Настольная книга подводного охотника - Виноградов Виталий Иванович - Страница 30

Известно, что рыба лучше чувствует себя в воде, богатой кислородом. С изменением атмосферного давления начинаются движения воздушных масс, ветер поднимает волну, перемешивает верхний слой водоема и насыщает его кислородом. Рыба поднимается ближе к поверхности в благоприятную для себя среду. В свою очередь, вода, насыщенная кислородом, активизирует жизненные процессы рыбы, и та начинает активно питаться. Такова цепочка происходящих процессов, начало которым было положено изменением давления.

Справедливости ради, по поводу предыдущего рассуждения следует сделать оговорку. Дело в том, что ветер сбивает с деревьев, кустов и травы насекомых, которые оказываются на поверхности воды. Рыба поднимается и за ними тоже. На мелких водоемах большая волна взбаламучивает воду, вымывает корм из донных отложений. Этим также объясняется увеличение клева в ветреную погоду.

Вот наблюдения подводных охотников, которые постоянно охотятся на реке Ворона (правый приток Хопра) и очень хорошо эту реку знают. По их утверждению, если атмосферное давление низкое, но стабильное, то рыбы в реке мало. Если давление высокое, то наоборот – много. Но, когда давление падает, то река словно вымирает и рыба полностью куда-то исчезает. Эту закономерность группа охотников проверяла на протяжении нескольких лет и теперь уверена в ней на все сто. В последние пару лет, если давление неожиданно начинало падать, то поездка на охоту просто отменялась. Почему так происходит, у них ответа нет, как нет ответа и на вопрос: «Куда же рыба девается?».

Лично я всегда придерживался мнения, что опытный охотник в небольшой реке рыбу найдет непременно, коли она там имеется. В случае с Вороной было бы глупо полагать, что рыба мигрирует в Хопер и далее в Дон, а потом, с подъемом давления, возвращается обратно. Поэтому вот какое можно дать объяснение неожиданному отсутствию рыбы на куканах у всех охотников. Предположим, что понижение атмосферного давления оказывает на рыбу некое активизирующее влияние. То есть она уходит с мест стоянки и отдыха (из завалов, травы, кустов и т. д.) и находится в подвижном или просто возбужденном состоянии. Такая рыба не станет подпускать к себе охотника и загодя минует с ним встречу, в чем мы много раз убеждались. В результате охотники рыбу не видят и ошибочно полагают, что она куда-то ушла.

Но иной раз (и, увы, совсем не редко!) мы не находим никакого объяснения тому, с чем сталкиваемся под водой.

… Водоем этот находится в Подмосковье, средняя глубина – два метра, сильно заросший водной растительностью, хотя и проточный. Кроме щуки (окуни и плотва – нее счет), главным объектом охоты является карп. Так вот, приезжаем мы с другом в один из осенних дней и буквально всюду встречаем карпов: одиночные рыбины и в ямке на глубине, и в придонной мягкой водной растительности, и в частоколе камыша. Такое охотничье счастье сваливается на нашего брата не часто, и потому на следующий день мы снова на том же водоеме. Погода не менялась, охотились мы в то же самое время суток, видимость не испортилась, и не улучшилась, но впечатление было, что плаваем мы в другом водоеме: совсем не было рыбы. Нигде, ни одной!

Вот мы и спрашиваем сами себя, во-первых, по какой такой причине рыба ушла, но, главное, каким образом эта «команда» дошла до каждой рыбины? Когда рыбы в стае, и они все вдруг сворачивают и уходят в одном направлении, это понятно. Но здесь-то все они были на большом удалении друг от друга и разделены к тому же зарослями травы?

Напоследок приведу еще один показательный охотничий эпизод из этой же серии.

Четверо охотников приехали на одну из астраханских проток, соединяющую два ильменя. Быстренько оделись, и все поплыли в одну сторону, где в другие времена удачно охотились. Часа через три все вернулись пустые. Их водителю, до того ни разу не бравшему в руки ружье, тоже захотелось заглянуть под воду. От гидрокостюма он отказался, рассчитывая немного поплавать да вернуться. Наспех объяснив как обращаться с ружьем и на что натягивать маску, товарищи направили его по протоке в другую сторону.

Проходит полчаса, час, а «голого» охотника все нет. На берегу начали волноваться, так как новичок полез в воду без гидрокостюма и уже наверняка сильно замерз. Да мало ли что еще могло приключиться с новичком? Через два часа стали кричать. И тут со словами: «Чем орать, лучше бы помогли», на берег выбирается наш «чайник», весь обвешанный рыбой. Крупные сазаны, белые амуры и щуки буквально не давали ему подняться из воды. Краткий допрос с пристрастием и вот уже четверо «бывалых» натягивают снова гидрокостюмы и торопятся в воду. Еще через два часа все они выбрались на берег. И все…пустые!

Лично я уже давно убедился в непредсказуемости подводной охоты. Поэтому на вопрос: «Ну, как там охота?», всегда отвечаю: «По разному…». Мастерство и опыт, хорошее снаряжение, знание водоема – это, конечно, важно, и часто именно они предопределяют успешность охоты. Но, как видим, не всегда.

Каждому охотнику хорошо известно, что пресные водоемы – это целое царство различных растений. Некоторые из них растут в прибрежной полосе и на мелководьях, выставляя над водой большую часть стебля с листьями и цветками. Другие плавают, и на поверхности видны лишь цветки. Бывает, что значительная часть водоемов, особенно старые пруды, затянута ряской, кувшинками и другими растениями. Некоторые водоемы кажутся чистыми, «бестравными», однако в них не счесть водорослей – низших растений. Именно они, да еще взвешенные частицы ила оказывают нам медвежью услугу, резко снижая прозрачность воды.

К водорослям относится хорошо известная всем тина. В летнее время большие скопления тины плавают в толще воды и у поверхности. Разнообразные зеленые или синезеленые пленки, войлочные, а также ватообразные наросты на камнях, сваях, ветках – это тоже водоросли. «Цветет» вода – это снова водоросли. Есть микроводоросли и в виде хорошо различимых невооруженным глазом точек, палочек, веточек, стеблей, листиков. Водоросли – один из древнейших представителей растительного мира. Именно они в доисторические времена обогатили атмосферу кислородом и стали родоначальниками не только всего современного растительного, но и животного мира.