Самый сердитый гном - Юрин Денис Юрьевич - Страница 24

«Чур меня, чур!» – залепетал седой возница, осеняя себя святым знамением и судорожно шаря левой рукой по телеге в поисках куда-то запропастившихся вил. Когда же из тумана вынырнули не полусгнившие трупы, а неуклюжие с виду, толстобокие гномы, боязнь встающих по ночам из могил мертвецов уступила место вполне реальному страху перед лесными разбойниками.

Полуголые и босые, с длинными, нечесаными бородищами и с фонарями в руках, гномы быстро неслись навстречу телеге, крича что-то на своем каркающем языке и размахивая в воздухе огромными топорами. Крестьянин не мог знать, что, несмотря на грозный вид, намерения у заплутавших разведчиков были самыми мирными. Он быстро развернул телегу в противоположную сторону и изо всех сил принялся хлестать по бокам старенькую лошаденку, надеясь уйти от погони.

Гномы не стали преследовать мчащуюся от них прочь, трясущуюся по ухабам телегу, они поняли, что ошиблись, и остановились передохнуть. Ни ворчливый Зигер, ни предусмотрительный Пархавиэль не могли тогда предположить, что, казалось бы, смешное дорожное недоразумение чуть ли не будет стоить им жизни и в корне изменит их судьбу.

Облака тумана вскоре рассеялись, в воздухе запахло свежестью, и на траве появилась роса. Небо становилось с каждой минутой все светлее и светлее, а потом над простирающимся слева от дороги полем начал медленно подниматься ввысь огненно-красный шар солнца. Открыв от изумления рты, гномы стояли посреди дороги и увлеченно наблюдали за еще никогда не виданным ими таинством рождения нового дня.

Враг подкрался незаметно, как раз в тот момент, когда разведчики были полностью поглощены созерцанием природных явлений и потеряли бдительность. Стрела просвистела над головой Пархавиэля, слегка задела волосы и скрылась в чаще леса. Вторая вскользь царапнула Зигера по плечу и вонзилась в земляную насыпь у обочины. Гномы испуганно повернули головы и увидели, как по направлению к ним мчались семеро всадников в коротких кольчугах: четверо размахивали высоко поднятыми над головами мечами, а остальные пытались на полном скаку стрелять из коротких луков. Стрелы с пронзительным свистом рассекали воздух и летели мимо. К счастью, на гномов напал не кавалерийский разъезд регулярных войск и не шайка наемников, а всего лишь простые деревенские парни, ополченцы, поднятые ни свет ни заря по тревоге перепуганным крестьянином, все-таки догрохотавшим на своей разбитой телеге до ближайшей деревни.

Пархавиэль с Зигером побросали бесполезные фонари и кинулись к деревьям, скорее инстинктивно почувствовав, нежели сообразив, что всадникам будет гораздо труднее настичь их в чаще леса, чем в открытом поле. В отличие от старших товарищей, чьи босые пятки быстро засверкали по направлению к спасительным деревьям, Гифер выхватил из-за пазухи топор и, решив немного погеройствовать, встал в оборонительную стойку, конечно же, не забыв при этом скорчить зверскую морду и издать грозный боевой клич.

Вовремя заметивший глупый поступок товарища Зигер разразился самой длинной и изощренной за всю его долгую жизнь бранной тирадой. Ругань как всегда подействовала безотказно, Гифер бросил топор и побежал что есть мочи в сторону леса. Еще долго гномы петляли между деревьев, шустро перепрыгивая через пни и юрко ныряя в овраги, пока им не удалось окончательно оторваться от преследователей.

– Прежде чем куда-то идти, давайте сядем и спокойно мозгами пораскинем! – остановил Пархавиэль своих товарищей, уже собравшихся вновь погрузиться в густые заросли. – Меня интересует, кто на нас напал и почему? Просто так ничего не бывает. В жизни не поверю, что за нами гнались просто из-за нелюбви к гномам. Должно быть, мы сделали что-то не так, что-то недозволенное в этом мире.

– Единственным, кого мы встретили, был людь на телеге, – начал рассуждать вслух Зигер, – он явно испугался нашего появления.

– Человек, – поправил Скрипуна Гифер. – Люди, это когда их много, а когда один, то нужно говорить «человек».

