто прийти в Свод со своими догадками Сонн не может – его убьют быстрее, чем он успеет раскрыть рот. Прийти с пустыми руками на дом к пар-арценцу Опоры Единства он тоже боится. Разговор может не склеиться. И все потому, что у Сонна нет – точнее, пока нет – вещественных доказательств. А вот если бы у него на руках были «Семь Стоп» – тогда другое дело. Даже не имея доступа к содержанию книги – она ведь ему не открылась уже один раз и вряд ли откроется, – он сможет козырнуть ею перед Йором. Укажет на книге След твоего предыдущего тела, укажет След тела гнорра… И так далее. Поэтому, хотя мы и не знаем ничего доподлинно, мы можем считать, что против тебя зреет заговор, во главе которого стоит пар-арценц Сонн.

– Ох… Голова кругом идет… Какая вы все-таки проницательная, госпожа Зверда. – Лараф вымученно улыбнулся, но его улыбка больше походила на гримасу утопающего. – Но я по-прежнему не все понимаю. Так что там выходит с этой «отложенной» порчей?

– Выходит вот что: Сонн тоже не всемогущ. Он почему-то не удержал заклятие, и оно сработало преждевременно. В случае идеально наложенного заклятия он смог бы сделать книгу невидимой именно в тот момент, когда его лазутчик проник бы в твой кабинет. Лазутчик заткнул бы книгу-невидимку за пояс и преспокойно прошел через Сквозной Зрак. Почти наверняка этим лазутчиком по замыслу Сонна должен быть кто-то из аррумов Опоры Писаний. Можно представить и менее очевидный вариант: лазутчиком является, например, тот младший офицер из Опоры Единства, который ходит прибирать под куполом Свода. Не знаю, как эта должность у вас там называется. А уже за пределами Свода, возможно что и за пределами Пиннарина, лазутчик передаст книгу Сонну. Ты понял?

– С трудом. Так что же мне теперь делать?

– Ну наконец-то ты задал хоть один практический вопрос. Делать вот что. Немедленно возвращайся прямо в Свод. Убедись в том, что книга пока еще на месте. Но ни в коем случае не уноси ее из кабинета и вообще не перекладывай никуда! Затем вызови Йора и обрисуй ему ситуацию. К слову сказать, можешь обрисовать ее вполне правдиво. Без некоторых деталей, конечно. Скажи, что коварный Сонн хочет похитить у тебя очень важную книгу, а какую именно – не его, Йора, дело. Ты, дескать, знаешь, что за этой книгой по поручению Сонна рано или поздно явится похититель. Ты намерен использовать ее как наживку, чтобы изловить Сонна. Ну и все. Йор в таких вещах понимает побольше твоего, а потому дальше твоим делом будет только раздувать щеки да ожидать, когда тебе принесут пару ошметков Сонна. Если только «облачные» клинки Йора и его аррумов оставят от пар-арценца хоть что-то.

– Так просто?

– На словах просто.

Глава 2

Барон Санкут, вежественный Гэвенг

1

Когда они вышли из Двери, звезды Большой Работы уже готовы были окончательно остановиться. Однако стоило только Зверде сообразить, что их возвращение на Фальм происходит не вполне обычно, как некая неведомая сила придала звездам новое ускорение.

В сопровождении усиливающегося, подвывающего скрежета Дверь поднялась на несколько саженей вверх и зависла над головами баронов Маш-Магарт.

Они находились там же, откуда их извлекла Большая Работа Ларафа – в Неназываемом замке. Но замок этот сейчас имел мало общего с теми унылыми руинами, которые встретили их меньше часа назад, когда они вместе с матросами, несущими гроб барона Санкута, ступили на твердую землю Фальма.

За секунду до входа в Дверь память Зверды запечатлела внутренний двор замка как перепаханный черно-серый прямоугольник, по которому метались призрачные тени песиголовцев. Это были извлеченные Извержением Лишнего призраки бывших обитателей замка.

Сто восемьдесят лет назад глава местного клана гэвенгов – клана, чье имя было проклято и предано забвению – принял у себя двух феонов, имевших обличье оленеглавых дев. В этом не было ничего похожего на следование законам гостеприимства – «Эвери» запрещает проявлять гостеприимство по отношению к феонам.

Соседние могущественные кланы – Семельвенк, Гинсавер и Маш-Магарт – поначалу делали вид, что не заметили проступка хозяина Южного замка. Потом направили своих посланцев и попросили по-хорошему: прогони феонов прочь.

Однако гэвенг-отступник и трое его племянников не только остались глухи к требованиям посланцев, но и продолжали делить ложе с исчадиями иного мира.

А спустя три года оказалось, что в Южном замке появились новые странные обитатели – полулюди-полупсы.

Традиционной животной гэвенг-формой Неназываемого клана был пес, а потому соседи заподозрили в новых исчадиях плод противоестественного союза феонов и гэвенгов. Причем, как и пристало скорее псам, чем людям, тварям хватило тридцати месяцев, чтобы войти в силу и превратиться в страшных, свирепых противников.

Зверда знала, что смешанные браки между феонами и гэвенгами, которые случались еще при ледовооких, не давали потомства, а потому не верила в то, что песиголовцы действительно были прижиты от небесных дев.

Однако сто восемьдесят лет назад ее деду барону Санкуту велиа Маш-Магарт и его друзьям из Гинсавера было не до разбирательств. Их беспокоили только две незатейливые формулы тысячелетней давности: «Фальм для гэвенгов» и «Мир без феонов». Южный замок, он же – Неназываемый, был сокрушен, а все его обитатели истреблены.

И вот теперь Шоша и Зверда стояли перед лицом существ, уничтоженных Полной Работой почти два века назад. Это были призраки прошлого, которым надлежало бы исчезнуть вместе с закрывающейся Дверью.

Однако Дверь по-прежнему гудела над их головами, а призраки прошлого были по-прежнему проявлены на фоне обновленной стены Южного замка.