Батый - Ян Василий Григорьевич - Страница 31

– Если этот старик прожил тысячу лет, то он должен помнить народ хун-ну, который жил здесь, на реке Итиль, и, вероятно, видел его знаменитого вождя, царя Итиля.[109]

– Ты хорошо придумала, – заметил Бату-хан. – Посмотрим, что будет выдумывать старик.

Нукеры привели колдуна Газука. Тощий, сухопарый, с седой бородой, торчащей клочьями, он вошел в юрту, скованный цепью вместе с молодой женщиной. Из-под мохнатых седых бровей колдуна смотрели с испугом и ненавистью колючие глаза. Оба пленных присели на корточки близ стенки юрты.

Все с любопытством рассматривали колдуна. Он сидел, опустив веки с белыми ресницами. Иногда глаза приоткрывались и окидывали всех быстрым, испытующим взглядом. На старике был остроконечный колпак с нашитыми старинными монетами. Его полосатый кафтан, подбитый серой мерлушкой, был расшит цветными узорами и непонятными надписями. На ногах – просторные сафьяновые сапоги с очень длинными, завернутыми кверху носами. Колдун с важностью стащил сапоги и развернул портянки. Ногти на ногах оказались необычайной длины. Они скрутились, как сухие стручки. Между растопыренными пальцами ног были воткнуты высушенные лягушки. Монголы смотрели на колдуна, широко раскрыв рот, – такого шамана им еще видеть не приходилось!

Бату-хан спросил:

– Старик, сколько тебе лет?

– Не помню. Туман окутал пролетевшие годы. Может быть, мне тысяча лет, а может быть, и больше…

– Тогда ты помнишь время, когда здесь, на реке, жил народ хун-ну? Не можешь ли ты рассказать про царя хуннов Итиля?

Старик покачал утвердительно головой и зашевелил пальцами ног. Сушеные лягушки зашелестели.

– Я слышал сказку про царя Итиля. Ее здесь раньше рассказывали наши слепые сказочники.

– Расскажи нам эту сказку!

Газук закрыл глаза и стал медленно раскачиваться. Он начал нараспев на кипчакском языке, который Батый понимал:

– В промежутке между концом давних, минувших, истинно прекрасных десяти тысяч веков и началом новых тысяч веков, в одно хорошее, непоколебимое, истинно спокойное время, когда было много отчаянно смелых, широко славных батыров-воителей, здесь, на берегу реки, на этой горе, жил хан Урак. Это был сильный, могучий, славный хан. Дворец его стоял на темени горы, окруженный высоким дубовым тыном, и на каждой тычине торчала человеческая голова, отрезанная ханом в битве с врагами.

На конюшне хана Урака всегда кормилось сто жеребцов с золотыми гривами, а в степи паслись табуны кобылиц – их было видимо-невидимо, хан сам не знал им счета. Все народы вверх и вниз по реке подчинялись хану Ураку, и не было ему равного. По реке проплывали корабли иноземных купцов с товарами далекого Арабистана и из холодной земли Варангистана,[110] где полгода стоит ночь. Каждый корабль останавливался около горы Урака и подносил хану дары, от которых его богатства все увеличивались.

Однажды на реке поднялась страшная буря. Все колдуны начали молиться богам, чтобы они перестали сердиться. Но буря все усиливалась. Волны выбрасывали корабли на берег и разбивали их. Главный колдун молился днем и ночью, сидя на скале на берегу реки. Наконец он пришел к хану Ураку и сказал ему:

«Сегодня ночью, когда буря немного затихла и на небе показался месяц, я увидел на реке водяного царя. У него длинные волосы и борода до колен, рыбий хвост и лапы с перепонками, а на голове золотая корона с алмазами, которые горят как звезды. Он бранился и бил рыбьим хвостом по воде, отчего волны ходили ходуном. «Ваш царь Урак, – говорил он, – только потому могуч, что кормится рекой, все его богатства – от кораблей, которые плывут по Итилю и привозят Ураку подарки, а мне, водяному царю, никто ничего не дает. Так я больше терпеть не буду. Пусть хан Урак каждый год дарит мне свою дочь. Если он этого делать не станет, я буду топить все корабли, и ни один заморский купец к нему больше не приедет».

