Секрет пропавшего клада - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 32

«Это ты? – говорит. – Или ты мне снишься?»

А я отвечаю:

«Нет, Всеволод Григорьевич, я вам не снюсь, пожалуйста, выслушайте меня. Вас хотят убить! Я уже дважды видела здесь вашего убийцу, того самого, мне одной вас не уберечь, поэтому я предлагаю вам сейчас уйти отсюда».

«Как уйти? – опешил он. – Здесь же реанимация! Я только простынкой прикрыт, на мне даже трусов нет!»

«Не волнуйтесь, вот одежда, может, она вам не по размеру, но сейчас это неважно!»

«И куда же мы пойдем?» – спрашивает он.

«Мы поедем в Костромскую область, в деревню к моей бабушке, она вас мигом вылечит, она знахарка, и там вас никто не найдет!»

«Да мне бы только чуток окрепнуть, и я дам им бой, если они не успеют меня убить!»

«А как вы себя чувствуете?» – спрашиваю.

«Да ничего, зря они меня в реанимации держат, ничего особенного со мной нет. Знаешь, мне нравится твой план! Только у меня при себе денег нет!»

«Не страшно, у меня дома есть деньги…»

«Но как мы туда попадем, в твою деревню?»

«На поезде!»

«Ты знаешь, сколько стоит билет?»

«Думаю, рублей шестьдесят, но вы не волнуйтесь, мне родители оставили достаточно денег, нам хватит!»

«Но почему ты все это делаешь?» – спросил он.

Я не ответила, просто вышла из палаты, чтобы он мог одеться. Вскоре он тоже вышел. Видела бы ты его! Я чуть со смеху не померла!

«Ну, что теперь? Командуй!» – сказал он.

«Сейчас мы с вами спустимся вниз! Обопритесь на меня!»

Была глубокая ночь, и мы без всяких приключений добрались до первого этажа. Я оставила его в укромном углу и выскочила на улицу, чтобы поймать такси или левака. Но кроме машин «Скорой помощи», я ничего не видела. И вдруг подкатило такси, оттуда выскочил какой-то мужчина с девочкой на руках и понесся в приемный покой, за ним вылезла женщина и расплатилась с таксистом. Я тут же бросилась к нему и говорю:

«Умоляю, ради бога, довезите меня и моего брата!» – Я дала ему свой адрес, сбегала за Медынским, усадила его в машину и шепнула:

«Вы мой брат, я буду говорить вам «ты».

У дома я оставила его в машине, а сама кинулась наверх, выгребла из ящика все семейные деньги, прихватила еще папину шапку и кое-что из вещей и выскочила на площадку, а тут вдруг открылась дверь соседней квартиры…

– Знаю! – закричала Виктоша. – Появилась соседка-старушка, которая Кукса кормит, и ты ей внушила, что летишь к родителям, да?

– Как ты догадалась? Ты заходила к ней?

– Нет, я заходила к тебе, а она как раз кормила кота! Ну, рассказывай, что дальше-то было?

– Дальше… Приехали мы на Ярославский вокзал, на прямой поезд мы уже опоздали, но все равно взяли билеты на какой было. И поехали. Я из дому кое-какой еды захватила. Всеволод Григорьевич небритый был, в такой одежонке, никто бы его не узнал… Он только все время смеялся и говорил, что я авантюристка. А потом устал, прилег на полку и заснул, а я сидела и караулила его… Когда мы наконец добрались до Николо-Шири, он был уже еле жив. Хорошо, встретился нам один дядька на телеге, довез нас до бабушки.

– И как тебя бабушка встретила? – поинтересовалась Виктоша.

– Бабушка? Обрадовалась, да еще как!

– А что ты ей про Медынского сказала?

– Правду! Всю правду!

– А она?

– Она его осмотрела, напоила каким-то отваром и уложила в постель! Уже наутро он был совсем другой!

– А где он сейчас?

– Все еще там, у бабушки, в Николо-Шири. Он в мою бабушку просто влюбился, слушает ее рассказы, открыв рот, записывает и все твердит: вот покончу с этой бандой, напишу о вас книгу, Ефросинья Макаровна! Бабушка у меня…

– Муська, а прабабушка твоя тоже гипнотизировать может?

– Да.

– Так это у тебя наследственное?

