Самый сердитый гном - Юрин Денис Юрьевич - Страница 19

– А вернешься когда? – В голосе хозяина чувствовалась надежда на скорейшее возвращение юноши.

Дело было даже не в том, что Жак был одним из немногих постоянных клиентов и всегда исправно платил по счетам, хотя сам голодал и донашивал старые платья более обеспеченных друзей по студенческой скамье. За три года его пребывания в «Гнезде» Янек успел привязаться к доброму и тихому парню, всегда готовому прийти на помощь и поддержать в беде не только друга, но и мало знакомого человека.

Весной позапрошлого года хозяин гостиницы заболел. Четыре месяца его единственная дочь Луиза не отходила от постели больного, а Жак взвалил на свои плечи хозяйство. В ту пору прислуги уже не было, и парню пришлось нелегко: готовка, уборка, обслуживание номеров и редких посетителей корчмы едва не доконали юношеский организм, выпав как раз на время сдачи экзаменов.

Господин Брунбаузер чувствовал себя потом крайне неловко, когда бедный студент отказался от причитающихся ему за работу денег и даже пригрозил съехать, если хозяин еще хоть раз намекнет об оплате услуг.

Янек видел, что летописец нравился его дочери. Луиза была влюблена в обходительного, нежного молодого человека, обладающего не только доброй душой, но и весьма привлекательной внешностью. Высокий, стройный, с правильными чертами лица и длинными, вьющимися волосами брюнет мог бы покорить сердца многих дам, если бы не один весьма существенный недостаток – полное отсутствие денег.

В глубине сердца Янек лелеял мечту, что когда-нибудь парню улыбнется удача, и он получит хорошее место при дворе знатного вельможи или в Городской Управе. Тогда он смог бы выдать за него дочь и наконец-то вздохнуть спокойно на старости лет. Но, к сожалению, время шло, а в жизни Жака ничего не менялось в лучшую сторону.

– Не знаю, – немного призадумавшись, ответил юноша, – как дело пойдет. Морока с ними, дворянами из глуши. Сами-то не бог весть чего совершили, а от меня требуют рассказом об их деяниях сердца потомков тронуть. Каждый героем хочет казаться…

– Ну, так и послал бы их куда подальше, – пробурчал в сердцах Янек. – Доходу-то от них все равно никакого. А ты, вместо того чтобы по провинциям разъезжать, лучше бы в столице работу поискал. Мало ли у тебя студенческих друзей, пускай замолвят словечко!

Жак тихо рассмеялся. Ему была приятна забота милого старика о его судьбе.

– Видишь ли, Янек, в университетской среде друзей нет, только собутыльники, – печально констатировал юноша, допив молоко и принявшись за яблоко. – Недавно видел Андре, ну, того парня с усами, что ко мне часто захаживал.

– Ага, с девками всякими, – недовольно поддакнул Янек, – и ключи от комнат пустых просил.

– Попросил его, чтобы помог, – продолжил Жак, сделав вид, что не заметил колкого замечания хозяина. – Знаешь, что он мне ответил? «Мы, – говорит, – друзья, а ты меня в своих меркантильных интересах использовать норовишь. Сам в жизни ничего добиться не можешь, вот и попрошайничаешь!»

– Мерзавец! – выкрикнул Янек, чуть не сломав от злости метлу. – Да если бы не ты, так этот прохвост до сих пор бы за книгами штаны протирал. Сколько ты за него трактатов и прочей ученой ерунды написал, и все наверняка по дружбе, бесплатно!

– Да ладно, это я так сказал, для примера, – отмахнулся Жак. – Пускай его совесть мучает, если она, конечно, у него есть.

– Совесть, – с горечью повторил Янек, жизненный опыт которого подсказывал, что для большинства людей она недопустимая роскошь. – Совесть вещь непонятная, в сонитах неизмеримая, да только я так понимаю: нет ее у того, кто по счетам своим платить не хочет, а твой Андре…

– Не будем об этом, – прервал Янека Жак, чувствуя, что хозяин хочет разразиться длинной бранной тирадой.

– Как скажешь, но только Луиза…

– И об этом тоже! – не сдержался и выкрикнул юноша, зная, что разговор на эту тему будет неприятен для них обоих. – Я нищ, я ей не пара!

– Эх, парень, парень… – тяжело вздохнул Янек и продолжил уборку.

В зале воцарилось молчание. Жак скоро должен был отправиться в путь, и ему хотелось как-то подбодрить старика напоследок.

