Наследие исполинов - Васильев Владимир Николаевич - Страница 45

Скотч поднес рацию к губам.

– Тут я! – сказал он. – Ты в порядке? Все спокойно?

– Спокойно. Я в порядке.

– Тогда дуй в лагерь, снимаемся. Все, до связи.

– Понял.

Хидден отключился. Полминуты – и рукотворная крепость в зарослях полисаула опустела.

Флот «Евразия», группа флотов «Доминион»

– Лейтенант Хмелевой, сэр! – доложил визитер.

– Проходите, садитесь, – пригласил адмирал Хемерсбрандт. Он старался говорить дружелюбно, хотя вот такие визиты офицеров в невысоких чинах к командующему флотом были, мягко говоря, нетипичны.

– Благодарю. – Лейтенант по-военному четко промаршировал по ковру и уселся на привинченный к палубе стул.

– Что у вас? – поинтересовался адмирал, решив не тратить время попусту.

Параллельно он вызвал в видеокуб данные по офицеру, который сейчас сидел напротив.

«Хмелевой, Виктор Юрьевич, канонир шестнадцатой батареи. Окончил училище на Венере, во флоте девять лет. Четырнадцать поощрений, два взыскания. Шесть боевых вылетов». «Странно, – подумал адмирал. – Девять лет выслуги, шесть боевых, куча поощрений – и до сих пор канонир. И всего лишь лейтенант. Давно пора повысить. Хотя бы до командира батареи».

Лейтенант вдруг без разрешения встал, приблизился к столу; Тим Хемерсбрандт невольно напрягся. Рука заученно скользнула к неприметной нише под столешницей, где специальным сенсором активировались скрытые парализаторы.

Но кисть, уже коснувшаяся кнопки, замерла. Хмелевой показывал адмиралу небольшой круглый жетон с двумя латинскими буквами – «CQ». Убедившись, что адмирал увидел жетон, лейтенант так же спокойно и невозмутимо взгромоздился на стул.

Руки адмирала вернулись к терминалу. Он набрал секретный код и получил доступ к менеджеру суточных паролей. Прочел сегодняшний и требовательно уставился на Хмелевого. Тот взглядом указал на включенный референтский селектор.

Пришлось отключиться от внешнего мира.

– Ай-ти-семь-эс-икс-два-эф-вэ, – негромко, с преувеличенной артикуляцией сказал лейтенант. Пароль был назван верно.

– Слушаю вас, – сказал адмирал.

– Капитан Фокин, внешняя разведка, – представился «канонир».

Теперь стало понятно, почему этот парень до сих пор торчит на младшей офицерской должности. Так удобно разведке, а в дела ребят из разведок вмешиваться не принято. Хемерсбрандт никогда не вмешивался. И помощникам своим заказал. В конце концов, любая разведка работает на всю доминанту Земли, а флот – только на Солнечную систему.

– Что вам известно о событиях на Табаске, господин адмирал?

– Можно без господина, так короче, – предложил Хечерсбрандт.

– Идет, адмирал. Так что?

– Вторжение шат-тсуров столкнулось с непредвиденными сложностями, – ответил Хемерсбрандт. – Некие туристы организовали вооруженный отпор и даже вроде бы десант шат-тсуров слегка потрепали.

– Не потрепали. Состоялось две стычки, в одной погибли двенадцать десантников, во второй – почти сорок.

– И что сие означает?

– Среди туристов наш человек. Вероятно, туристов он и организовал на сопротивление. Но есть один фактор: он там не на задании. В отпуске. Точнее, на психореабилитации.

– Ну и что? – Адмирал пока так и не понял, что, собственно, нужно этому разведчику.

– Кроме нашего человека, среди туристов значится также оаонс-перевертыш с Иншуди. Вероятно, он также взаимодействует с разведкой своей доминанты. Цель его пребывания на Табаске неясна; известно также, что участие в «экзотик-тур» на Табаску он оплатил раньше, чем было принято решение отправить на отдых туда же нашего агента. То есть цель перевертыша – не наш агент. Его цель на Табаске.

– Что я могу для вас сделать?

– Прежде чем «Евразия» ввяжется в бой с флотом шат-тсуров, нужно забросить несколько человек на Табаску. Меня, еще двоих из экипажа, я потом укажу, кого именно, и взвод мобильной пехоты. В полной боевой, разумеется.

– Прикрытие нужно?

