Мир вечного ливня - Янковский Дмитрий Валентинович - Страница 48

Я быстрым шагом перемещался по залитому дождем лесу, замыкая цепочку, но в то же время ощущал мягкость подушки на диване, слышал милицейские сирены на шоссе и лай бездомных московских собак. Оба состояния были почти равноценными, я мог усилием воли усилить либо одно, либо другое. Несмотря на такое обыденное описание, на самом деле ощущение было страшноватым, сродни тому, которое возникает на краю крыши небоскреба, когда с равной вероятностью можно свалиться и во внешнюю, и во внутреннюю сторону. В данном случае внешней для меня была Москва, потому что, свалившись туда, здесь я бы стал практически беззащитным. Этого не хотелось, ох как не хотелось, учитывая встречу с когтерезом.

Цуцык приказал сбавить темп, и мы побрели, чавкая по воде подошвами, сгибаясь под тяжестью снаряжения. А я не знал, к чему прислушиваться, – к тому, как лают собаки во дворе, или как вскрикивают до сих пор не показавшиеся птицы.

Впереди шагала Искорка, и я поймал себя на том, что пялюсь на ее упругие бедра. Конечно, и раньше, там, на Земле, мы с ней иногда позволяли себе перепихнуться к взаимному удовольствию, но, во-первых, это были совсем не любовные утехи, а скорее акт дружеской взаимопомощи, во-вторых же, теперь у нее был законный супруг, поэтому Искорку следовало вычеркнуть из списка возможных партнерш. Но, вопреки столь разумным доводам, интерес к ее бедрам не пропадал. Нет, определенно это действие грибной дури, эдакий побочный эффект. Интересно, только меня подобным образом зацепило или всех? Спросить – язык не поворачивался, и я постарался попросту отогнать эти мысли. Но мысли мыслями, а взгляд все равно помимо воли цеплялся за изгибы Искоркиного тела. Мне захотелось это прекратить.

– Цуц! – окликнул я нашего взрывотехника.

– Долго мне в конце строя телепаться?

– А что, силы прорезались? – не оборачиваясь, отозвался он.

– Надо тренироваться. А то, неровен час, окончательно потеряю форму.

– Ладно. Искорка, отдохни, пусти Саню вперед.

Мы с напарницей поменялись местами, но я заметил, как Макс фыркнул себе под нос, а Андрей улыбнулся одними глазами. Понятно. Значит, не я один подвержен этому побочному эффекту, просто все привыкли. Надо же, какие заразы, еще и посмеиваются!

В новом порядке мы продвинулись, наверное, еще на километр, когда у меня над головой промелькнуло что-то темное. Первая реакция – прыжок в грязь, хотя, уже прыгая, я понял, что это не рейдер. Вторая реакция, уже лежа – пистолет из кобуры. Но стрелять было некуда, над головой лишь густые кроны, роняющие листья под потоками непрекращающегося дождя.

– А реакция у тебя по-прежнему ничего! – рассмеялась Ирина. – Это птица. Их уже видно, но вреда от них пока никакого.

– Пока? – буркнул я, поднимаясь. – Очень обнадеживающе звучит. А потом они с деревьев будут на нас кидаться?

– Может, и не будут, – она поглядела наверх. – Что-то очень уж плотные тучи сегодня.

Мы снова потянулись по лесу цепочкой. Под ногами становилось все суше и суше, полосы глины попадались все реже, и теперь почва была сплошь песчаной. Судя по тому, что БТР застрял в болоте, до него было не так близко, как всем бы хотелось. Однако Андрей вел нас уверенно, и вскоре Цуцык воскликнул:

– Есть! Вижу БТР!

Я вытянул шею и тоже разглядел за деревьями знакомый силуэт. Может, тут когда и было болото, но сейчас им не пахло – машина стояла, застряв по оси в песке. Однако, если мотор цел, мы ее приведем в чувство, сомнений нет. А то пилить пешком надоело до одури.

Только я об этом подумал, как услышал позади подозрительный звук. Обернулся и увидел, как Искорка грохнулась на колени. Вообще-то я ничего худого не заподозрил, думал, устала, споткнулась, но, когда подал ей руку, стало понятно, что все значительно хуже.

– Черт! – сплюнул под ноги Цуцык. – Ее разбудили там.

– А что удивительного? – пожал плечами Андрей. – У нее ведь муж. Может, дело к утру, он проснулся, ему…

– Заткнись, – покосился на него Цуцык.

– Понял, умолкаю, запретная тема.

