В подручных у киллера - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 12

– Неправда, он… Он такой клевый!

– Втюрилась, да?

– И ничего я не втюрилась, просто он… хороший человек!

– Неплохой, кажется!

– Сашка, не вредничай!

– Ладно, он просто божественный! Неправдоподобно прекрасный! Восхитительный, неповторимый! Теперь ты довольна?

– Да ну тебя… вечно ты из всего комедию устраиваешь!

– А по-моему, комедию устраиваешь как раз ты. Познакомилась и сразу требуешь восторгов.

– Сашка, ты зануда!

Неизвестно, чем кончился бы этот разговор, если бы не зазвонил телефон. Саша схватила трубку.

– Алло! Мамочка? Как ты там? Когда приедешь? Конечно, соскучились. Нет, у нас все в порядке. Да! Что? Ладно, обязательно. Нет, завтра же! А сегодня еще не поздно? Хорошо! Сейчас позову! Манька, это мама.

После того как Маня поговорила с мамой, Саша сказала:

– Мама просит, чтобы мы завтра съездили к Евгении Модестовне, ей там надо немного помочь, что – то купить, она в такую жару выходить не может.

– Здорово, – обрадовалась Маня. – Я люблю к ней ездить. Она такая симпатяга.

– Да. Я сейчас ей позвоню и договорюсь. Поедем пораньше, ладно?

– Ладно.

…Утром Саша разбудила Маню.

– Вставай, Маняшка! Я, кажется, заболела… У меня горло жутко болит и…

– Ой, ты вся красная… У тебя температура?

– Не знаю, я не мерила… Но мне плохо!

– Сию минуту поставь градусник!

– Давай, он на кухне, во втором ящичке…

– Ну и дела! Тридцать восемь и пять! – растерянно проговорила Маня. – Надо врача вызвать!

– Не стоит! Это ангина… Я знаю, как ее лечить…

– Нет, без врача нельзя!

– Хорошо, вызови… – вяло согласилась Саша. – Но я вчера обещала Евгении Модестовне приехать… Придется тебе одной!

– А как же ты?

– Я буду спать.

– А врачу кто откроет?

– Я! И потом, неизвестно ведь, когда он придет… Может, ты уже к тому времени вернешься.

– А может, я завтра к ней съезжу?

– Нет, нельзя! Я обещала ей и маме тоже. Нехорошо, она старенькая, а я все равно спать буду… Давай, Маня, не теряй время. Поешь и поезжай.

Через пятнадцать минут Маня уже вышла во двор. И первый, кого она увидела, был Гошка.

– Привет! – закричала девочка.

– Привет, – степенно кивнул ей Гошка. – Куда намылилась с утра пораньше?

– Да мама просила съездить по одному делу… Слушай, Гош, поехали со мной!

– Зачем? – удивился он.

– Понимаешь, мне одной скучно! И потом, там придется в магазин сбегать, сумки тяжелые нести, – лукаво облизнув верхнюю губу, сообщила Маня.

– Ты меня что, в грузчики наняла? Вернее, в носильщики?

– Нет, просто я… Понимаешь, у этой тетки, к которой я еду, так интересно… Поехали, а? Все равно же тебе делать нечего! Ну, Гошенька, пожалуйста!

– Что за тетка? И что у нее такого интересного?

– Она бывшая знаменитая актриса, мама у нее училась в Школе-студии МХАТ! А муж у нее был знаменитый летчик! Там такие фотографии. Крейзануться можно!

Гошка задумался. Может, и вправду поехать? Ксюха с утра позвонила и сказала, что ее увозят опять на дачу. Чуть не плакала… Так что никаких четких планов у него на сегодня не было…

– Хорошо, согласен!

– Гошка, ты просто золотце! – радостно завизжала Маня.

– А Саша где? – не без труда выговорил Гошка.

– Дома. У нее горло болит! Я врача вызвала!

– Как же она одна-то?

– А что же делать? Эта старушка без помощи пропадет, а Сашка нет, – исчерпывающе объяснила Маня.

Гошка ничего не смог на это возразить.

– Далеко эта ваша старушка живет? – поинтересовался он.

– Метро «Университет».

– А от метро далеко?

– Нет, три минуты ходу. А что ты все выспрашиваешь?

– Люблю знать, что мне предстоит!

Маня засмеялась.

– Ты чего? – удивился Гошка.

– Разве можно что-то знать заранее? Мало ли что по дороге случиться может? Все равно ты, Гошенька, не знаешь ничегошеньки! Ох, какая клевая рифма получилась!

– Какая рифма?

– Гошенька – ничегошеньки!

– А по-моему, не очень… Ты что, стихи пишешь?