С тех пор хан Урак завел дружбу с водяным царем. Он вручал главному колдуну дорогие подарки для водяного царя. Колдун вызывал водяного особыми молитвами и заклинаниями и бросал в Итиль ларцы с драгоценностями. Раз в год, осенью после жатвы, хан жертвовал водяному царю свою дочь. Однажды у хана Урака родился сын, и его назвал он Итилем в честь водяного царя великой реки.

Когда подрос молодой хан Итиль, водяной царь подплыл раз ко дворцу, высунулся из воды и закричал:

«Эй, хан Урак! Говорят, твой сын подрос и стал батыром. Пришли его ко мне, пусть выберет любую из моих дочерей. Пусть остается в моем подводном царстве и будет моим наследником. Если же он откажется приехать, я подыму такую бурю, что смою волнами твой дворец и все твое Ураково царство!»

«Хорошо! – отвечал хан Урак. – Через три дня жди гостей».

А сын царя, Итиль-хан, в это время охотился с соколами в заречной степной стороне. Вернулся он домой, старый хан Урак ему и говорит:

«Водяной царь зовет тебя к себе и хочет отдать тебе свою дочь. Готовься к свадьбе, посылай подарки и сватов!»

Молодой хан Итиль ответил:

«Ты пятнадцать лет отдаешь ежегодно своих дочерей водяному царю, и хоть бы одна из них вернулась тебя проведать и показать тебе твоего внука! И мне будет такая же судьба. Как окунусь я на дно, как явлюсь во хрустальный дворец водяного царя, так забуду я всю мою прежнюю жизнь, отца и мать, товарищей и родной дом! Нет! Я люблю привольные степи, люблю коней и грозовую бурю! Лучше возьму я с собой джигитов и уйду покорять другие страны!»

Бату-хан, спокойно слушавший сказку, вдруг наклонился к старику и радостно воскликнул:

– Вот это настоящий багатур! Если он ушел покорять народы, он сделает великие дела!

– Слушай, что было дальше! – продолжал старый Газук. – Отец Итиля, хан Урак, так ответил сыну:

«Идти воевать – опасное дело! Можно покорить чужие страны, а можно потерять свою голову в пустынной степи. Оставайся лучше дома, укрепляй мое царство, построй себе новый дворец в низовьях, где Итиль разделился на сотню рукавов. Там ты воздвигнешь новый прекрасный город, неприступную крепость. Разве ты не можешь построить во дворце горницу из цветных изразцов, наполненную свежей водой? Ты будешь в ней держать жену, водяную русалку, и встречать в ней тестя, водяного царя, когда он приедет к тебе в гости».

«Я знаю, что надо делать!» – ответил царевич Итиль. Он приказал заготовить много длинных сетей и призвал тысячу джигитов и тысячу рыбаков на праздник по случаю своей свадьбы. На берегу колдуны пели, били в бубны и разжигали большие костры. Они вызывали водяного царя и кричали, что царевич Итиль вместе с друзьями едет в гости в хрустальный подводный дворец.

Хан Итиль сел в большую лодку с двадцатью гребцами, одетыми в парчовые одежды. А сам он был в красном аксамитовом чапане и собольей шапке с алым верхом. Он сидел на задней скамье. Возле него находился великий визирь, который держал в руках ларец с драгоценностями – подарок для дочери водяного царя.

Лодка выплыла на середину реки, где были самые глубокие омуты, и хан Итиль стал звать водяного царя. Три раза вызывал Итиль царя. Наконец на третий раз всколыхнулась река, пошли волны ходуном, разразилась буря с громом, молнии сверкали на небе. Хан Итиль схватил ларец с драгоценностями и наклонился над водой, призывая водяного царя подплыть поближе. А тем временем тысячи рыбаков уже опустили в воду сети и со всех сторон спешили на лодках к хану Итилю.

Когда гром загремел особенно страшно, точно небо обрушилось на землю, великий визирь ударил ножом в спину хана Итиля и столкнул его в воду. Гребцы увидели это, набросились на визиря, избили его веслами и сбросили в реку.

Но рыбаки подплывали со всех сторон. Они выловили обоих. Итиль был жив и невредим – он ожидал измены и надел под чапан стальную кольчугу. Великий визирь был мертв, с переломанными костями, а в его карманах и за пазухой были все драгоценности, все подарки, приготовленные для невесты-русалки. Рыбаки выловили ларец – он был наполнен простыми камнями…