– Не важно, – пробурчал в ответ Зигер, которому не нравилось, когда его перебивают по незначительным, мелким поводам. – Итак, он был напуган и мог позвать на подмогу.

– Но почему? – удивился Пархавиэль. – Мы же ему ничего не сделали, пальцем не тронули!

– А ты сам посуди, – продолжал развивать мысль Зигер – Темно, он на дороге один, вдруг ни с того ни с сего из тумана выскакивают гномы, орут что-то на непонятном языке. Да и видок у нас, честно говоря, весьма бандюжный… – Зигер обвел рукой свою грязную, волосатую грудь и свалявшуюся комками бороду. – Кажется, зерно-делец нас за бандюг принял!

– Крестьянин, – снова поправил Скрипуна Гифер. – Тех людей, что зерно и прочую пищу выращивают, крестьянами называют.

– Не важно, – вновь отмахнулся Скрипун и продолжил: – Принял нас за бандюг, да и дернул что есть мочи к своим, а те на лошадей повскакали и за нами кинулись.

– Ты прав, все сходится, – кивнул Пархавиэль. – Те налошадники не солдатами были: слишком кольчуги плохие, все проржавели, да и стреляют не ахти.

– Всадники, – не выдержал и на этот раз Гифер.

Пархавиэль с Зигером многозначительно переглянулись и одновременно перевели недоуменные взгляды на слишком хорошо разбирающегося в людских словах и понятиях новичка. Гифер смущенно опустил голову, он не мог выдержать суровых взглядов гномов, которые уже догадались о его темном прошлом.

– Гифер, откуда такие познания? – прищурив глаза, процедил сквозь сжатые зубы Пархавиэль. – Мне кажется, что ты слишком много знаешь о людях для обычного караванщика. Может быть, ты еще и на их языке говорить умеешь?!

– Могу немного, – едва слышно прошептал Гифер, так и не поднимая глаз, – но только плохо и не все понимаю, когда говорят быстро…

Даже недавнее нападение на дороге так сильно не удивило ветеранов караванного дела, как неожиданное признание солдата. Гномы с северных маршрутов не только не общались с людьми, но и никак не могли видеть их. Подземные туннели в той части гномьих владений были неглубокими, и по договоренности с людьми товары складировались отрядом в условленном месте внутри пещеры. Охрану же товаров и их выдачу осуществляли не караванщики, а специальное подразделение торговой службы. Знание гномом языка людей означало только одно – он был преступником, связанным с контрабандистами и прочим воровским сбродом с поверхности.

– Так откуда знаешь язык, отвечай! – прикрикнул Пархавиэль, по привычке сжимая рукоять топора и пронзая сидевшего на траве Гифера гневным взглядом.

– До поступления в Гильдию иногда торговал с людьми, – совершенно спокойно признался Гифер. – Да ты не волнуйся так, Парх, в Гильдии об этом знают.

– Не волнуйся, не волнуйся?! – уже не кричал, а рычал раскрасневшийся как перегретый паровой котел Зингершульцо – У меня контрабандист в группе, а я «не волнуйся»?!

– Успокойся, Парх, – вступился за новичка Зигер, на всякий случай загородив его собой от взбешенного хауптмейстера, – выслушай парня до конца!

– Хорошо, пускай говорит!

– Ну а что говорить-то, – удивленно развел руками Гифер, – дело-то обычное. Все на севере чуток приторговывают: кто металл, кто самодельное оружие наверх тащит. Это здесь, вблизи столицы, дисциплина у пограничников строгая да власти инструкции Совета блюдут, а у нас на севере все уже давно на торговые делишки сквозь пальцы смотрят. Главное, чтобы стратегические материалы, которые в Инструкции перечислены, не растаскивались: кунгут, тионид, накорций; ну и механизмы, конечно, всякие, для горного дела предназначенные, типа бурильных машин, высокотемпературных котлов и прочих громоздких вещей.

– О том, что в северных шахтах бардак творится да одно ворье обитает, давно говорят, – прервал откровения Гифера уже успокоившийся и отдышавшийся Пархавиэль – Ты лучше расскажи нам, старикам несведущим, как в Гильдию умудрился попасть, неужели местное отделение на твои делишки глаза закрыло?

– И не только на мои, – рассмеялся Гифер, поражаясь наивности ветеранов в житейских вопросах. – Это у вас на южных маршрутах каждый поход как война, половина отряда назад не возвращается.