– Выходит, что так, – призналась Муся.

– Ну и что теперь будет?

– Вика, только никому ни звука!

– Муська, я – могила!

– Я привезла с собой тетрадку, в которой Всеволод Григорьевич записал все, что помнил наизусть об этой бабе, с таким кошмарным голосом. Оказывается, она уже много лет считается крупным специалистом по французской живописи, у нее есть книги, научные труды, а неофициально… Она настоящий главарь банды, которая уже больше тридцати лет занимается тем, что грабит стариков, у которых есть какие-то картины… Таким образом она сколотила огромное состояние…

– Постой, Мусь, а что они со стариками делали? Воровали у них картины?

– Не только! Причем они никогда не грабили богатых коллекционеров, нет, а вот, к примеру, как-то они узнали, что у одной старушки есть картина Левитана. Они приходят к ней, сперва уговаривают продать, она не соглашается, мол, это семейная реликвия… Тогда они начинают поднимать цену до тех пор, пока у старушки голова не закружится… Тогда она соглашается, они дают ей солидный задаток и говорят, что прежде картину нужно подвергнуть экспертизе. Старушка говорит, что из дому картину не отдаст! А я еще забыла сказать, что они представлялись всегда сотрудниками какого-нибудь провинциального музея…

– Интересно знать, откуда сейчас у провинциального музея могут быть большие деньги на покупку картин? – хмыкнула Виктоша.

– Нет, не забегай вперед. Просто с этого они начинали, еще очень давно, а сейчас у них вообще целый синдикат… Я рассказываю тебе, как они действовали. Так вот, старушка картину не отдает, тогда они говорят, что привезут к ней домой известного эксперта Ларису Валерьяновну Кузнецову, у нее второй муж был Кузнецов. Имя известное в художественных кругах, старушка наводит справки, ей говорят, что Кузнецова настоящий специалист, старушка в восторге. Кузнецова собственной персоной приезжает к старушке, смотрит картину и говорит, что у нее есть сомнения в подлинности полотна. Старушка в ужасе, задаток уже в руках, неужто придется отдавать? Тогда Кузнецова говорит, что окончательно развеять сомнения может лишь какой-то специальный анализ, который можно провести только в лабораторных условиях, а для этого надо на два дня забрать картину. Старушка нехотя соглашается, ей оставляют расписку на бланке с настоящими печатями Академии художеств и увозят картину. А через два дня возвращают с приговором: это подделка. Старушка бросается к другим специалистам, картину снова проверяют, и все говорят, что это подделка.

– Значит, за эти два дня они изготавливают подделку?

– Да, конечно!

– Но ведь любой специалист поймет, что краски совсем свежие, – сообразила Вика.

– Всеволод Григорьевич говорит, что они в этом достигли подлинных чудес, научились как-то старить холст и краски… Да и многие старушки смирялись с тем, что это подделка… тем более, что им говорили – придется вернуть задаток, а потом об этом как-то забывали. Я очень сумбурно все объясняю, у меня в голове путаница, но такими делами они занимались раньше, а теперь… Они гениально подделывают картины, сбывают их за границу, а заодно в последние годы и наркотиками стали торговать…

– Ни фига себе!

– И оружием! Словом, эта тетка – настоящий главарь банды! Вот подожди, через три дня в газете появится статья…

– Мусь, а что, Медынский один это все раскопал?

– Да! Представь себе, они так ловко всегда действовали, что комар носа не подточит, да еще подкупали милицию и экспертов… Многих запугивали, а одного профессора, который что-то заподозрил, и вовсе убили… Этот профессор был родным дядей Всеволода Григорьевича. После его смерти Всеволод Григорьевич нашел запись в его дневнике… насчет этой Кузнецовой… Он начал свое журналистское расследование, и вдруг дневник этот пропал. Пропал из запертого стола, а еще через неделю пропали все материалы, которые успел собрать Всеволод Григорьевич. Потом он почувствовал слежку, потом ему стали угрожать по телефону…

– Но почему же он не обратился в милицию? – прервала подругу Виктоша.

– Он обратился… Но следователь, который должен был вести это дело, исчез бесследно со всеми документами. И тогда Всеволод Григорьевич в третий раз взялся за это дело и в ту ночь, когда нас похитили, собирался поговорить с ней с глазу на глаз, и вот что вышло…