Криминальные каникулы - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 4

Между тем народу становилось все больше и свободных кресел почти не было. Курица взяла свою сумку, с трудом взгромоздила себе на колени, оперлась на нее локтями и закрыла ладонями лицо. Мне даже показалось, что она беззвучно плачет. Вот бедолага! Вскоре объявили посадку. Мы с Мотькой вскочили и бросились к дверям, но оказались только третьими. Пока девушки в форме проверяли билеты, Мотька вся тряслась от нетерпения, ее синие глаза горели огнем – скорее, скорее! Пройдя последний контроль, мы очутились в коридорчике, ведущем в самолет.

– Аська, – разочарованно шепчет Матильда, – а где же трап, летное поле?

– Забудь! Может, на обратном пути!

– Ну вот, а я так мечтала…

– Ладно, Мотька, переживешь!

– Да переживу как-нибудь! – счастливо смеется Мотька.

И вот мы в самолете.

– Шалом! – приветствует нас очень красивая стюардесса, заглядывает в наши билеты и показывает куда пройти. Рядом с Мотькой я чувствую себя бывалой путешественницей и решительно иду в глубь салона. Вот и наши места.

– Садись к окошку, хочешь? – великодушно предлагаю я.

– Конечно, хочу!

– Давай, сразу пристегнись! – советую я.

– А как?

Я показываю Мотьке, как пристегнуться, и сама тоже пристегиваюсь. К нам подходит Ольга Ивановна.

– Ну что, девочки? Проблемы есть?

– Нет, спасибо!

– Ну и прекрасно! Только прошу вас, когда прилетим, ждите меня возле транспортера.

– Возле чего? – переспрашивает Мотька.

– Ну, там, где выдают багаж. Кстати, у вас много вещей?

– Две сумки! – отвечаю я.

– Возьмите тележку, погрузите на нее свои сумки и ждите меня. Договорились?

– Да!

– Счастливого полета!

– И вам так же!

Место рядом со мной еще свободно. По проходу идет совсем молоденький паренек в длинном черном сюртуке и в круглой шляпе, из-под которой по щекам свисают два рыжих локона.

– Аська, чего это он? Какой странный!

– А ты не слышала, дедушка объяснял, что так одеваются правоверные евреи.

– Надо же! И что, в Израиле все так ходят?

– Не думаю! А еще дед говорил, что жены у таких всегда в париках.

– Но ведь там жара!

И тут к нам подходит Мокрая Курица.

– У меня место 23 С. Это здесь? – застенчиво спрашивает она.

– Здесь!

Курица с трудом закидывает сумку в багажное отделение и садится рядом со мной. Вид у нее какой-то отрешенный.

Матильда в упоении озирается.

– Аська, это что? Телевизоры?

– Вроде да! Наверное, кино будут показывать!

– Здорово! А это они уже на иврите говорят?

– Наверное!

Курица вдруг с улыбкой обращается к нам:

– Девочки, вы что, одни летите?

– Одни! – гордо отвечаю я. В самом деле, Ольга Ивановна не в счет.

– Первый раз?

– Да.

– Я тоже первый.

Теперь я вижу, что у нее милое и даже красивое лицо, добрая улыбка и ужасно несчастные глаза.

– А кто там у вас? – спрашивает она.

– У меня там двоюродная тетя, – отвечаю я.

– А вы разве не сестры? – удивляется она.

– Нет, мы подруги!

– Но все равно как сестры! – сообщает Мотька.

– Понятно. И как же вас зовут?

– Меня зовут Мотя, а ее Ася.

– Ася… Это Анна?

– Нет, Анастасия.

– А Мотя? Неужели Матрена?

– Да нет, Матильда!

– А я – Римма Львовна!

– Очень приятно!

– И мне тоже. Вы на каникулы?

– Да и еще недельку прихватим!

– Я тоже на две недели, к брату.

Наконец загорается сигнал: «Пристегнуть ремни и не курить».

Самолет катит по взлетной полосе. Мотька вцепляется в ручки кресла и бледнеет.

– Боишься? – спрашиваю я шепотом.

– Есть немножко!

Мы даже не заметили, как оторвались от земли. Мотька смотрит в окно и ахает. Огни Москвы остались далеко внизу.

– А днем, наверное, такая красота! Обратно мы тоже ночью прилетим? – спрашивает она.

– Да.

– Жалко!

И вот мы уже набрали высоту. Народ начинает шляться по проходу. Стюардессы разносят напитки. Мы берем апельсиновый сок и медленно, с наслаждением потягиваем его.

– Как в кино! – шепчет Мотька.

Включается телевизор. Показывают старый боевик с Чаком Норрисом. Неинтересно. Курица рядом со мной мирно посапывает. Мы с Мотькой тоже пытаемся заснуть, но где там! А вскоре уже приносят то ли ужин, то ли завтрак. Мы откидываем столики и начинаем изучать содержимое коробочек на подносе.

– Так! Это горячее. Это сладкое. Это салат. Это сок. А это что? – интересуется Мотька.

– Это просто чашка.

– Для сока?

– Нет, потом, наверное, чай дадут!

– Еще и чай? Здорово! Ой, Аська, а что это за штучка?

– Какая?

– А вот красненькая, вроде вишенки.

– Это помидор, – говорит вдруг Курица.

– Помидор? Такой малюсенький? – ахает Мотька и тут же отправляет помидор в рот. – А вкуснота!

Я тоже пробую помидор. Действительно, очень вкусно. Жалко, что всего один. С завтраком покончено. Мы съели и выпили все, что нам дали. Потом по самолету прошел молодой человек с тележкой, предлагая пассажирам спиртное, духи, сигареты, украшения. Потом всем раздали листки декларации. На английском. Мы с Матильдой быстро их заполнили и еще помогли вконец растерявшейся Курице.

– Вот спасибо вам, девочки, не знаю, куда бы я без вас…

Потом к нам подошла стюардесса с… горячими салфетками. Она щипчиками вынимала их из коробки и подавала пассажирам, которые прикладывали их к лицу. Мы, понятное дело, поступили точно так же. Это оказалось необыкновенно приятно.

Матильда была на седьмом небе.

– Я про такое даже в книжках не читала! – восторгалась она. – Мама мне и не поверит! – Она глянула на часы. – Ой, Аська, мы что, через полчаса уже прилетим?

– Да, – вместо меня отвечает Курица, и на губах ее играет улыбка облегчения. Хоть на какое-то время избавилась от своих мучителей. А может, она просто боится летать и радуется скорому окончанию полета?

Мы даже не заметили, как самолет коснулся земли и пассажиры зааплодировали.

– Чего это они? – удивляется Мотька.

– Летчикам аплодируют за отличную посадку, – опять объясняет Курица.

Вот мы уже и по-настоящему за границей. Интересно, что нас тут ждет?

Спускаемся по трапу и садимся в большой автобус. Уже светает. Несколько минут, и мы входим в здание аэропорта, мгновенно минуем паспортный контроль и оказываемся в зале выдачи багажа. Народу никого, кроме пассажиров нашего рейса. Все устремляются к дальнему транспортеру. Мы хватаем тележку и бежим за ними. И вот по транспортеру поплыли чемоданы и сумки. Мы не сводим с них глаз.