– Нет, просто люблю рифмы подбирать.

– Значит, будешь поэтессой!

– Нет, даже не собираюсь!

– А кем ты хочешь быть?

– Режиссером! Кинорежиссером! Я тогда буду снимать маму в самых лучших ролях.

Гошка хотел сказать, что к тому времени, когда Маня станет кинорежиссером, ее мама уже состарится, но решил промолчать. «Просто эта Маня любит свою маму и хочет ей помочь, – подумал он. – Так зачем ее разочаровывать?»

Болтая о том о сем, они спустились в метро. В вагоне народу было немного, но духота стояла страшная. Они сели.

– Маня, а Саша кем хочет быть? – осторожно осведомился Гошка.

– Сашка? Актрисой! – с оттенком презрения ответила Маня. – Дура!

– Почему дура? – удивился Гошка.

– Потому что! Ничего хорошего! Все актрисы зависят от всяких там режиссеров, спонсоров, продюсеров. Это не по мне! Но Сашка может и передумать. У нее есть еще другая мечта. Стать писательницей. Мне лично это больше нравится.

– А разве писатели ни от кого не зависят?

– Ну, вообще-то все от кого-нибудь зависят… Но актрисы… Знаешь, Гоша, сколько я навидалась несчастных актрис…

– Где это ты их навидалась? – заинтересовался Гошка.

Но тут вдруг поезд отчего-то так загрохотал, что ни слова было не разобрать. Маня только рукой махнула: мол, потом скажу. Но вот поезд подкатил к следующей станции, и в вагон вошли несколько новых пассажиров. Напротив них сели какой-то мужчина и женщина, державшая в корзинке крохотную собачонку.

– Ой, Гошка, смотри, какая прелесть! – задохнулась от восторга Маня. – Знаешь, что это за порода?

– Понятия не имею.

– Это тойтерьер. Они жутко умные! У одной маминой знакомой точно такая же.

И вдруг Гошка увидел, что сидящий напротив мужчина вытащил из кармана брюк часы на цепочке, открыл крышку и посмотрел, который час. Гошка впился в него взглядом, сразу припомнив все, что говорила Тягомотина о том киллере. Хотя в голове все время вертелась мысль: ерунда, так не бывает, мало ли мужчин в Москве носят карманные часы! Тягомотина говорила, что он прихрамывал. И еще Гошка припомнил, как тот был одет. Но, в конце концов, не военный, форму не носит и вполне может надеть все что угодно. Значит, сейчас важны только две приметы – карманные часы и хромота. Хотя и хромота могла быть случайной. Например, натер человек ногу или подвернул… И через несколько дней от хромоты следа нет. Гошку бросило в пот. Лицо у мужчины было какое-то стерто-невыразительное, как говорят, зацепиться не за что.

Маня заметила, как Гошка напрягся.

– Что с тобой? – дернула она его за рукав.

– Ты не заметила, вон тот мужик хромал? – шепнул он ей на ухо.

– Нет, не заметила, а что?

Тем временем мужчина снова вытащил из кармана часы. У Гошки сперло дыхание.

– Ну, Гош, ты чего?

– Маня, я должен, я просто обязан проследить за ним.

– Проследить? – задохнулась от восторга Маня. – А кто он такой? Ты его знаешь?

– Первый раз вижу. Но… Я тебе потом все объясню…

– Он преступник?

– Возможно.

– Ой, как интересно!

– Маня, ты езжай одна к своей старушке…

– Нет, Гошка, я с тобой! Одному нельзя!

– Глупости! Ты же ей обещала, а я понятия не имею, сколько времени это займет.

– Я ей позвоню, скажу, что задерживаюсь!

– У тебя, между прочим, сестра больная лежит…

– Ох, черт…

Мужчина немного погодя снова вытащил часы. «Неужели так фантастически повезло? – сам себе не верил Гошка. – Да-да, Тягомотина говорила, что он то и дело вытаскивал часы. Белого металла. И у этого часы белого металла…» Гошка старался смотреть в основном на Маню или на собачку, чтобы не привлекать к себе внимания. Но вот мужчина встал и, слегка прихрамывая, подошел к дверям. Он!

– Маня, я пошел! Я тебе потом все объясню и далее попрошу мне помочь! – посулил мальчик.

Потом Гошка встал и подошел к другим дверям, помахал Мане на прощание и выскочил на платформу. Приняв независимый вид, он двинулся вслед за мужчиной. Тот поднялся по эскалатору и вышел на улицу. Там он вытащил из кармана голубую полотняную кепку и надел ее на голову. Гошкино сердце радостно трепыхнулось. Это он!