– Нет, придадите пехотинцам два орудия, так что канонир им все равно понадобится. Остальные двое из моих – специалисты, их участие тоже не вызовет подозрений. Кибернетик и мнемотехник. Пехотинцев желательно взять из роты разведки, той, что чистила базу Германа де Шатоли на Ганямеде.

– Сделаем. Сроки?

– Каково расчетное время финиша в системе Табаски?

– Сто одиннадцать часов с минутами.

– Сразу по финишу десантируемся. Десантироваться, кстати, придется методом точечной заброски.

Хемерсбрандт озабоченно нахмурился. Точечная заброска была делом довольно опасным и пока еще плохо освоенным.

Специальная установка счетверенных малых икс-приводов швыряла каждого десантника из стартовой гермозоны прямо в атмосферу нужной планеты. Наведение должно быть ювелирным, а десантники – опытными. Иначе – верная смерть. Разведрота, о которой упоминал Хмелевой-Фокин, проводила учебные занятия по точечной заброске, но реально ни одной боевой высадки не совершила.

– Вы не переживайте, адмирал. Маска расчетов наведения у меня имеется. Успеем, нужно будет обсчитывать уже готовые шаблоны. За оставшееся время вполне реально собрать все данные о каждом десантнике, от веса в снаряженном состоянии до пси-индекса.

– Отчаянный вы человек, капитан, – откровенно сказал адмирал.

Разведчик сухо улыбнулся:

– Работа такая…

– Все сделаем. Командовать взводом будете вы?

– Нет, зачем же? Офицер-пехотинец. Я его просто проинструктирую перед высадкой. Вот список всех, кто понадобится. Семнадцать человек, включая меня. Как приказ будет готов, список уничтожьте.

– Добро.

– Спасибо, господин адмирал!

– Служу Земле, – усмехнулся Хемерсбрандт. – Все мы принадлежим Земле, капи… э-э-э… лейтенант Хмелевой.

– Так точно, адмирал! – Собеседник встал. – Разрешите идти?

– Идите, – кивнул адмирал.

И подумал: «Удачи тебе, мальчик. Всем вам удачи, сорвиголовы».

Некоторое время он в задумчивости сидел, отрешенно глядя на столешницу и почти при этом не двигаясь. Потом включил селектор и попросил чаю.

– К вам еще один посетитель, сэр! – бодро доложил референт-ординарец.

– Кто? – Хемерсбрандт уже ничему не удивлялся.

– Вице-адмирал Рудовски.

«Ого! – подумал командующий. – Чего это он лично пожаловал, связаться, что ли, не мог?»

Патрик Рудовски, начальник штаба флота «Евразия». Второй человек после самого Хемерсбрандта.

Он вошел вместе со стюардом, даже пропустил стюарда вперед. Ну да, на боевом корабле поднос с горячим чаем лучше иметь впереди, нежели за спиной, да еще в чужих руках. В любой момент корабль может тряхнуть. Всякое бывает.

– Приветствую, Патрик! – поздоровался Хемерсбрандт. Больше он ничего пока не говорил и не спрашивал; ожидал, пока выйдет стюард.

Наконец тот покинул адмиральский кабинет. Рудовски молча приблизился и самостоятельно отключил селектор.

– Чего это ты пешком? – подозрительно спросил Хемерсбрандт.

Начальник штаба молча взгромоздился на стул для посетителей. Вне корабля, Хемерсбрандт знал, Рудовски обожает сидеть на стуле верхом, опираясь локтями о спинку. Но на флагмане мебель почти везде надежно крепилась к полу.

– Да так… Мысль одна возникла. А у тебя тут закрытое что-то было, как я понял.

– Излагай, – вздохнул командующий. Рудовски помассировал набрякшие мешки под глазами. Похоже, он не спал минимум сутки, а то и поболее.

– Ты не задумывался, куда именно мы заслали парламентерский бот азанни, на котором пик пирамид Ауни-на-Тьер прибыл в Солнечную?

Хемерсбрандт на секунду замешкался.

– Нет… А куда? Координаты дежурный из месячной сетки взял, ты же знаешь.

– Я не соображу, что и думать, Тим. Сетку я сам проверил, дважды. Все сходится на момент подписания приказа, все по штабной таблице.

– Так куда их заперли? Хотели ж вроде куда подальше, с глаз долой?

– Хотели. А заперли прямехонько на Ухту. Это Пронг – тридцать третья, как ты знаешь.