– Не грусти, старина, – возобновил беседу юноша, – будем надеяться, что барон не будет слишком привередлив, и я через пару-тройку месяцев вернусь. А ты пока с Гартаном пивка попьешь да с Люсией пофлиртуешь!

– Уехал Гартан, – с грустью произнес хозяин, на время остановив размеренные движения метлы слева направо. – Вчера ближе к вечеру съехал, когда тебя не было. Ничего он от столичных чиновников не добился, вот и решил домой вернуться. Люсия расстроилась, уж очень он ей нравился. Как только Гартан на коня вскочил, так бедняжка сразу же в запой ушла.

Жак опустил голову. Попытка поднять настроение старику не удалась. Бывают в жизни моменты, когда все плохо: дела идут преотвратно, уезжают люди, к которым уже привык, спиваются близкие…

– Ты уж за Люсией посмотри, жаль ведь, хорошая женщина.

– Присмотрю, присмотрю, – пробурчал Янек, наконец-то закончив уборку и присев рядом за стол. – Сам осторожней будь! Времена сейчас вроде бы спокойные, но в дороге всякое бывает…

– Не беспокойся, – весело рассмеялся Жак, – разбойники не нападут. Денег у меня кот наплакал, да и воровать особо нечего, кроме бумаги и перьев…

Жак поднялся из-за стола, отряхнул от хлебных крошек старенький, протертый на локтях сюртук и уже собирался попрощаться с хозяином, как внезапно со двора донеслось конское ржание и топот копыт.

Не сговариваясь, оба одновременно прильнули к окну. Через маленькое, облепленное по краям паутиной и грязью стекло было видно, как во двор въехали запряженный четверкой лошадей экипаж и шестеро сопровождающих его всадников в форменных одеждах темно-зеленого цвета. Золотые шевроны и нагрудные эмблемы не оставляли никакого сомнения: к ним в гости пожаловали люди принца Контре, двоюродного брата Императора.

– Святые спасители! – испуганно пролепетал Янек, вытирая перепачканные руки о не менее грязный, засаленный фартук. – Неужели сам принц пожаловал, что же делать, как принимать?!

– Успокойся. – Жак неторопливо отошел от окна и застыл в раздумье посреди комнаты. – Вряд ли это сам принц, слишком маленький эскорт, да и к тому же я слышал, что он еще не вернулся из своего поместья на юге. Скорее всего кто-нибудь из родственников или вассалов.

Тем временем вооруженные короткими мечами охранники спешились и привязали к изгороди взмыленных лошадей. Дверцы экипажа открылись, послышался звонкий женский смех, и из кареты вышли двое мужчин в ярких карнавальных костюмах, обсыпанных конфетти и разноцветной мишурой. Вслед за кавалерами появились и дамы. Их откровенные наряды и вульгарное поведение свидетельствовали лучше всяких рекомендаций о неблагородном происхождении особ и о способе, которым они зарабатывали на жизнь.

– Ну вот, Янек, а ты испугался. – Жак снова подошел к окну и с отвращением наблюдал, как четверо полуголых девиц пытались поднять с земли не удержавшихся на ногах, изрядно перепивших господ. – Это же всего лишь граф Нуарез, дальний родственник принца, и кто-то из его дружков.

– Откуда ты его знаешь? – изумился Янек.

– Да так, – отмахнулся Жак, – видел пару раз, как благородные гуляки дебоши устраивали…

Отдыхать посреди двора именитым гостям пришлось недолго, дамам пришли на помощь солдаты и поставили на ноги перепачканных в грязи и курином помете господ. Сквернословя и осыпая проклятиями нерадивого хозяина, пестрая процессия направилась к гостинице. Наиболее изысканные перлы бранной речи сыпались из напомаженных губок облаченных в костюмы из страусиных перьев дам.

Окаменевший от испуга Янек наконец-то пришел в себя и кинулся отпирать двери. Первым внутрь ворвался здоровенный рыжий детина в форменной куртке и, не говоря ни слова, одарил старика крепкой, увесистой оплеухой. Янек опрокинул стоявший у входа стол и упал на пол. Старик охнул и застонал, схватившись левой рукой за ушибленную поясницу.

– Мерзавец, хам, быдло деревенское! – орал рыжий детина, выпучив глаза и оттопырив в разные стороны похожие на мочалку усы. – Будешь знать, скотина, как бардак во дворе разводить! Из-за тебя благородный граф Нуарез чуть лицо не разбил! – Для усиления эффекта последней реплики командир эскорта сильно пнул лежавшего на полу Янека ногою в живот.