– Оттащим ее до БТРа? – спросил я.

– Да. Андрей, возьми у него винторез.

Мы с Цуцыком подхватили Ирину под мышки, а Макс взял ее за ноги. Она была похожа на раненую, так что все было почти как всегда. Как обычно. Кого-то зацепило, мы его тащим. Впереди броня, укрытие. Все нормально.

Да, все было бы нормально, если бы на половине пути Искорка не застонала. Ну, вообще-то нет ничего необычного в том, что раненый стонет, да только это был совсем другой стон – с отчетливым сладострастным оттенком. Я представил, что Ирина делает сейчас там, на Земле, в кровати с мужем, и чуть не споткнулся.

– Осторожнее! – рявкнул Цуцык. – И не трясите ее, как мешок с дерьмом! Ей и так сейчас хреново. Представьте, каково самим было бы одновременно трахаться с мужем и оставаться здесь, видеть, как тебя тащат к броне.

– С мужем? – спросил Макс. – Нет, этого я точно представить себе не могу.

Искорка начала извиваться и часто дышать, то и дело срываясь на стон. Ну не приходилось мне еще таскать раненых с такими симптомами поражения! Тяжело это, вот что я вам скажу. Особенно тяжело, когда у самого в штанах революция под действием грибной дури.

– Вашу мать! – выругался Цуцык. – Три метра нести осталось! Что, сил нет?!

Я собрался с духом и выровнял шаг. Дотащив Искорку до БТРа, мы сунули ее внутрь через открытый боковой люк для десанта. Эхо под броней, надо сказать, не способствовало сокрытию происходящего, но так хоть можно было закрыть люк и не видеть подрагивающее женское тело.

– Черт! – Макс стряхнул со лба прядь мокрых от ливня волос. – До чего же я этого не люблю.

– Это жизнь, Максик, – ответил Цуцык.

– Да иди ты…

Неистово захотелось курить, но лезть под броню, отзывающуюся тихими стонами, я не стал. А снаружи, под дождем, какое курение? Все чувствовали себя неловко, даже Андрей, который изо всех сил делал вид, что ему по фигу. Получилось так, что я первым догадался достать из его рюкзака лопатку и начал откапывать одно из колес. Цуцык одобрительно крякнул и залез через передний люк на место водителя, поглядеть, можно ли без проблем запустить силовой агрегат. Андрей вызвался ему помогать.

Уже через несколько минут стало понятно, что аккумуляторы порядком выдохлись, но, если не быть шляпами, мотор завести получится. Надо только все подготовить к тому, чтобы он не заглох. Вообще-то все мы были механиками так себе, однако под чутким Витиным руководством дело медленно, но уверенно пошло на лад. Они с Андреем ковырялись в недрах мотора, пытаясь найти и исследовать знакомые детали, а мы с Максом откапывали колеса.

– Ну у нее и муж, – негромко заметил штурмовик. – Минут десять уже работает без перерыва.

– Ты копай, копай, – посоветовал я. – И не трынди понапрасну. Мы с Ириной знакомы черт-те сколько.

– Там?

– Да. Не надо ее подкалывать. Хорошая напарница.

– Да я уже понял. Извини, братишка.

Мокрый песок поддавался с трудом, лопата скрипела, руки ныли от усталости и трения. Иногда попадались камни. Тогда мы объединяли усилия и выворачивали их вдвоем,

Вскоре лязгнул люк десантного отсека и на землю соскочила Ирина. Взгляд у нее был не то чтобы виноватый, но встречаться с нами глазами она не спешила. да в общем-то ее можно понять. Что с того, что мы все прекрасно знали, у кого какая на заднице родинка? Все ведь меняется, теперь у нее семейная жизнь, а мы невольно стали ее свидетелями. Мне и самому было неловко, чего уж тогда говорить об Искорке?

– Еще есть лопата? – спросила она.

– Может, тебе лучше отдохнуть? – повернулся к ней Макс.

Мне захотелось ему врезать, хотя через секунду я понял, что поддеть он ее не хотел. Хотел позаботиться, но момент выбрал очень уж неудачный.

– От чего это я должна отдыхать? – нахмурилась Ира.

Вообще-то она и сама сглупила. Чего корчить из себя девочку и делать вид, что ничего не произошло? Знает ведь прекрасно, что мы все видели. Ну, отшутилась бы, мы бы поржали и успокоились. Раньше бы она так и сделала, а сейчас вот – нет. Правда, все мы изменились.