Сыскное бюро «Квартет» - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 3

– Тогда почему она доносится из рояля, а?

– Тетя Липа же открывала крышку и говорит, что ничего там нет, да мы и сами туда заглянули.

– И все-таки мы должны заглянуть туда еще раз и хорошенько все осмотреть. Не спеша.

– Легко сказать!

– Вообще-то, это вполне возможно. У нас есть ключи от ее квартиры. Запасные.

– А ты представляешь, если нас там застукают – сразу скажут, что я во всем виновата и тебя сбиваю с пути.

– Нет, нельзя, чтобы нас застукали. А вообще, очень бы не вредно провести там ночь, в этой квартире, разобраться с духами. Эх, если бы она на дачу уехала!

– Аська, я, кажется, придумала! У твоей мамы завтра нет спектакля?

– Нет, она говорила, что хочет перед дедушкиным приездом заняться уборкой. А что?

– Давай ближе к вечеру, часов в пять-шесть, позвоним Альбине, ну, придумаем что-нибудь, как будто ее вызывают на дачу, она первым делом к твоей маме кинется, твоя мама, конечно, скажет, что ей надо убираться и так далее, а мы тут как тут, мол, сами уберем, а вы, Наталья Игоревна, езжайте, заодно и свежим воздухом подышите. Ну, пока то да се, они поедут уже поздно и останутся там ночевать.

– Матильда! Гениальная голова! – восхитилась я. – Но ведь Ненорма может позвать с собой кого-нибудь другого.

– Да нет, она вечно за всем к твоей маме обращается.

– Мама может не согласиться.

– Ну, если Ненорма на нее насядет…

– Так, а вдруг мама скажет, чтоб Ненорма взяла нас с тобой?

– Не смеши меня, Аська, на кой мы ей сдались? Это она твоей маме может без конца долдонить, что она не норма, а с нами что ей делать? Вообще-то, тетю Тату жалко, эта Ненорма ведь настоящий кровосос, но ради дела…

– Знаешь, мама сама виновата, что ее привадила, вот и дедушка так говорит, и тетя Липа. Да, кстати, а как мы из дому-то удерем?

– Проще пареной репы. Скажем, что пошли к кому-нибудь на день рождения.

– И ты думаешь, тетя Липа уснет, пока я домой не приду?

– Что верно, то верно…

– Ладно, Мотька, там будет видно, как говорит наш немец: «Комт цайт, комт рат», главное, спровадить их на дачу. И что мы ей скажем? Кстати, звонить должен кто-то другой.

– Не беда, попросишь Вадьку, он для тебя все сделает.

– Да ну его, он вопросами замучает, и придется все ему рассказать.

– Придумала! Я сама позвоню. Через варежку.

– Это как?

– А так! – Мотька взяла свою пуховую варежку, прижала ее ко рту и прогундосила: – Здрасьте, Альбина Федоровна! Погоди, мы сейчас по телефону проверим. Кому бы позвонить!

– Позвоним Липочке! У нее слух тонкий, она же оперу обожает, не зря столько лет была дедушкиной поклонницей!

– Точно!

Мотька быстро набрала наш номер.

– Алло! Наталью Игоревну, будьте любезны! Ах, нет дома, скажите, она в театре? Хорошо, я попробую найти ее там! Всего наилучшего! – трясясь от хохота, проговорила Мотька в варежку. – Не узнала! Даже ничего не заподозрила! Ура!

– Ну, хорошо, предположим, все у нас получится, мама с Ненормой уедут. Липочку мы обведем вокруг пальца, но, согласись, ведь страшновато будет вдвоем ночью в чужой квартире, где водятся духи, а? Как по-твоему?

– Да, и свет нельзя зажечь.

– Почему это?

– Аська, ты сама, что ли, не понимаешь? Квартира ведь вроде пустая.

– Ты права. Хорошо бы Лорда взять с собой. Ну, тут уж я не знаю, что надо выдумать. Слушай, а давай Липочке в чай мамину снотворную таблетку кинем.

– Нет, это нельзя, ты же знаешь, Липочка вообще никаких таблеток никогда не пьет. А вдруг у нее аллергия, вдруг она от этой таблетки умрет? Что тогда?

– Да, твоя правда. Но надо же что-то придумать, а то они на дачу уедут, а мы не сумеем из квартиры выйти.

– Знаешь, если мы сейчас только об этом и будем думать, ничего, кроме головной боли, не наживем. Все равно до завтра нам делать нечего. Пошли лучше погуляем.

– Пошли.

По дороге Мотька вдруг меня спросила:

– Ась, а почему эта Альбина все твердит, что она не норма? Обычно люди этого стесняются!

– Да просто она дура набитая, выскочила когда-то замуж за композитора, и показалось ей, видно, что в этом кругу надо быть ненормальной. Я помню, как-то слышала, она маму спрашивала: «Таточка, как ты, актриса, существо возвышенное, можешь жить с обычным человеком?» Это она про папу. «Гидробиолог – это так прозаично!»

– Вот дурища!

– Еще та! И, кстати, сколько бы она из себя эфирное создание ни изображала, а хватка у нее, как у бультерьера. И она очень практичная. Это все дед про нее говорит.

– А мама твоя ей что ответила тогда?

– А мама ответила: «Дай бог каждой женщине встретить такого человека, как мой невозвышенный муж!»

– Да, это уж точно!

Мы еще долго гуляли, пока не замерзли.

– Пошли к нам, – предложила я.

– Нет, сегодня пойду домой, надо кое-что по дому сделать, а то мама ругаться будет. А вот завтра я приду к тебе часа в три, будем помогать твоей маме. Хотя нет, сначала нужно будет позвонить Альбине. Ты не знаешь, у нее телефон с определителем?

– Не знаю.

– Давай сейчас проверим.

– А у тебя жетон есть?

– На кой он нужен!

Мотька подлетела к автомату на углу и быстро набрала номер Альбины.

– Нет у нее определителя, ура! Вот только что же такое сказать, чтобы она наверняка поехала на дачу?

– Скажи, что у нее окно разбито, хотя нет, это ей не мама нужна будет, а стекольщик. И вообще, я не знаю, в каком таком случае ей может мама помочь.

– Думай, напрягай мозги!

– Да они у меня и так лопаются. План-то мы составили роскошный, а вот как его осуществить?

– Да, что-то никаких идей!

– Постой, Матильда! Я, кажется, придумала!

– Ну, говори скорее!

– Слушай, через варежку она тебя с трудом разберет, ты только тверди: у вас на даче, у вас на даче, а чего у нее на даче, она как бы и не расслышит. Понимаешь?

– А что, хорошая мысль! Но она ведь может позвонить соседям.

– Насколько я знаю, у нее с соседями отношения натянутые, а потом там большие участки, соседям туда еще тащиться надо, а погода сама видишь какая: слякоть, грязь. Ты еще скажи отчетливо слово «окно», а что с окном, пусть она не расслышит. Тут она, конечно же, бросится к маме и будет ее умолять с ней поехать. Ну, а мы подыграем.

– Точно, это будет здорово правдоподобно! Короче, завтра, примерно в полпятого я ей звоню…

– Нет, в полпятого рано!

– Почему?

– Посуди сама – в полпятого ты звонишь, еще час, предположим, на уговоры мамы, на сборы, ну, часов в шесть они выедут, на машине туда езды минут сорок, сейчас, допустим, час. В семь они обнаружат, что там все в порядке, и к девяти, самое позднее, будут дома.

– А когда ж звонить?

– Выходит, часов в семь, не раньше.

Мы простились с Мотькой до завтра.

Глава III

ПРЕГРАДЫ РУШАТСЯ

Иногда самая неодолимая на первый взгляд преграда вдруг рушится сама собой. Вечером тете Липе кто-то позвонил, и она, очень взволнованная, пришла к маме.

– Таточка, мне завтра вечером придется уйти. У моей кумы годовщина свадьбы, у меня совсем из головы вон, еще бы, Игорь Васильевич приезжает, но не пойти я не могу.

– Липочка, да идите ради бога, о чем речь.

– Только я уж утречком приеду, поздно возвращаться неохота.

– Ну, разумеется.

– Лорда не забудьте прогулять, а то я вас знаю.

У меня внутри все так и прыгало – надо же, все устраивается само собой!

Теперь осталось только сбыть маму.

Утром я помчалась к Мотьке, сообщить ей поскорее радостную новость. Мы опять довольно быстро управились с газетами и уселись у нее дома за чай с сухариками.

– Знаешь, Аська, я что думаю, надо нам с тобой как-то обезопаситься на случай, если они все-таки решат вернуться сегодня.

– А как? – растерялась я. Мне это в голову не приходило.

– Вообще-то есть одна мысль… Вот! – и Мотька выложила на стол пачку светящихся наклеек.